Клаудия Отт - 101 ночь. Утерянные сказки Шахразады
Он сообщает дальше:
Визирь растерялся. Он не знал, что ему делать дальше.
Но тут поднялся один из купцов.
— Хозяин! — обратился он к владельцу постоялого двора. — Дай ему комнату на сегодняшнюю ночь. Я за него ручаюсь.
Хозяин постоялого двора отвел визиря в недостроенную и необорудованную комнату. Визирь вошел и заметил, что там не было даже матраца. Он хотел присесть, но из-за холода это было невозможно. Визирь попытался прислониться спиной к стене, но и этого не смог сделать — такой холодной была стена. И в то время, когда ночь опустила свои черные локоны на землю, а люди заперли ворота, и одни из них сидели в своих домах, а другие пели и читали вслух стихи, несчастный визирь думал: «Мы создания Господа, и к Нему мы возвращаемся. Как плохо я отнесся сегодня к самому себе! Разве не лучше было бы найти убежище под крышей какой-нибудь пекарни и провести ночь там?» И он погрузился в мысли о своем положении: как хорошо ему жилось до сих пор и как один удар судьбы вдруг все переменил. И визирь прочитал такие стихи:
Здесь продается смерть? Хочу ее купить я!
Жизнь не подходит несчастливцу для укрытья.
Могилу вижу — и желания не прячу:
Хотел бы в ней, мертвец, себя похоронить я.
Ты посочувствуй мне — как все, больные жизнью,
И брату смерть свою, как дар, хочу вручить я.[11]
Рассказывают:
Как только он допел эту песню, в дверь к нему постучали. Все еще в замешательстве, визирь вскочил и открыл дверь. И кто же стоял перед ним? Тот самый мужчина, который поручился за него. Он вошел, держа в руке бронзовую лампу, которую затем повесил на стену. Кроме того, купец принес с собой чашу, полную раскаленных углей, а также красивое одеяло, и еще одежду и обеденный стол, на котором стояли еда и вода. Он снял с визиря плащ, надел на него принесенную одежду и угощал его едой и питьем, пока тот снова не почувствовал в себе силы, а напряжение и усталость, которые он ощущал, не исчезли без следа. При этом купец обратился к нему приветливо и побеседовал с ним.
— Расскажи свою историю, брат мой, что ты пережил? — спросил он его. — Ибо из твоей песни можно понять, что у тебя разбито сердце.
— Брат мой, — ответил визирь, — я скажу то же самое, что сказал Якуб — да будет мир ему, — как это говорится в Коране: «Я выскажу в жалобе Господу страданье мое и печаль!»
Рассказывают:
И купец продолжал говорить с ним приветливо, но визирь не решался сказать ему правду из страха перед халифом.
Наконец его собеседника охватило сочувствие, и он сказал ему:
— У меня четыре сына, и я обладаю капиталом в тысячу динаров. Из них половина должна принадлежать мне, а вторая половина тебе. Это потому, что я дал обет Господу потратить деньги не на что иное, как на Его благоволение, и я не знаю другого человека, более достойного владеть ими, чем ты. Так что возьми их, и Господь тебя благослови!
— Я не могу их принять, — возразил визирь.
— Тогда хотя бы половину из них? — спросил его купец, но визирь отказался принять и это.
Купец настойчиво продолжал уговаривать его до тех пор, пока он в конце концов не принял от него один динар.
Рассказывают:
Когда по воле Господа настало утро, визирь обратился к купцу:
— Да благословит тебя Господь и воздаст тебе за то, что ты сделал для меня!
И купец простился с визирем, пожелал ему благословения Господа и пошел в свою комнату. А визирь остался один и снова начал размышлять о себе.
И когда он так сидел, перед воротами постоялого двора внезапно появился слуга халифа с запасной верховой лошадью. С собой у него был платок, в который были завернуты самые разнообразные вещи.
— Не останавливался ли у тебя вчера человек, который называл себя ибн Абилькамаром?
— Нет, — ответил тот, — вчера у меня остановился только бедный нищий, вот в этой комнате. Плату за него внес один из купцов как милостыню за Божье вознаграждение.
Он сообщает дальше:
Слуга пошел в эту комнату. Увидев его, визирь ужасно испугался.
— Не бойся, господин мой, — успокоил его слуга. — Ты снова возвратил себе милость моего повелителя. Он прибил твоих врагов к кресту, когда понял, что правда на твоей стороне, а они несправедливо обвинили тебя в деле, которого ты не совершал. А теперь садись на эту лошадь, господин мой, — предложил слуга, — и надень вот эту одежду.
