Юлия Флёри - Разреши тебя любить: возвращение к мечте
– Но ты такой же, как и все. – Рассмеялась я, не замечая как он сконцентрировался, как потемнели глаза, как участилось дыхание. – Со своими целями и желаниями, со своим умыслом. И этот разговор ты затеял не просто так.
– Я тоже тебя хочу и, права, не знаю, как подступиться. Ты как муза, от которой я питаюсь. Знаешь, – он легко коснулся моих голеней и тут же отстранился, – ведь до твоего появления, хотел отменить выставку, мне нечего было показывать, а ты как вдохновение взорвала мой мозг, заставляя думать и чувствовать иначе. Какой ты предпочитаешь секс? – Словно продолжение дифирамбов прозвучал последний вопрос. А я как в тумане. Запуталась в его голосе, в эмоциях, которые он дарил.
– Не знаю. Что ты хочешь услышать?
– Твои пожелания.
– Сложно ответить.
И я действительно задумалась, напрягая отказывающийся работать мозг, погружаясь в пучину новых ощущений, ведь нежные, чуткие пальцы поднимались всё выше и уже ласкали внутреннюю поверхность бедра. И от моего тела Артёма отделяла лишь тончайшая ткань, не скрывающая ничего.
– С Данилой секс всегда был разный, – как на исповеди начала я, – казалось, мы испробовали всё и от всего я ловила кайф, м-м, – выгнулась навстречу его пальцам, которые проникли в меня и тут же исчезли, заставляя подаваться навстречу. – С Игорем… с ним всё было иначе, по-другому, без лишней романтики. Животный секс, необузданный, дикий, сумасшедший. Я только узнав, что он мне изменяет задумалась над тем, что кроме самого обычного секса мы никогда не экспериментировали. С-с…
Напрягла бёдра, запоминая мимолётное ощущения прикосновения, поглаживания.
– Не молчи, говори со мной. – Шептал Артём, заставляя дрожать не только от своих волшебных рук, но и от бархатного, чуть хриплого голоса.
– Я не испытывала потребности в чём-то новом, даже не замечала, что мы отказывались от оральных ласк и чего-то более откровенного.
– И его это тоже устраивало?
– Мне так казалось.
Длинные мужские пальцы выписывали круги внутри меня, входили то нежно, едва касаясь, то грубо вбивались до основания, заставляя стонать и извиваться. И мне нравилось это чувство, когда кто-то хочет тебя больше, чем ты сам, а Артём хотел именно так. Я могла рассмотреть тёмно-бордовый румянец на его загорелой коже, видела, как он обводит языком пересохшие от горячего дыхания губы, как капелька пота стекает по виску. Движения становились резче, агрессивнее. Мои бёдра вытанцовывали безумный танец в поисках точки опоры, сжимались от напряжения, которое концентрировалось внутри живота, клитор пульсировал, требуя внимания, за что изредка удостаивался едва заметного прикосновения большого пальца.
– Если не предлагал, значит, не хотел. Мы, мужчины, животные примитивные и не умеем тонко чувствовать. Мы хотим получать, и если нам не дают по согласию, берём силой.
Хотелось молчать и концентрировать внимание на своих ощущениях, но как только я замолкала и начинала несвязно стонать, Артём замирал, смотрел в глаза, издеваясь.
– Я видела его с ней, он был другим. Нежным, спокойным, словно стараясь угодить.
– Тебя это задело?
– Меня это убило.
– Мне быть нежнее?
И уверенное нажатие на клитор, сильное, долгое, Артём чувствовал его пульсацию и получал удовольствие от моего желания, мучил, оттягивал предел, не давал расслабиться.
– Нет. – Выдохнула на пике возможности.
– Тогда зачем тебе его нежность? Ты получала то, что хотела.
– Я не хотела, чтобы он искал подход к другой.
– Собственница?
– Жуткая.
Бёдра дрожали, пальцы на ногах сводило судорогой от напряжения, сбивчивое дыхание говорило обо мне всё то, что я пыталась скрыть. Не было стеснения и неловкости, не было мгновения первой близости, он не изучал, он давал, точно зная, чего я хочу, ни больше, ни меньше. Я терялась в ощущениях, во времени, одновременно хотела расслабиться и в то же время, чтобы эта пытка не прекращалась. Знала, что это первый и последний раз, и он знал, потому и отрывался. Второй рукой нежно гладил бёдра, ягодицы, живот, прикусывал кожу на голени той ноги, которая упиралась в подлокотник дивана за его спиной. И улыбался. Дерзко, смело, испытывал меня и моё терпение. И я смотрела, я хотела его видеть, ловить его эмоции и желания, мне было важно, что происходит с ним в это мгновение.
– Познакомимся поближе?
