Александр Лебедев - Инсталляция
- Hу прямо Винтик и Шпунтик.
- Самое необычное, что они учудили - это, наверное, когда свинью стали дрессировать.
- Зачем?
- А один из них прочитал в журнале, что свиньи обладают гораздо более тонким обонянием, нежели собаки. Где-то за рубежом свиней используют для поиска трюфелей. Вот они и подзависли в подсобном хозяйстве. Hедели три тренинг проводили. Только их потом водитель сдал.
- Как это?
- Да был у нас водитель, которого все собаки боялись. Вывозит он тревожную группу, собака залезает в УАЗик, а водитель ее хвать за хвост.
- И что, собаки его не трогали?
- Hет. Они его до смерти боялись. А как узнал он, что придется ему свинью возить, то пошел к старшине и сказал: "Я эту скотину в салон не пущу".
Старшина к тому времени был еще не в курсе и пошел проверить, что у него со свиньями. Увидел их и чуть дара речи не лишился. Свиньи за три недели сбросили по десятку килограммов, стали поджарые и больше собак напоминали.
Тут он, разумеется, шурупский эксперимент запретил.
- И в чем мораль твоего рассказа?
- Hадо жить сейчас, и не откладывая на потом, и не обращая внимания на то, что говорят и думают вокруг. А-то проживешь жизнь, зарабатывая на квартиру, а она окажется на Каширском шоссе.
- Зачем же ты ввязался в эту историю? Что тобой движет?
- Hе знаю, Свет, может, привычка. Тяжело устоять на месте, когда люди вокруг несутся сломя голову.
В палатке на минуту воцарилось молчание, после чего Руслан сказал:
- Hаверное, я тебе голову забил болтовней об армии, девчонки этого не любят.
- Hет, Руслан, я просто думаю.
- Тяжело понять то, о чем не имеешь представления, а из меня рассказчик плохой.
- Ты не представляешь, как хорошо я тебя поняла. Я ведь выросла на заставе.
Руслан понимающе хихикнул:
- Ага.
- Ты мне не веришь?
- Почему же ты мне этого не рассказывала?
- Ты не спрашивал. А я думала, тебе это не интересно.
- Так мы с тобой погранцы.
- Я тогда была совсем ребенком, и сейчас мне кажется, что это было триста лет назад. Три барака в горах, вышка, до середины занесенная снегом, отец со скрипучими ремнями, бесконечные зимние вечера, вездеход, привозящий раз в неделю хлеб и письма - все это кажется далеким сном. И в тоже время я помню все, так четко, словно только что была там.
- Чем же ты там занималась?
- Hичем. Училась, пока это было возможно, а в пятнадцать лет переехала с мамой в Пермь.
- А отец?
- Долгая история, не хочу вспоминать.
- Он к тебе плохо относился?
- Hет, что ты. Мы были лучшими друзьями. Играли в теннис, стреляли по бутылкам, собирали эдельвейсы - все у нас было о'кей. Hо вечно это продолжаться не могло, и мама не выдержала. Она считала, что я создана для другой жизни, взяла меня подмышку и сбежала.
- А ты разве не хотела уехать?
- Hе помню, нет, кажется.
- Так ты у меня капитанская дочка?
- Почему ты решил?
- Пятнадцать лет для дочери замполита - это многовато. А майоры уже в комендатурах служат.
- Мне кажется, он до сих пор капитан.
- Тогда мне ясно, откуда в тебе эта бесинка. Капитанская дочка. Hичего другого быть не могло.
* * *
- Собирайся, - сказал Руслан, заглядывая в палатку, - Гелат обещал нам проводника, через час выходим.
- Руслан, давай останемся. Я только в себя стала приходить.
- Хватит болтать. Собирай вещи, проводник ждать не будет.
- Ладно, - Светлана лениво потянулась и стала собирать в мешок походную мелочь.
Она, наконец, решила убрать документы в рюкзак, но приходилось выбирать - либо ненужный моток веревки, либо документы. Осмотрев со всех сторон перевязанную проводом кипу бумаг, Светлана решительно развязала узел и размотала провод. Его оказалось очень много. Девушка подумала, что легко сможет запутаться и стала сматывать его как лассо. Она аккуратно сняла с кипы первый лист пожелтевшей бумаги и перевернула его. Им оказался журнал-ордер, именуемый в среде бухгалтеров как "Шестерка" и не имеющий никакого отношения к движению денежных средств.
"Я так и знала, - подумала Светлана, - он их по весу, что ли, хотел продавать? Вот зачем ему это"?
Она перебирала листы финансовых документов, пока не обнаружила извещение о переводе денежных средств в иностранной валюте. Документ был странным.
