Гинс Г.К. - Сибирь, союзники и Колчак т.2
Омский проект Государственного Совета
В Омске над вопросом о Государственном Совете работал Жардецкий. Он подал Верховному Правителю проект организации законосовещательного органа под названием «Совет Верховного Правителя». Совет этот, по идее автора, должен был состоять под председательством Верховного Правителя из назначенных им членов. Заседания Совета предполагались всегда закрытыми. Компетенция Совета намечалась неопределенно. Он должен был бы рассматривать всякие законодательные и административные вопросы, которые были бы предложены его вниманию Верховным Правителем до или после рассмотрения их Советом министров.
Адмирал поручил Тельбергу и мне рассмотреть этот проект и дать свое заключение.
По привычке я стал рассматривать проект прежде всего с юридической точки зрения: соответствует ли он конституции 18 ноября, как он определяет взаимоотношения нового учреждения с Советом министров и т. д.
Когда я излагал адмиралу эти соображения, он перебил меня и заставил покраснеть от сознания ошибки: «Вы скажите мне прежде всего, нужно ли такое учреждение?»
Доклад происходил во второй половине мая, как раз когда Совет министров утвердил новое положение о Государственном Экономическом Совещании и я уже составил к тому времени свой план организации законосовещательного органа. Я был против того, чтобы подобное учреждение состояло только из назначенных лиц. Их, прежде всего, неоткуда было бы взять. Я как-то спросил Жардецкого: сколько кандидатов вы можете назвать в ваш Совет? Он ответил: я выписал бы их из-за границы. Это было очень теоретично, потому что привлечь в Омск кого-либо из крупных русских деятелей, проживавших в Париже или Лондоне, было задачей нелегкой.
Считая необходимым привлечь к законодательной работе выборных лиц, я не представлял себе, однако, как можно было бы в то время организовать выборы, и пришел к мысли достичь создания нового государственного учреждения постепенно.
Сначала должно было быть преобразовано Государственное Экономическое Совещание. Затем подлежало созыву совещание по вопросам, связанным с будущим Учредительным Собранием (место и время его созыва, соотношение с областными представительными органами, основные законы); это было бы учреждение законодательно-политического характера. Наконец, при Министерстве внутренних дел Пепеляев проектировал созвать совет по делам местного хозяйства с широким представительством городов и земств — это был бы совещательный орган по вопросам управления.
Мне представлялось, что в конечном итоге все три учреждения должны были быть слиты и таким образом создался бы законосовещательный орган с тремя отделами: экономическим, законодательным и административным.
Адмирал отнесся к этим предположениям одобрительно.
Подводные камни
Идея представительного учреждения в Сибири была скомпрометирована Сибирской Думой и Самарским Комучем. Всех пугала перспектива получить несколько десятков бессодержательных депутатов из партийных кругов, годных только для поднятия рук при голосовании, и несколько лидеров-говорунов, добросовестно выполняющих указания центральных комитетов их партий.
Но не одно это мешало Правительству осуществить идею опоры на народное собрание. Если бы Совет министров строил свою власть как власть постоянную, он, конечно, изыскивал бы с самого начала пути к таким формам организации власти, которые соответствуют представлению о демократическом государстве. Но всё в Омске считалось временным, победа казалась всем, а не только Правительству, и возможной, и близкой, об Учредительном Собрании говорили серьезно. Кто при таких условиях мог думать о создании представительного учреждения?
80% абсентеизма при выборах в городские самоуправления достаточно ясно показали, как устало население от постоянных выборов, как равнодушно оно относилось ко всяким представительствам даже в города. Утомлять его новыми выборами перед самым, как думали тогда, Учредительным Собранием — это значило срывать последнее.
Наконец, был еще один подводный камень — российский характер власти. Каким путем можно было создать в Сибири представительное учреждение, которое решало бы всероссийские вопросы? А отказаться от них было невозможно. Земельный вопрос, например, был выдвинут практическими потребностями дня.
Вот почему приходилось останавливаться на законосовещательном деловом органе.
