Бут Таркингтон - Великолепные Эмберсоны
- Ясно, - сказал Юджин. - Поэтому они и назвали рощу "Ничего не поделать".
- Думаю, так оно и было.
- Поэтому ты предпочитаешь оставаться здесь, в саду, - задумчиво сказал он. - Полагаешь, что лучше продолжать гулять по залитым солнцем гравийным дорожкам между клумбами и походить на печальную даму с викторианской гравюры.
- По-моему, я как то племя, обитавшее здесь, папа. Моя жизнь слишком кипела и бурлила. Это было неприятно, но это было захватывающе. Я больше не хочу такого, мне никто не нужен, кроме тебя.
- Разве? - Он любящими глазами посмотрел на дочь, а она засмеялась, качая головой. Юджина озадачило ее поведение. - Как называлась роща? - спросил он. - По-индейски.
- Мола-Хаха.
- Нет, ты говорила по-другому.
- Уже забыла.
- Вижу, что забыла, - по-прежнему удивленно произнес он. - Наверное, ты помнишь, как звали вождя.
Она покачала головой:
- И этого не помню!
Тут Юджин рассмеялся, но рассмеялся не от души, и медленно пошел к дому, оставив Люси у розового куста с тенями более мрачными, чем на любой самой мрачной викторианской гравюре.
На следующий день этот самый "Вендонах", или "Втаптывающий в прах", стал темой случайного разговора Юджина и его старого друга Кинни, отца огнеголового Фреда. Оба джентльмена оказались на соседних кожаных креслах в клубе, выкуривая послеобеденные сигары у большого окна.
Мистер Кинни сказал, что на День независимости повезет семью на побережье, и, непроизвольно развивая мысль, вдруг замолк и усмехнулся, добавив:
- Надо же, про праздничный салют подумал и вспомнил. Ты не слышал, чем сейчас занимается Джорджи Минафер?
- Нет, - ответил Юджин, но друг не заметил, как решительно и сухо прозвучала эта реплика.
- Ну, сэр, - Кинли хохотнул, - вот чудеса-то! Мой сын Фред как раз вчера рассказал. Он дружит с молодым Генри Экерсом, сыном Ф.П. Экерса из "Химической компании Экерса". Кажется, юный Экерс спросил Фреда, не знаком ли он с парнем по фамилии Минафер, потому что помнил, что Фред из этих краев, а сам Экерс от кого-то узнал, что Минаферы когда-то были здесь уважаемым семейством, и заинтересовался этим. Ну, сэр, помнишь, что юный Джорджи после смерти деда вроде бы исчез и никто почти ничего не знает, что с ним сталось, хотя я краем уха слышал, что он еще где-то в городе. Так вот, сэр, он работает на в компании этого Экерса, на заводе, расположенном на Томасвиль-роуд.
Он сделал паузу, будто ожидая уточняющего вопроса, и Юджин задал его, но только после того как холодно взглянул поверх очков, которые в последнее время был вынужден носить:
- Так чем он занимается?
Кинни засмеялся, похлопывая рукой по подлокотнику кресла:
- Работает со взрывчаткой!
Ему понравилось, что Юджин удивился, если не сказать, поразился новости.
- С чем работает?
- Со взрывчаткой. Ну не чудеса? Да, сэр! Молодой Экерс сказал Фреду, что этот Джордж Минафер работает как черт с самого прихода на завод. У них особое отделение по производству нитроглицерина, в стороне от основных корпусов, да, где-то в лесу, и Джордж Минафер там работает, а недавно они сделали его начальником цеха. Еще он отвечает за взрывы при нефтяных скважинах, а иногда даже сам взрывает. Ты знаешь, что нитроглицерин нельзя возить по железной дороге, нужны грузовики. Так молодой Экерс говорит, что Джордж сам садится за руль с грузом в триста кварт нитроглицерина и едет по тряским проселочным дорогам! Господи! Вот ведь романтический кульбит! Но даже если в один прекрасный день он подорвется, взлетев до облаков, то падение оттуда на землю всё равно не сравнится с тем, что он уже пережил! Ну не чудеса? Молодой Экерс утверждает, что у Минафера стальные нервы. Правда, это за ним всегда водилось, с самого детства, когда он на белом пони да дрался с ирландскими сорванцами, не боясь, что те его за длинные локоны оттаскают. Экерс говорит, что жалование у него хорошее, надо думать - с такой работенкой! Кажется, кто-то говорил, что средний срок службы на этом месте около четырех лет, а агенты отказываются страховать таких работников. Правда?
- Да, - ответил Юджин. - Полагаю, это так.
Кинни собрался уходить.
- Да уж, вот дела-то, чудеса, но если его разорвет, то оно по старушке Фанни пребольно ударит. Фред сказал мне, что они живут вместе где-то в многоквартирном доме и Джорджи ее обеспечивает. Он собирался стать адвокатом, но тогда у него не хватало бы денег, чтобы заботиться о Фанни, и он отказался от юриспруденции. Это Фреду сказала жена. Говорит, Фанни ничего не делает, только в бридж играет. Влезла в долги, да в такие, что предпочла при Джорджи о них помалкивать, взяв взаймы у старого Фрэнка Бронсона. Хотя уже всё отдала. Не знаю, откуда это жене Фреда известно. Иногда женщины такое услышат!