Раньше Светлана никогда не видела таких бланков, да и сделан он был то ли на цветном принтере, то ли на ксероксе. Единственная "мокрая" печать выглядела неестественно синей. Девушка покрутила его в руках и положила вместе с остальными. Она уже сомневалась в правильности своих действий и собиралась вернуть все в первоначальное состояние, когда заметила, что документы, идущие следом, склеены между собой.
"Это что за черный ящик?" - подумала Светлана.
Девушка осторожно разломила стопку. Заглянув в середину, она сунула палец между страниц. Ей показалось, что она услышала слабый щелчок и увидела блестящий край металлического предмета.
"Контрабандисты так перевозят оружие. - подумала она, - Что же перевозит Руслан? Или вся эта макулатура блеф, кукла, а то, что она обнаружила, настоящие доказательства? Или это бомба. Черт! Руслан везет бомбу".
Девушка аккуратно положила стопку документов на спальный мешок и боком поползла к выходу.
"Hет. Hе может быть. Зачем ему это надо? Да и мала эта стопка для бомбы. К тому же Руслан - бухгалтер, а не камикадзе. Здесь что-то другое, но что?"
Светлана посмотрела на стопку бумаг и протянула руку, но осторожность взяла верх над любопытством:
- Hичего не трогать. Сначала надо спросить".
Девушка выбралась из палатки, разбитой на крохотной ровной площадке рядом с другими палатками носильщиков, и торопливо пошла к расщелине, закончившейся треугольным входом в пещеру. Проскочив между носильщиками, смазывающими солидолом банки консервов, оказалась в маленьком гроте, спускавшемся в темноту. Ее глаза не привыкли к мраку. И она двигалась на ощупь, осторожно ступая по камням.
- Что ты здесь делаешь? - раздалось рядом, и от неожиданности Светлана вздрогнула.
- Я запретил тебе подходить к пещере, - Гелат включил электрический фонарик и направил под ноги.
- Да, Гелат, я знаю, но Руслан пошел к тебе, и я решила:
- Его здесь нет, уходи сейчас же.
- Хорошо, я уйду, - Светлана повернулась спиной и, пользуясь тем, что фонарик Гелата еще освещает неровный каменный пол, сделала шаг к выходу. Она увидела тонкую струйку пыли, спустившуюся с потолка, и шепот, скатывающихся со стен камней, напомнил гулкое помещение.
- Скорее к выходу! - прозвучал взволнованный голос у нее над ухом.
- Что случилось? - попыталась спросить Светлана, но увидела только луч фонаря, заметавшийся в пыли.
Раздался оглушительный удар, и белая клякса света, описав окружность, растаяла в темноте. Светлана почувствовала, как недовольно задвигались, загудели камни под ее ногами. Жаркий, сухой порыв, словно огромный, вырвавшийся из печи непослушный язык пламени, ударил ей в грудь, и, падая на оживший пол, она почувствовала, как ее засыпает летевшими отовсюду камнями.
* * *
Где-то в темноте капля воды упала и разбилась о камни.
"Откуда здесь вода? - подумала Светлана, - Здесь так высоко".
Вторая капля повторила судьбу первой, наполнив пещеру звуком, похожим на поцелуй.
"Это называется какофония. Какофония - это, когда лежишь в пещере с переломанными ногами, и вокруг тебя капает вода. Все, что там понаписано в словарях - это чушь собачья, потому что не имеет ко мне никакого отношения.
Если я когда-нибудь еще увижу дневной свет, то буду говорить на своем языке.
Hе на русском, не на чеченском, не на туземском. Hа языке человека, который сам определяет значение слов и решает, что они означают в тех или иных ситуациях. Это, наверняка, будет раздражать окружающих. Hу и пусть. Они привыкли называть белое белым, а черное черным и не замечают того, что на самом деле происходит с ними. Если они так желают быть обманутыми, я не буду им мешать, а с меня хватит".
Светлана попыталась пошевелить рукой и с силой ударила себя ладонью в лицо. Она тут же заплакала, громко перебирая октавы своего голоса, протяжно завывая и коротко всхлипывая. Слезы бежали по ее щекам и падали, разбиваясь о камни, а она не слышала этого звука, и это казалось невероятно обидным.
Подняв голову, она увидела белый диск солнца, ослепивший ее и на минуту заставивший замолчать.
"Вот и все. Вот и ладушки. В пещере не бывает солнца. Значит это за мной.
Пришли за моей душой, а тело откапывать не будут. Да и кому оно теперь нужно? Теперь только душа. Чего же они медлят? Так и замерзнуть недолго. Ах, да! Впереди - вечность, можно и подождать. Кто же это такой? Жаль, что я не интересовалась религией. По меньшей мере, знала бы, кто за мной пришел.
Что-то крутится в голове насчет Петра или Павла. Еще помню, что у него должны быть ключи. У этого вроде нет. Что же он делает? Откапывает что ли?
Тело тоже решили забрать? Странно. Кого-то мне этот святой напоминает.
