Сьюзен Янг - Программа
- Ой, - я открываю банку с диетической колой, - не уверена, что мне нужно это знать.
Лейси кладет локти на стол, улыбка слетает с ее губ.
- Знаешь, они следят за тобой. Они все время наблюдают за нами, даже когда мы не знаем об этом.
Когда я смотрю на нее, у меня по спине пробегает холодок. Ее темные глаза подведены голубым тенями, лайнер делает ее глаза похожими на кошачьи. Кончики ее светлых волос подрезаны, так аккуратно, что это почти смешно. Внезапно мне приходит в голову, что она не хочет так одеваться. Что это фальшивка.
- Они следят за нами прямо сейчас? - шепчу я, наклоняясь к ней. Внезапно меня охватывает паранойя.
- Тут нет жучков, ничего такого, но они обращают внимание, с кем мы общаемся. Куда мы ходим. Ищут признаки того, что мы провалились.
- А если найдут?
Лейси выпрямляется.
- Мы не знаем. Никто еще не проваливался. Пока.
Я опускаю глаза, думаю, что не хочу быть первым человеком, которого снова отослали в Программу. Не думаю, что смогу перенести, если меня запрут в одиночестве. Я чувствую себя хорошо,я немного запуталась, но депрессии у меня нет. Хотя, если честно, я даже не знаю, на что похожа депрессия.
- В любом случае, - вздыхает Лейси, как будто хочет вернуться к легкой беседе, - если хочешь, чтобы я познакомила тебя с Джеймсом, я могу это сделать.
Я качаю головой, пытаюсь стряхнуть напряжение, которое сковало мои плечи.
- Ничего, - говорю я, - сомневаюсь, что он в моем вкусе.
Лейси фыркает.
- Откуда ты знаешь? Я уверена, что они стерли и твои любовные истории.
Она права. Я больше ничего о себе не знаю. Я даже не знаю, был ли у меня парень.
- Может, тебе нравятся чуваки на мотоциклах, - ухмыляется Лейси, - или стопроцентные ботаники.
Она смеется глубоким, гортанным смехом.
- Что касается меня, я собираюсь попробовать все тридцать один вкус. Как будто я чистая доска. Я — новорожденная девственница. (отсылка к тридцати одному вкусу мороженого Баскин Роббинс — прим. перев.)
- Только помни, что кое-какие вкусы могут оказаться неприятными, - говорю я. - Ну, например, кто захочет фисташковое мороженое?
Лейси улыбается.
- Уже попробовала.
Я снова смеюсь, качаю головой.
- А ты когда-нибудь спрашивала кого-нибудь о своем прошлом? С кем ты раньше встречалась?
Лейси, кажется, замирает, услышав это.
- Вообще-то да, и мои родители едва не умерли, когда я подняла эту тему. Они ничего не хотели мне рассказывать. Все остальные не обращали внимания на вопросы, потому что не хотели, чтобы их пометили. Ты это знаешь, верно? Если кто-то расскажет тебе, кем ты была, что делала до Программы, их могут пометить или арестовать, потому что они общаются с возвращенцем.
Я опускаю глаза, эта мысль тревожит меня. То, что Программа полностью контролирует то, что мы делаем, с кем общаемся.
- После того, как родители стали обмениваться напряженными взглядами, - продолжает Лейси, - я под конец стала искать в своей комнате, искать что угодно —фотографию, поздравительную открытку. Но ничего не было. Наверное, и к лучшему. В смысле, насколько здоровыми были у меня отношения, если я хотела покончить с собой?
В этом есть смысл.
- Все-таки, - говорю я, - я хотела бы знать. - Просто это кажется странным, что другие могут знать и не говорить мне.
Лейси отодвигает пакет для обеда и смотрит на меня.
- Это странно. И поверь, странности не закончатся. Но есть люди, которые намного более больны. Мы с тобой больше не как они. Конечно, я немного злюсь, когда пытаюсь что-то вспомнить, но я же не пытаюсь порезать себе вены. Программа сработала. К лучшему или к худшему. По правде, - говорит она, опуская глаза, - я и сама не знаю.
На ее лице я вижу печаль, смешанную с сожалением. Я оглядываюсь на Кевина, надеюсь, что он не заметил, как изменилась Лейси, но он смотрел на нас. Он точно видел.
- А я ведь встретила парня, пока была в Программе, - говорю я, полностью опуская то, какими запутанными были наши с Риэлмом отношения, чтобы это звучало, как сплетня. Услышав это, Лейси широко улыбается.
- Ну надо же? Это возмутительно, Слоан. Бойфренд?
- Нет, просто друг.
Лейси морщит нос, как будто я разочаровала ее.
- Но, - добавляю я, - это был тот друг, которого я иногда целовала.
Над головой звенит звонок, и я встаю. Я рада, что отвлекла ее от тех мыслей, которые были у нее. Она широко улыбается мне.
