Висенте Бласко-Ибаньес - Обнаженная
Реновалесъ засыпалъ крѣпкимъ сномъ здороваго человѣка, уставшаго отъ работы. Послѣднія мысли его были заняты графинею. Онъ видѣлъ ее въ атмосферѣ туманнаго полумрака, который предшествуетъ сну, и засыпалъ, раздумывая о томъ, что онъ скажетъ ей на другой день, и мечтая о ней соотвѣтственно своимъ желаніямъ. Онъ видѣлъ ее стоящею на высокомъ пьедесталѣ во всемъ величіи ея наготы и побѣждающею знаменитыя, мраморныя статуи своею живою красотою. Просыпаясь и протягивая руки, онъ дотрагивался до маленькаго, съежившагося тѣла жены, горѣвшаго въ лихорадкѣ или холоднаго, какъ смерть. Реновалесъ понималь, что она не спитъ. Хосефина не смыкала глазъ всю ночь, но не шевелилась, какъ-будто всѣ ея силы и вниманіе сосредоточились на чемъ-то, что она пристально разглядывала въ темнотѣ. Она производила впечатлѣніе трупа. Для Реновалеса она была препятствіемъ, свинцовою тяжестью, призракомъ, который отталкивалъ графиню, когда та склонялась къ нему, готовясь упасть… И гадкое желаніе его, чудовищная мысль снова просыпались во всемъ своемъ безобразіи, властно заявляя, что они не умерли, а только скрылись временно въ тайникахъ ума, чтобы воскреснуть съ еще большею жестокостью и назойливостью.
– Почему бы нѣтъ! – дерзко спрашивалъ безжалостный демонъ, населяя воображеніе Реновалеса золотыми иллюзіями.
Художника ожидали всѣ блага въ мірѣ – любовь, слава, счастье, новая артистическая дѣятельность, вторая молодость доктора Фауста – все рѣшительно, если только сострадательная смерть придетъ ему на помощь и разорветъ цѣпи, связывающія его съ болѣзнью и печалью.
Но ужасъ и страхъ немедленно заявляли протестъ противъ этихъ гадкихъ мыслей. Несмотря на то, что Реновалесъ жилъ, какъ невѣрующій человѣкъ, душа его оставалась религіозною и побуждала его призывать въ трудныя минуты жизни всѣ сверхъестественныя и чудесныя силы, какъ-будто онѣ были обязаны приходить ему на помощь: «Господи, освободи меня отъ этихъ ужасныхъ мыслей. Избавь отъ искушенія. Пусть не умираетъ она, пусть живетъ, хотя бы я погибъ».
И на слѣдующій день раскаяніе гнало его къ докторамъ, его близкимъ пріятелямъ, для подробныхъ разспросовъ, Онъ переворачивалъ весь домъ, организуя лѣченіе по широко задуманному плану и распредѣляя лѣкарства по часамъ. Но затѣмъ онъ сразу успокаивался и возвращался къ своей работѣ, къ художественнымъ стремленіямъ, къ любовнымъ мечтамъ, не вспоминая о своихъ планахъ и считая, что жизнь жены спасена наконецъ.
Однажды Хосефина явилась послѣ завтрака къ нему въ мастерскую; при видѣ ея, художника охватило нѣкоторое безпокойство. Давно уже жена не входила къ нему въ рабочіе часы.
Она не пожелала сѣсть и остановилась у мольберта, не глядя на мужа и говоря медленно и робко. Реновалесъ даже испугался этой простоты и естественности.
– Маріано, я пришла поговорить съ тобою о дѣвочкѣ.
Она рѣшила выдать дочь замужъ. Все равно, это должно было совершиться, и, чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше. Ей оставалось недолго жить; она хотѣла спокойно закрыть глаза, зная что дочь хорошо пристроена.
Реновалесъ нашелъ необходимымъ запротестовать; но протестъ его звучалъ слишкомъ бурно и порывисто, чтобы быть искреннимъ. Чортъ возьми! Умереть! А зачѣмъ ей умирать? Она чувствуетъ себя теперь лучше, чѣмъ когда-либо раньше! Единственное, что она должна была дѣлать, это исполнять предписанія врачей.
– Я скоро умру, – повторила она холодно. – Я умру, и ты успокоишься наконецъ. Ты прекрасно знаешь это.
Художникъ попробовалъ было запротестовать съ еще большимъ жаромъ, но глаза его встрѣтились съ холоднымъ взглядомъ жены. Тогда онъ покорно пожалъ плечами. У него не было охоты спорить съ женою, и надо было сохраанить спокойствіе, чтобы поработать и выйти послѣ завтрака по важнымъ дѣламъ.
Хорошо, продолжай. Милита выходитъ замужъ. Но за кого же?
Желаніе поддержать свой авторитетъ и выказать нѣкоторую иниціативу, а также любовь къ ученику побудили его заговорить о Сольдевильѣ. Это онъ счастливый кандидатъ? Онъ – славный малый съ хорошею будущностью и обожаетъ Милиту. Стоитъ только поглядѣть, какъ онъ, бѣдный, огорчается, когда она обходится съ нимъ сухо. Изъ него вышелъ бы несомнѣнно прекрасный мужъ.
Хосефина прервала болтовню мужа рѣзкимъ, ледянымъ голосомъ:
– Я не желаю для дочери мужа – художника. Ты прекрасно знаешь это. Достаточно примѣра матери.
Милита выйдетъ замужъ за Лопеса де-Соса. Это было рѣшеннымъ дѣломъ. Молодой человѣкъ поговорилъ съ Хосефиною и, заручившись ея согласіемъ, собирался просить у художника руки дочери.
