Борис Муравьев - Гнозис. Том третий. Эзотерический цикл. Опыт комментария к эзотерическому учению восточной церкви
(2)
Темой настоящей главы является христианство как колыбель цивилизации не А только нынешней, но и грядущей. Мы попытаемся дать предельно сжатый обзор этой обширнейшей темы, вынеся за скобки все, что не имеет для нас непосредственной важности.
Как мы уже не раз говорили, эзотерическая Традиция, подобно самой Истине, Едина, однако Откровение этой Истины—источник Традиции—не было обнародовано единовременно, разом и полностью. Традиция не есть что-то застывшее; она живет и постоянно обогащается откровениями новых истин в соответствии с особенностями той или иной эпохи. Точно так же Новый Завет обогатил
Ветхий, Завет же новой эры Святого Духа обогатит их оба. Именно обогатит, а не заменит, хотя в каком-то смысле этому обогащению будет сопутствовать некая замена, как это случилось во время перехода от Цикла Отца к Циклу Сына. Такая замена, однако, произойдет лишь в том случае, если развитие человека будет следовать должному порядку. Как сказал об этом апостол Павел: «Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое» (I Кор 13: 11).
Именно под таким углом зрения мы приступим к изучению нынешней ситуации, чтобы понять, какие задачи поставит перед нами будущее, и найти ключ к их решению.
Традиция едина по самой своей сути. И всякому, кто преуспеет в достижении Истины, будь он христианин или нет, верующий или атеист, она откроется в ее собственном неизменном обличье. Путь к Спасению один и открыт для всех, но ведущие к Пути тропы различны и многочисленны. Христос — явление космическое, и христианином становится всякий соединившийся с Ним, какую бы веру он ни исповедовал. Царю Давиду открылся Христос и, воплотясь в Иисусе Назарянине, был назван Сыном Давидовым.
И все же, говоря о христианстве, мы обычно имеем в виду христианскую конфессию, историческую христианскую Церковь (главным образом раннюю), христианскую Традицию и христианскую цивилизацию.
В рамках такого неизбежно упрощенного определения, оставляя в стороне таинства Посвящения, мы предпримем весьма важную для нашего исследования попытку выделить отличительные черты христианства в сравнении с другими религиями и религиозно-философскими системами. Таких особенностей можно назвать четыре. Рассмотрим их по очереди.
(3)
I. Прежде всего следует отметить, что ни одна религия, ни одна философская система, кроме христианства, не стремилась приобрести вселенского характера. Даже неистовый прозелитизм ислама в конце концов стал более умеренным, и эта религия несколько сдача свои позиции. Такова закономерная участь большинства мировых религий, как живых, так и мертвых.
Картина же исторического развития христианства совершенно иная. Действительно, в средние века и оно понесло некоторые потери, сыгравшие на рук}' тому же исламу, однако вскоре христиане дали мусульманам отпор в крестовых походах — беспрецедентном в истории религий акте веры. Были у христианства потери и в менее отдаленные времена — потери трудно поддающиеся учету, связанные с распространением оккультных учений, а также пропагандой материализма и атеизма, сопровождавшей научно-технический прогресс. В последнем случае мы имеем дело с весьма закономерным явлением, поскольку в понимании любых сторонников прогресса любая религия — «опиум для народа».
И однако один факт совершенно бесспорен. Почти две тысячи лет назад на окраине Римской империи Некто провозгласил новое учение. Проповеди Его длились всего три года и закончились крахом — проповедник был казнен. Но накануне гибели Он предсказал, что принесенная им Благая Весть «проповедана будет по всей вселенной, во свидетельство всем народам» (Мф 24: 14).
У всякого культурного представителя тогдашнего греко-римского общества, достигни эта проповедь его ушей, такие претензии лишь вызвали бы улыбку. И все же сегодня это свершившийся факт: Евангелие переведено более чем на шестьсот языков и доступно любому человеку в любом уголке мира — даже в столь отдаленных от Палестины местах, что о них и не слыхали в древнем Средиземноморье.