- Мне нужно идти, - говорит она и встает. - Учительница по химии все время отчитывает меня, потому что я не прихожу вовремя. Может, до нее наконец-то дойдет, что я ненавижу науку и вообще не планирую приходить вовремя.
Она вздыхает и машет рукой, а потом поворачивается и уходит.
Я немного жду, все еще думаю о том, что мне сказала Лейси, что за нами следят, что никто не рассказывает нам, кем мы были раньше. Я думала, что если у меня будет ясная голова, это поможет мне во всем разобраться, но вместо этого я еще больше запуталась. В этот момент к столику подходит Кевин.
- Ты следишь за мной, когда я не знаю об этом? - тихо спрашиваю я.
- Да.
У меня по коже пробегают мурашки, и я киваю, даю ему понять, что я услышала его. Я чувствую себя беспомощной.
- Но... - продолжает он, - я пытаюсь не замечать, когда ты нарушаешь правила, например, ускользаешь из Велнес Центра, когда думаешь, что я не смотрю.
- Ох, - я чувствую себя разоблаченной, но еще это доказывает мне, что Кевин не является плохим парнем. По крайней мере, я не могу сказать это о нем. И если его послал Риэлм, мне нужно поверить в это. Мне нужно верить Риэлму.
Часть 3. Глава 4
Сразу же, как только я прихожу домой из школы, я бегу в спальню и начинаю обыскивать ее. В целом, она выглядит такой, как я ее помню, только, может, немного чище. Хотя я и могу сказать, что чего-то не хватает, я не представляю себе, чего именно. Я открываю ящики, отодвигаю в сторону новую одежду, но нигде нет ни намека на то, что я вообще жила общественной жизнью. Либо я была никем, либо людей вокруг меня нужно было стереть.
- Черт, – говорю я, захлопывая дверцу шкафа. Я просто хотела найти что-то, что угодно, что бы намекнуло мне, кем я была раньше. Я внимательно осматриваюсь, чтобы убедиться, что ничего не пропустила, когда слышу, как мать зовет меня снизу.
- Слоан, - говорит она, - ужин.
Расстроенная, что ничего не нашла – даже фотографии – я иду к двери. Как будто кто-то пришел сюда и все убрал. То, что беспокоит меня больше всего то, что я была настолько больна, что меня отослали. Это кажется невероятным.
Отец работает допоздна, так что мы с матерью ужинаем вдвоем. Я ковыряюсь в жареной картошке у себя в тарелке. Я хочу спросить ее о своем прошлом, но боюсь того, что она не расскажет мне… и того, что расскажет. Что, если от того, что я узнаю правду, я снова заболею?
- Как дела в школе? – спрашивает она. – Все прошло хорошо?
- Довольно неплохо, полагаю, - я неторопливо ем. – Мама, а что случилось с моей одеждой?
- Мы купили тебе новую. Тебе она не нравится?
- Нет, все отлично. Просто интересно, как выглядела старая одежда.
- Примерно так же. Но доктор Уоррен предложила нам обновить твой гардероб, чтобы ты начала все с начала. Если она тебе не нравится, можем пройтись по магазинам после школы, - она улыбается. – Было бы здорово.
Все сначала. Сердце начинает биться быстрее.
- Отлично, – вяло отвечаю я. – Но мне интересно…
Я вздыхаю.
- Ты не будешь против, если я спрошу, был ли у меня парень?
Мать разрезает цыпленка, не похоже, что она волнуется.
- Конечно, дорогая, - говорит она, не глядя на меня, - ты с кем-то встречалась, но ничего серьезного не было.
- А-а, - не могу объяснить почему, но от этого ответа мне становится нехорошо.
- Друзья? – спрашиваю я. Тогда мать начинает сердиться.
- К чему все это, Слоан? Тебе нужно думать о настоящем, не о прошлом.
- Ты права, - говорю я, просто чтобы убрать складку между ее бровей. Мы снова начинаем есть, и через минуту я улыбаюсь.
- Ты ничего не слышала о Джеймсе Мерфи? – спрашиваю я, разрезая мясо.
Мать поднимает на меня глаза.
- Нет. Он что, твой одноклассник?
- У нас общий урок математики, и подруга говорит, что он участвовал в Программе до меня. Похоже, что он плохой парень, - смеюсь я.
Мать кивает, мило улыбается.
- Тогда это знак того, что от него следует держаться подальше, ты так не думаешь? Меньше всего тебе нужны проблемы сразу после возвращения. Ты должна помнить, что ты была больна, а теперь поправилась. Тебе не следует размышлять о прошлом. Тебе следует сосредоточиться на настоящем.
- Я не размышляю, - отвечаю я. От того, что она меня бранит, у меня горит лицо. – У меня нет прошлого. Как ты не понимаешь, как сильно это сбивает с толку?
- Я уверена, что так и есть. Но они забрали те воспоминания, которые были заражены. И если ты будешь и дальше копаться у себя в голове, реальность ускользнет от тебя. Доктор сказала нам…