– Но любитъ ли его Милита? He ошибаешься ли ты, Хосефина, думая, что такія дѣла могутъ рѣшаться. по твоему желанію?
– Любовь не играетъ тутъ никакой роли. Милита согласна и хочетъ выйти замужъ. Вдобавокъ, она – твоя дочь и одинаково согласилась бы выйти замужъ и за Сольдевилью. Ей нужна только свобода, чтобы жить подальше отъ матери, вдали отъ моихъ вѣчныхъ страданій… Она не высказываетъ и даже не сознаетъ этого, но я догадываюсь о ея желаніяхъ.
И какъ-будто говоря о дочери, она не могла выдержать характера, Хосефина поднесла руку къ глазамъ, вытирая тихія слезы.
Реновалесъ прибѣгнулъ къ рѣзкой вспышкѣ, чтобы выйти изъ затрудненія. Все это ерунда, выдумки больного воображенія! Она должна думать о томъ, чтобы хорошенько лѣчиться, а не объ иныхъ вещахъ! Къ чему эти слезы? Ей хочется выдать дочь замужъ за этого господина съ автомобилями? Ладно. He хочется? Тоже ладно. Пусть Милита остается дома.
Пусть все будетъ, какъ она желаетъ. Никто не будетъ противорѣчить ей. Онъ согласенъ на то, чтобы свадьба была отпразднована, какъ можно скорѣе, и незачѣмъ совѣтоваться съ нимъ. Онъ желаетъ только покоя, ему нужно работать и выйти по одному дѣлу. И видя, что Хосефина выходитъ изъ мастерской, чтобы выплакаться въ одиночествѣ, онъ запыхтѣлъ отъ удовольствія, радуясь, что такъ хорошо вышелъ изъ тяжелаго положенія.
Лопесъ де-Соса былъ, по его мнѣнію, подходящимъ мужемъ для Милиты. Онъ – симпатичный молодой человѣкъ!.. Въ сущности не все ли равно, кто будетъ его зятемъ. У него не было свободнаго времени для такихъ пустяковъ. Голова его полна совсѣмъ иныхъ заботъ.
Онъ призналъ Лопеса де-Соса въ качествѣ будущаго зятя и просидѣлъ много вечеровъ дома, чтобы придать семейнымъ сборищамъ патріархальный характеръ. Милита болтала съ женихомъ въ одномъ углу гостиной. Котонеръ блаженствовалъ, наслаждаясь спокойнымъ пищевареніемъ и стараясь вызвать своею бесѣдою слабую улыбку на лицѣ супруги маэстро, которая сидѣла въ углу, дрожа отъ холода. Реновалесъ въ домашнемъ костюмѣ читалъ газеты, наслаждаясь пріятною атмосферою мирнаго очага. О, если бы графиня увидѣла его!
Однажды вечеромъ въ тостиной было произнесено имя графини де-Альберка. Милита перебирала въ памяти, съ юношескою жадностью, всѣхъ близкихъ знакомыхъ, важныхъ дамъ, которыя не могли пропустить ея свадьбы безъ роскошнаго подарка!
– Конча что-то не заходитъ, – сказала молодая дѣвушка. – Давно уже не видали мы ея.
Наступило тяжелое молчаніе, какъ-будто имя графини принесло съ собою ледяной холодъ. Котонеръ замурлыкалъ сквозь зубы, принявъ разсѣянный видъ. Лопесъ де-Соса взялъ съ рояля ноты и заговорилъ о музыкѣ, чтобы перемѣнить разговоръ. Онъ тоже былъ, повидимому, въ курсѣ дѣла.
– Она не приходитъ, потому что не должна приходить, – сказала Хосефина изъ своего угла. – Твой отецъ старается видѣть ее ежедневно, чтобы она не забыла о насъ.
Реновалесъ поднялъ голову въ знакъ протеста, какъ-будто его разбудили отъ тихаго сна. Глаза Хосефины были пристально устремлены на него, безъ гнѣва, но съ жестокой насмѣшкой. Въ нихъ свѣтилось такое же презрѣніе, какъ въ ту памятную ночь. Она не сказала ничего больше, но маэстро прочелъ въ этихъ глазахъ:
– Нечего, нечего, голубчикъ. Ты сходишь по ней съ ума, ты бѣгаешь за нею, но она принадлежитъ другимъ. Я хорошо знаю ее… Я все знаю. О, какъ смѣются люди надъ тобою! Какъ я смѣюсь! Какъ я презираю тебя».
IV
Въ началѣ лѣта состоялась свадьба дочери Реновалеса съ изящнымъ Лопесомъ де-Соса. Цѣлые столбцы въ газетахъ были заполнены описаніемъ этого событія; по выраженію нѣкоторыхъ журналистовъ «слава и блескъ искусства соединялись съ величіемъ богатства и аристскратіи». Никто не вспоминалъ прозвища Маpинованный Красавчикъ.
Маэстро Реновалесъ устроилъ пышную свадьбу. У него была только одна дочь, и онъ хотѣлъ выдать ее замужъ съ царственною пышностью, чтобы Мадридъ и вся Испанія говорили объ этомъ событіи, и на Милиту упалъ-бы лучъ славы, завоеванной ея отцомъ.
Списокъ подарковъ былъ очень великъ. Всѣ близкіе знакомые маэстро, элегантныя дамы, великіе политическіе дѣятели, знаменитые художники и даже королевскія особы фигурироваии въ немъ со своими подношеніями. Вещей хватило бы на цѣлую лавку. Двѣ почетныхъ мастерскихъ были обращены въ нарядный базаръ со столиками, уставленными подарками. На эту выставку тканей и драгоцѣнностей являлись всѣ подруги Милиты, даже самыя дальнія и забытыя, поздравляя ее и блѣднѣя отъ зависти.