Собственно говоря, это чудо. Более того, мы можем его засвидетельствовать и признать именно как чудо, ибо в данном случае налицо материальная реализация.
Такова первая особенность христианства.
(4)
П. Несмотря на то, что факт этот остается практически незамеченным, значение его огромно. Шествию Евангелия по миру сопутствовал еще один феномен, полагаемый нами следующей особенностью христианства.
Европейская политика экспансии и «колониализма» за столетие с небольшим привела к тому, что европейская цивилизация распространилась по всему миру. Вследствие этого всякий культурный человек оказывается ей сопричастен независимо от его пола, национальности, социального положения и вероисповедания; система образования во всем мире воспроизводит европейские образцы. Без преувеличения можно также сказать, что если не образ жизни, то по крайней мере образ мышления во всем мире все более приспосабливается к шкале ценностей, выработанной европейским разумом в течение столетий.
Европейская же цивилизация по сути своей христианская. Однако никто из нас не отдает себе отчет в том, до какой степени наш образ мышления—видение мира и способ суждения — обусловлен и даже пропитан евангельскими максимами.
В планетарном плане такая сущностная и притом всеобщая сопричастность христианской цивилизации в повсеместном распространении и утверждении выработанных ею нравственных критериев образует своего рода основной общий знаменатель в духовной сфере. С одной стороны это выразилось в появлении того, что мы называем сегодня «мировым общественным мнением», а с другой — в подписании в 1945 год}7 в Сан-Франциско Устава ООН после целого ряда
безуспешных такого рода попыток, имевших место в прошлом и нынешнем веках. Собрав поначалу сорок пять подписей, сегодня1 эта организация насчитывает более ста членов и стремится к тому, чтобы в ближайшем будущем охватить все население мира. Несмотря на все детские болезни ООН, идея о ее роспуске представляется сегодня немыслимой.
(5)
III. Экуменический характер христианства не сводится к его проявлениям на духовном плане или плане материальном. В духовном плане его отличительная черта состоит в том, что это единственная религия, одним из основных принципов эзотерической Традиции которой является провозглашение необходимости и неизбежности Всеобщего Воскресения, ни разу не упоминавшегося в Ветхом Завете.
(6)
IV. Наконец, четвертая, наиболее примечательная особенность христианства есть Любовь как его краеугольный камень, Альфа и Омега христианской доктрины: «Если я, — утверждает апостол, — говорю язы коми человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто» (I Кор 13: 1-2).
(7)
Таковы главные отличительные черты христианства, которые в совокупности дают некий универсальный общий знаменатель, способствующий достижению мирового единства. Сегодня мы стали участниками любопытного феномена — ошеломляющего прогресса науки и техники, агностических по своей сути, но являющихся порождениями все той же европейской цивилизации и в значительной степени ответственных за ее распространение. Еще одно, хотя и косвенное, но мощное их воздействие состоит в том, что они способствуют насаждению во всем мире способов обучения и суждения, а вместе с ними образа мыслей и языка, вскормленных (хотя это зачастую остается незамеченным) идеями Евангелия и христианской моралью.
В начале 60-х годов.
//
(I)
Сегодня мир движется к единообразию как в материальном, так и в психическом плане (особенно в отношении образа мышления). Мы разделены лишь на плане духовном, где позиция человека проявляется в его вероисповедании —исповедании веры.
Но и здесь обнаружилась тенденция к объединению, пусть несколько запоздалая, однако религиозная по самой своей сути: мало-помалу в умы людей проникает веротерпимость. Костры инквизиции и меч ислама стали достоянием истории. И хотя нельзя сказать, что религиозная нетерпимость исчезла с лица земли, — она еще тлеет под пеплом, время от времени вспыхивая вновь, — однако сегодня идея разжигания религиозной войны выглядела бы больной фантазией.
И все же, несмотря на столь отчетливую тенденцию, проблема эта чрезвычайно трудноразрешима, так как всякому соглашению в этой области, предполагающему компромисс, препятствует неизбежно присущая вероисповеданию косность.
