Мишарин Петрович - Тернистая дорога к звездам
— Я сегодня говорил с человеком, он с моей Родины и нас там ждут — всех троих. Обрадовался, что решил вопрос, а тут такой коленкор.
— Коленкор? Что это?
— Так иногда русские говорят о развязке событий, Голди, — улыбнулся как-то криво Яков, — что ты сама думаешь?
— Она любит вас, дон Яков, и ее можно понять. Но… я не могу больше считать ее подругой, как и видеть вас с ней. Хорошо, что она сама попросилась в другую спальню.
— Она сама сделала выбор, Голди. Через несколько дней мы уедем. Ей скажем, что на отдых в Италию, она не должна знать правды. Оставим ей денег — может оставаться в Испании или катиться в свою Америку. Поместье быстро продать не сможем, но я оставлю доверенность верному человеку, он все сделает и переведет деньги на твой счет, Голди.
— Почему на мой? Это ваше поместье, дон Яков.
— Но ведь ты не получила за него деньги от Джона, бесплатно подписала бумаги и должна быть вознаграждена. Я так решил, станешь со мной спорить?
— Нет, дон Яков, как я могу с вами спорить… Лейла… она предала меня…
— Голди, милая Голди, не станем возвращаться к решенному вопросу.
Через несколько дней дорога в Мадрид, Российское посольство, Москва и снова самолет. Голди дремала, уткнувшись в плечо Якова, вспоминая встречу в Московском аэропорту. Испугалась, увидев подошедшего генерала. "Это ФСБ, дон Яков, нас арестуют и станут пытать"? "Да, милая Голди, это генерал Войтович, он из ФСБ. Но это не арест, а встреча, генерал проводит нас домой — у нас нет с тобой российских паспортов, поэтому он здесь". "Нас встречает генерал ФСБ — вы разведчик, дон Яков"? "Нет, Голди, я физик, генерал сопровождает нас, чтобы полиция не задержала без документов. Прилетим домой и получим паспорта, тогда никто нас сопровождать не станет". Он поцеловал ее в щеку. Голди инстинктивно потерлась щекой о плечо Якова. Домой… но как можно жить в Сибири, где на улице можно встретить медведей, всегда полно снега и лютый холод? Дон Яков утверждает, что все это не так, приедешь — увидишь сама. А пусть и так, пусть снег и холод, но со мной дон Яков.
Голди вышла из самолета, чувствуя, что на улице тепло. Не жарко, но тепло.
— Сейчас август и ночью бывает прохладно, температура может опускаться до плюс десяти и ниже. А днем плюс двадцать — двадцать пять градусов. Здесь всего лишь один жаркий месяц — июль, который бывает действительно жарким, — пояснил Яков.
Голди ехала в машине, глядя в окно, не отрываясь. Совершенно незнакомый пейзаж, другие деревья, все другое. Даже небо казалось немного другого цвета, но, возможно, это только казалось.
Она знакомилась с домом…
— Мы будем здесь жить, дон Яков, это ваш дом?
— Да, Голди, мы будем здесь жить. Это дом моего знакомого, я у него его покупаю вместе с мебелью. Постельное белье абсолютно чистое, можешь не беспокоиться. Если что-то не нравится — все заменим, но не сегодня, естественно. В России не принято говорить дон, Голди, и называй меня на "ты" — просто Яков.
— Простите, дон Яков, я не могу. Ну… хотя бы пока не могу, — она умоляюще посмотрела в его глаза. — Все называют вас здесь на "ты" и Яков?
— На "ты" называют друзья и близкие, обращаются ко мне Яков Валентинович.
— Яков Валентинович, — повторила она, — нет, дон Яков куда лучше. Рядом нет магазинов, где вы берете продукты?
— Это коттедж, Голди, так называют подобные дома здесь, мы находимся в нескольких километрах от города, где есть все.
Заработал домофон…Машина охраны Графа привезла продукты, один из охранников передал ему паспорт и пропуск в Академку, документы на стоявшие в гараже машины. Пояснил: "Роман Сергеевич просил передать, что вы можете пользоваться машинами, сегодня отдыхайте, а завтра вечером он вас навестит сам с супругой".
— Роман Сергеевич — это ваш друг, дон Яков?
— Друг… у нас хорошие отношения, Голди, но это мой начальник, директор института, где я работаю. Давай разберем продукты и поедим, потом определимся, что делать дальше.
Он вытаскивал все из сумок, а Голди укладывала продукты в холодильник. Зачем так много, не понимала она, здесь хватит на неделю, не меньше. Ах, да… завтра будут гости. А что я им приготовлю? Она умела подавать… но готовить… она никогда ничего не готовила.