Государственное Экономическое Совещание
Когда проект закона о пополнении Экономического Совещания выборными представителями земств, городов, кооперации, профессиональных союзов и о расширении его компетенции обсуждался предварительно, то было приведено немало возражений даже против этого скромного проекта. Откуда вы возьмете людей? Не будут ли они задерживать рассмотрение законов? И т. д.
Состав Экономического Совещания, по идее закона, не должен был превышать 60 человек, чтобы не нарушить делового характера учреждения. Для того, чтобы не выйти из этой нормы, пришлось ограничить число представителей земств и городов и ввести начало назначения из кандидатов. Это обидело земства, между тем никакой задней мысли здесь не было. Последующая практика показала, что назначались все в порядке представления, а не по произвольному выбору власти.
Должен, однако, отметить, что, хотя в предварительном рассмотрении законопроекта приняли участие почти все министры, это не помешало им внести уже в Совете министров некоторые поправки, которые были проникнуты духом недоверия к новому учреждению. Одна поправка причинила мне потом немало огорчений. Было предложено исключить при указании прав председателя слова «или его товарищ» ввиду того, что это само собой разумеется. Я не протестовал, не оценив сразу значения поправки. Впоследствии товарищ председателя Совещания всегда отказывался замещать меня в качестве докладчика Верховному Правителю и участника в Совете министров, так как этого ему не предоставил закон. И он был прав.
Особое мнение
Я предполагал уйти из Совета министров, оставшись председателем Государственного Экономического Совещания. Это более соответствовало положению учреждения и давало бы мне независимость, при которой я легче мог бы проводить в жизнь некоторые свои проекты.
Намерение мое, по-видимому, угадал Сукин. Он настойчиво требовал, чтобы закон сделал председателя Совещания членом Совета министров. Напрасно я возражал. Даже Петров, на поддержку которого я рассчитывал, присоединился к Сукину.
Я подал тогда особое мнение.
«Совет министров признал необходимым, чтобы председателем Государственного Экономического Совещания состоял непременно член Совета министров и чтобы это было определенно выражено в самом Положении.
С решением этим я согласиться не могу.
Во-первых, оно не нужно. Председателем Совещания состоит в настоящее время член Совета министров, и практически ничего нового принятым решением не достигается. Кроме того, Совет министров принял поправку к Положению, согласно которой председатель Экономического Совещания назначается указом Верховного Правителя, а указы обсуждаются всегда в Совете министров, следовательно, Совет министров имеет возможность в каждом отдельном случае избрать наиболее подходящее к политике Совета лицо.
Во-вторых, принятое решение нетактично с политической точки зрения. При рассмотрении Положения в Экономическом Совещании член Совещания Буяновский внес совершенно аналогичное предложение, но оно не встретило поддержки потому, что принципиально совмещение должности члена Совета министров с обязанностями председателя Экономического Совещания неестественно, так как Совещание по идее должно быть органом совершенно самостоятельным и независимым. Назначение председателем Совещания члена Совета министров есть мера переходная. Поскольку Совещание поставлено перед фактом, оно будет мириться с ним, если останется непоколебимым авторитет председателя. Но если в принятое Экономическим Совещанием Положение намеренно включается в качестве поправки то, что председатель Совещания есть лицо, подчиненное по своему положению Совету министров, то это не может не вызвать недовольства и совершенно ненужных разговоров, вредя тому благоприятному политическому впечатлению, которое должно создать принятое Положение.
В-третьих, в случае развития деятельности Государственного Совещания председатель едва ли сможет справиться с двойной работой по Совещанию и по Совету министров. Нельзя же в Совет министров приходить неподготовленным, а ведь у министра без портфеля нет ни директоров, ни юрисконсультов, и он приходит на заседание исключительно со своими запасами соображений. Зачем же заставлять добросовестного человека покидать обе должности, если с одной он справиться в состоянии! Возложить же обязанность председателя на одного из министров нельзя потому, что председателем не может быть лицо, деятельность которого в качестве министра будет рассматриваться и критиковаться Совещанием».