Визирь без промедления встал, надел на себя привезенные слугой одежды, не забыв перед этим достойно возблагодарить и восхвалить Аллаха Всемогущего, сел верхом на лошадь и в сопровождении слуги поехал обратно в сторону своего города. Слуга вместе с ним проехал через плантации и сады халифа Абдальмалика.
Когда визирь вошел к халифу, тот поднялся ему навстречу, обнял и в знак примирения пожал ему руку.
— Визирь, — сказал халиф, — все плантации и сады, которые у меня есть, я дарю тебе как возмещение за ту ошибку, которую я совершил по отношению к тебе, и за то, что я поверил тем людям и их злым наговорам.
Рассказывают:
И визирь принял все, что подарил ему халиф, и возвратился с тем обратно в свой дом.
И вот провидением Аллаха Всемогущего случилось так, что однажды купец, друг визиря, отправился в путь со своим караваном, и на этот караван напала по дороге шайка разбойников. Разбойники сбросили путников с седел и отняли все, что у них было. И у купца не осталось ничего, ни мало, ни много.
«Именем Господа, — сказал тогда себе купец, — я пойду в этот город. Может быть, я найду там кого-нибудь, кто даст мне взаймы немного денег, или, может быть, Господь будет милостив ко мне и дарует то, что Он сочтет подобающим. Ведь, в конце концов, я хорошо известный и уважаемый купец».
На этом месте утренняя заря прервала Шахразаду, и она прекратила рассказ.
Сто первая ночьТак говорит Фахараис, философ:
— И вот как, мой повелитель, — сказала Шахразада, — продолжается эта история.
Купец вошел в город, и город этот был Дамаск. По пути он проходил через плантации и сады, которые халиф подарил визирю. И пока купец шагал в таком несчастном и подавленном настроении, не зная, что делать и кого просить о помощи, из своего сада вдруг выехал верхом на лошади визирь. Он направлялся к себе домой. Купец увидел его, и, когда визирь подъехал ближе, он сразу узнал его. «Не мой ли это друг, которому я помог тем-то и тем-то? — сказал себе купец. — Господь свидетель, я встану у него на пути. Возможно, он тоже сделает для меня что-нибудь хорошее».
Он сообщает дальше:
И купец встал на пути у визиря. Но визирь не подъехал к нему, он даже его не узнал. Причиной тому было большое количество людей, которые его сопровождали, а также то, что не только сам он изменился, но и купец также выглядел опустившимся. «Я напомню ему, кто я такой, — говорил себе купец. — Может быть, тогда он из жалости даст мне что-нибудь». И он спросил о нем одного из сопровождавших. Ему объяснили, что речь идет о визире халифа, и рассказали его историю.
Купец последовал за визирем и собственными глазами увидел, как тот исчез в доме. Тогда купец взял листок бумаги и написал на нем два стиха, которыми он хотел напомнить визирю о тех стихах, которые тот пел на постоялом дворе. Вот стихи, которые он записал:
Скажи визирю: ты уже забыл про что-то,
Хочу его теперь из памяти отрыть я.
Ведь ты всегда твердишь мне в час своей печали:
«Здесь продается смерть? Хочу ее купить я!»[12]
Рассказывают:
Написав это стихотворение, купец передал записку слуге-посыльному визиря и сказал ему:
— Отнеси эту записку своему господину!
Слуга отправился к господину и передал ему записку. Тот прочитал ее и сразу понял, что она означала. Визирь тут же вышел к купцу, пожал ему руку и обнял его.
— Видит Бог, — сказал он при этом, — если бы не этот юноша, ты не попал бы ко мне. — С этими словами он привел гостя в свой дом, велел приготовить для него роскошное угощение и одарил всем, что перед этим передал ему в дар халиф. Затем визирь отвел купца к халифу.
— Это тот самый человек, о котором я тебе рассказывал, — представил он его и добавил: — Я подарил ему все, что получил в подарок от тебя.
Рассказывают:
Халиф из благодарности за то добро, которое купец сделал для его визиря, предоставил ему почетное место. Он выдал своих дочерей замуж за сыновей купца. А самого купца сделал своим приближенным.
И с тех пор купец и визирь оставались близкими людьми, как два брата, пока не пришел их смертный час. Хвала Господу, Властелину живущих на свете!
— Господин мой, — обратилась затем Данизада к царю, — Шахразада, твоя супруга, беременна. Может быть, Господь с ее помощью пошлет тебе сына, благодаря которому охладится твой взор, а душа возрадуется.