Голди де Лопес-Сантос, испанская аристократка и американская рабыня даже в Америке очень редко могла сама порезать огурцы, помидоры и подать к столу. Это в ее обязанности не входило. Яков это понял не сразу, но понял еще в Испании. Лейла умела готовить… Где она интересно сейчас? Она отказалась поехать с ними даже тогда, когда Яков сказал, что они из Италии не вернуться. Это ее выбор.
— Сегодня на ужин мы приготовим шашлыки, Голди, а сейчас перекусим без варки — огурцы, помидоры, колбаса, буженина.
— Шашлыки — это что?
— Это поджаренное мясо на шампурах, увидишь, — пояснил Яков.
— Но у нас нет кухарки, мы не можем поджарить мясо на шампурах.
— Шашлыки в России практически всегда готовят мужчины, так у нас принято. Не переживай, наймем кухарку и горничную, все будет в порядке — дай время. Но шашлыки буду готовить всегда я сам.
Голди присела на стул, Яков сразу заметил, как осунулось ее лицо и потускнели глаза. Он догадывался, почему она помрачнела, но вида пока решил не подавать.
— Дон Яков, меня завтра посадят в тюрьму, а сегодня я хочу быть с вами, я так решила.
— В тюрьму? Голди, ты о чем говоришь?
— Я завтра зарежу вашего начальника, дон Яков, — тихо ответила она.
— Голди, ты о чем говоришь, Голди? — ошарашено проговорил Яков, — за что ты его зарежешь, почему, что он тебе сделал плохого?
— Он не притронется к моему телу. Я не позволю, я зарежу его.
— К твоему телу? Почему он должен притрагиваться к твоему телу? Ты можешь мне объяснить? — все еще ничего не понимал Яков.
— Джон говорил, что в России женщины должны спать с начальниками своих мужей или любимых мужчин. Я не хочу спать с вашим начальником, дон Яков, как только он переступит порог, я зарежу себя, чтобы не причинять вам неприятностей, дон Яков. Позвоните ему, чтобы он не приезжал, позвоните, — умоляла Голди.
Яков стал постепенно осознавать произнесенные фразы, не сразу, но расхохотался так, что задрожал соседний стол, задеваемый им. Потом подошел, обнял ее.
— Голди, милая моя Голди, дурак этот Джон, сволочь и подлец, он все наврал тебе. Здесь ты будешь только моей женщиной, никто не подумает даже посягнуть на твое тело и душу. И я буду только твой, в России не спят с кухарками и горничными, тебе не придется делить меня ни с кем. Не важно — будет здесь кто-то работать или не будет. Ты моя, а я только твой. И это настоящая правда, Голди.
— Дон Яков, вы будете только мой и мне не нужно спать с другими мужчинами? — все еще не веря, спросила она?
— Ты только моя, Голди, и спать с другими мужчинами тебе запрещено.
— Мой, мой дон Яков, только мой! Это невероятное счастье… мой, только мой…
Она отодвинулась от него и начала танцевать. Такого танца живота ему еще не приходилось видеть нигде и никогда. Он не смог удержаться…
Голди познавала Россию… Здесь все было для нее новым — трава, сосны, сауна с березовым веником. Сегодня они отдыхали, а на завтра запланировали днем поездку по магазинам. Надо было поменять доллары и купить Голди одежду, все, что у нее было — было на ней.
Вечером следующего дня Яков готовил шашлыки. Приехал Граф с супругой и маленьким сыном. Голди уже многое знала, но все равно вела себя настороженно. Граф спросил ее:
— Какие у вас первые впечатления о России, сеньора Голди?
— В Испании я практически ничего не знала о России, а в Америке ее показывают навыворот. Многое, в чем была уверена, оказалось ложью. Впечатления огромные, дон Роман, мне нравится.
— Почему дон Роман — меня зовут Роман Сергеевич.
— У нас так принято называть уважаемых людей — мне надо привыкнуть… Роман Сергеевич, извините.
— У вас приятный и небольшой акцент, Голди, где вы учились русскому языку? — спросил Граф.
— В университете в Валенсии. Я изучала русский и английский языки. Не знаю, правильно ли я скажу, но это, как бы, разные факультеты. Русский мне приходилось изучать факультативно, но я старалась и сейчас не жалею.
— Шашлыки готовы, — крикнул Яков, — прошу к столу.
Голди впервые в жизни пробовала шашлык.
— Очень вкусно. Я поражена, что в России мясо готовят мужчины, — высказала свое мнение Голди.
Все засмеялись.
— Шашлыки действительно готовят мужчины, в основном, а мясо женщины или мужчины-повара, — пояснила Катя.
Когда все немного насытились, Катя предложила:
— Голди, пойдемте, побеседуем на веранде. А мужчины пусть останутся, выпьют еще по рюмочке без нас.
Голди посмотрела на Якова, он кивнул ей головой в знак согласия, и она пошла неуверенно, словно опасаясь чего-то. Катя не поняла, но решила быть осторожной в словах.