После этих слов Артём спустился на колени, разворачивая меня к своему лицу, и я почувствовала его губы, его влажный тёплый язык, ласкающий меня, и затаила дыхание. Это не новая, но давно забытая ласка пробивала меня током вдоль позвоночника, поднимала волну похоти и желания и я бесстыдно раскрывалась под ним и стонала, но хотелось кричать. Цеплялась пальцами за его волосы, прижимая ближе, наслаждаясь, улетая. Внутри всё пульсирует и каждую секунду я готова сорваться в оглушительный оргазм, но он не позволяет, подводит и отпускает, заставляя отдохнуть, прочувствовать его важность в этот момент моей жизни и я знаю цену этому моменту, но не могу отказаться. Его язык внутри меня, губы, сомкнутые вокруг клитора, руки, грубо прижимающие к дивану – всё только для меня и только сегодня. И больно оттого, что сам Артём понимает намного больше, чем спрашивает, и хочет большего, но не смеет даже намекнуть. Покорно выполняет отведённую ему роль, доставляя удовольствие. Нежные касания языка изредка сменяются укусами острых зубов, не больно, но я на грани, мне хочется большего, мне хочется всего и сразу. Его язык затрепетал, лаская, без остановки, и я понимаю, что скоро кончу, и он больше не сделает паузу. Чувствую его суету, но не могу видеть лица, живот вносит свои коррективы. Тепло скапливается где-то в центре, на несколько секунд замирает и в один миг взрывается, разбегаясь по всему телу, распуская горячие волны, словно лепестки розы, разгоняя дрожь, разгоняя кровь. И мой стон в унисон с его стоном. Как только первая слабость прошла, и я поняла, что он кончил вместе со мной, не сдержалась от смеха.
– Ну, ты и сволочь, Григорьев.
– Жёсткий реал, детка. Привыкай. – Шутливо, запыхавшись, ответил мне Артём и выглянул, показываясь из-за моего живота. – Это Москва, здесь всякий фотограф что не гей, то рукоблуд.
– Мерзкий извращенец. Скотина.
– И всё это я. Вина?
И я увидела в его руках наполненный бокал с красивой бордовой жидкостью. Когда только успел? И пока я позволяю себе расслабиться, и глотнуть ароматного, слегка терпкого напитка, Артём аккуратно удаляет следы преступления, приводя меня и себя в порядок. А потом снова покорно сел у моих ног, но теперь лукавая улыбка не сходит с его губ, а в руках снова появился фотоаппарат. Он снимает меня, а я и не пытаюсь сопротивляться, хоть и понимаю, что предстану слегка растрёпанной, с испариной на лбу и блаженной улыбкой на лице, и мне хорошо, знаю, что это будет видно, Артём иначе работать не умеет, отображает каждую эмоцию, улавливает каждую черту, передаёт характер.
– Почему так? – Уже придя в себя, решаюсь задать интересующий меня вопрос.
– Потому что больше не нужно ни мне, ни тебе. – Спокойно ответил он, пытаясь спрятаться за объективом фотокамеры. – Петтинг. Этого достаточно, чтобы расслабиться и получить взаимное удовольствие. Зайдём дальше – не сможем вовремя остановиться и сделаем друг другу больно.
– Самопожертвование?
– Мечта должна оставаться мечтой, Оксана. А ты моя мечта. С твоим оргазмом я получил последнюю неизведанную грань, ещё одну крупицу тебя, и теперь вижу иначе, и на выставке ты заметишь разницу.
– Ты выставишь этот компромат?
– И даже не думай отказываться. Хочу, чтобы все знали, как ты прекрасна. А муж твой дурак.
– Мы уже говорили о быте. Просто ты не знаешь этих отношений. Семья, ребёнок – всё накладывает свой отпечаток на отношения и на самих людей. И дети многое меняют.
– Знаю. У меня есть сын.
Артём опустил взгляд и тут же, резко отвёл его в сторону, пронизывая темноту, пытаясь там скрыться, запутаться.
– Я не знала.
– Никто не знает. Ему нет место в этой жизни, для него я оставил лучшего себя.
– Ты был женат?
Он напрягся, уже не хотелось продолжать. Но вдруг Артём повернулся ко мне, по-доброму улыбнулся и ответил.
– Мы никогда не были женаты. Знаешь, так бывает, просто встречаешься, как ты говоришь, привыкаешь. Понимаешь уже, что нет смысла, но и нет причины для расставания, и изо дня в день переносишь важный разговор, пока не становится поздно. Мы с ней всегда были чужими, а когда узнали, что будет ребёнок, всё как-то быстро решилось. Воскресный папа.
– Но это неправильно.
– Нормально. За один день я уделяю сыну больше внимания, чем некоторые отцы, живущие со своими детьми каждый день. А твой Игорь, он хороший отец?
– Он любит Алису.
– И я своего Глеба люблю. И всё делаю для него и самое главное, он об этом знает. Сейчас, я покажу тебе.
Артём метнулся в темноту, а вернулся с планшетом в руках.