- Это так, - согласился Юджин.
- Я думал, ты обо всем знаешь, потому что жена Фреда наверняка рассказала что-нибудь твоей дочке, тем более они в родстве.
- Это вряд ли.
- Ну, я в свой магазин, - коротко сказал мистер Кинни, но еще чуть задержался: - По-моему, надо будет скинуться и, если Джордж подорвется, не дать старушке Фанни попасть в богадельню. Насколько я понимаю, это всего лишь вопрос времени. Поговаривают, что своих денег у нее нет.
- Кажется, нет.
- Ну, я тогда подумал, - Кинни замешкался, - подумал, почему бы тебе не подыскать для него место на твоем заводе. Говорят, работник он замечательный и, несмотря на все его коленца, человек приличный. А ты так дружил с его семьей, вот я и подумал, что... конечно, я знаю, он странноват, но...
- Да, он странный, - сказал Юджин. - Нет. Я не могу ничего ему предложить.
- Понимаю, - задумчиво ответил Кинни. - Я и сам вряд ли поступил бы иначе. Ну, если он работу не сменит, скоро прочитаем про него в газетах!
Однако имя Джорджа так и не мелькнуло в газетах в связи со взрывом, хотя он каждый день подвергал себя этому риску. Фортуна склонна к нелепым выходкам, и Джорджу было суждено безопасно работать с тоннами ужасных взрывчатых веществ и пасть жертвой самого обыденного и до смешного незначительного происшествия. Судьба приготовила для него последнее оскорбление: он попал под колеса одной из "швейных машинок", каким когда-то сам кричал вслед "Купи коня!" В этом была роковая ирония, ведь попал он не под большой, быстрый и роскошный автомобиль, подобный тем, что выходили из цехов Юджина, а под шумную букашку, одну из заполонивших всю страну, под самую дешевую, простую и тяжелую машинку из существующих.
Авария случилась воскресным утром на городском перекрестке, когда улицы были почти пусты и ничто в мире не могло привести к подобному происшествию. Джордж вышел на свою обычную для таких дней прогулку и, когда угодил под колеса, как раз думал об автомобиле - о блестящем ландо, и красивой девушке, садящейся в него, и о быстром взмахе белой перчатки, побуждающем шофера ехать прочь. Джордж услышал крик, но не поднял взгляда, ибо ему и в голову не пришло, что обращаются к нему, настолько он был поглощен вопросом, была ли это Люси. Он не мог дать ответа, и эта нерешительность, возможно, спровоцировала более важное для его жизни промедление в принятии решения. Когда закричали во второй раз, теперь уже громче, он поднял глаза и увидел приближающийся автомобиль, но сомнения, была та девушка Люси или нет, никуда не исчезли, превратившись в мысли о том, отойти ему назад или продолжить двигаться вперед: это превратилось в настоящую дилемму. Не зная, как быть, он заметался - и маленькая машинка сбила его с ног. Ход у нее был небыстрый, и прокатилась она по всему Джорджу.
Он осознавал, что творится немыслимое насилие; прочувствовал рев, и толчки, и удары; задохнулся от удушливых клубов пыли; увидел вспышки перед глазами; услышал громкие щелчки, похожие на выстрелы из пистолетика; застонал от мучительной боли в ногах. Потом понял, что он уже не под машиной. Вокруг собралась кудахчущая толпа.
От боли лоб Джорджа покрылся испариной, он попытался вытереть его, но не смог. Рука так высоко не поднималась.
- Спокойно, - сказал полицейский, и Джордж увидел полы его синего мундира, в пыли и солнечном свете. - Щас будет скорая. Не шевелитесь. Хотите, мы пошлем за вашим доктором?
- Нет, - беззвучно, одними губами, сказал Джордж.
- Или отвезти вас в частную клинику?
- Пусть везут, - чуть слышно ответил Джордж, - в городскую больницу.
- Ясно.
В толпе метался человечек в пыльнике, что-то объясняя и яростно доказывая, а его спутница, девушка с пронзительным голосом, поддакивала ему, заявляя во всеуслышание, что готова пойти в суд и подтвердить, что он говорит чистейшую правду.
- Это парень, что вас сбил, - сказал полицейский, глядя вниз на Джорджа. - Кажись, он прав, а вы, наверно, замечтались. Прям чудно, как могут помять такие крошечные машинки, сроду не подумаешь, но по-моему, не резон нам винить того, кто был за рулем.
- Богом клянусь, я тут ни при чем! - горячо согласился юноша в пыльнике. Он встал в ногах у Джорджа и пылко обратился к нему: - Мне ужасно жаль и всё такое, я ж не говорю, что я не сбивал. Я против вас зла не держу, но я тут совершенно ни при чем! Вы сами наткнулись на меня, а я врезался в вас, а когда вы поправитесь, вам и цента из меня не вытянуть! Эта леди сидела рядом со мной, и мы оба вам кричали. Скорость-то была не больше восьми миль в час! Но я вас уверяю, что мне очень жаль, и этой леди тоже. Нам просто очень жаль, но поймите, это всё!
