Мишарин Петрович - Тернистая дорога к звездам
Обзор книги Мишарин Петрович - Тернистая дорога к звездам
Мишарин Борис Петрович
Тернистая дорога к звездам
Городок с численностью жителей немногим более шестисот тысяч человек жил своей привычной размеренной жизнью. Дышали смогом промышленных труб и кочегарок дома, люди, животные, птицы. Воздух очищался после дождя или снега, а иногда нависшую копоть элементарно уносил ветер и становилось легче дышать.
Обычный городок, каких множество в России, пестрел разнообразием старых и новых построек. Многие деревянные дома ХIХ века с резными ставнями, как памятники старины, охранялись государством, но, в то же время, их сжигали алчные строительные фирмы, высвобождая место под точечное строительство. Эта непрерывная и тихая война то разжигалась на страницах газет, то утихала совсем — все зависело от господ журналистов, этой своеобразной касты, пишущей о совести без нее или о справедливости с нарушением человеческих прав. Вот уж где прослеживался истинный эгоизм, так это у журналистов — лишь бы чиркнуть статейку. А помешает она расследованию преступления или обольет грязью, выставит наружу личное или похвалит кого-либо — это без разницы и вторично: главное первым успеть.
Районы хрущевок перемешивались с новыми спальными микрорайонами, которые разрастались вокруг обжитого центра города, из года в год увеличивалось количество автомобилей, на дорогах возникали пробки и административные потуги где-то решали проблему транспорта, а где-то ничего не делалось или частично пытались разрулить ситуацию, что видимого эффекта не давало.
Одним словом, город жил привычной, тихой и мирной жизнью без "Болотных" площадей, демонстраций и террористических актов. Понятное дело — не Москва, нечего выпендриваться: работать надо.
Поезд "Москва — Владивосток", пройдя половину пути, делал здесь пятнадцатиминутную остановку — пополнял запасы воды и продуктов. Мужчина тридцати лет сошел на перрон. Брюнет высокого роста, крепкого телосложения с правильными чертами лица особо ничем не выделялся среди других прибывших в город.
Он огляделся, заметив табличку "не курить", чертыхнулся: "Даже на улице не покуришь без нарушений, а еще о правах человека твердят"… Заботятся о здоровье — подсказывало сознание. Заботятся… Он вздохнул и спустился в переход, вышел по нему на привокзальную площадь. Сразу же подскочили водители: "Такси… куда ехать"? Он мотнул отрицательно головой, от него постепенно отстали навязчивые водители. В каждом городе на привокзальных площадях имелась своя каста таксистов, дерущих с приезжих намного дороже, чем другие водители города.
Он оглянулся назад, осматривая здание вокзала старинной постройки с пристроенным помещением из стекла для пригородных касс. Из перехода вышла женщина лет сорока с сумкой, видимо, тоже с поезда. Сбоку отделился молодой человек, поравнялся с ней, схватил сумку, вырвал из рук и кинулся наутек. Мужчина подставил подножку, парень грохнулся на асфальт, разбивая себе лицо, а он взял сумку, произнес безразлично:
— Ваши вещички…
— Ой, спасибо вам большое, — поблагодарила дама, взяла сумку и пнула ногой поднимающегося парня, — сволочь поганая. — Потом повернулась к мужчине и еще раз поблагодарила: — Спасибо.
Он пожал плечами и пошел по площади вдоль вокзала, подошел к газетному киоску, купил несколько местных газет, карту города и огляделся снова. Заметив салон сотовой связи, посетил его, купив местную симку для телефона. Отыскав телефон такси в газете, позвонил. Машина прибыла через десять минут.
— Какой-нибудь тихий и уютный ресторанчик в центре города, не забегаловку, — попросил он водителя, — где можно покушать и отдохнуть.
Через пятнадцать минут таксист остановил машину, указывая рукой на противоположную сторону дороги:
— Эдельвейс, неплохой ресторанчик, уютный, тихий, но немного дороговатый. Что-нибудь попроще желаете или подойдет этот?
— Поглядим, — ответил мужчина, рассчитываясь с водителем.
Одиннадцать утра… Он вошел в пустой зал ресторана, выбрал столик в уголке, разложил купленные газеты и стал просматривать. Подошла официантка, протянула меню. Мужчина не стал смотреть.
— Пожалуйста, девушка, солянку или борщ, что имеется, на второе картофельное пюре или фри со свининой, хлеб, чай с лимоном.
Официантка выслушала, забрала меню и удалилась. Мужчина продолжил просмотр газеты. Выбрав несколько объявлений о сдаче квартиры, обзвонил указанные номера, договорившись о встрече с хозяевами с промежутком времени в полтора часа.
Пообедав, он удивился сумме, указанной в счете. За две тысячи можно было покушать не один раз. Сориентировавшись по карте с адресами квартир, он оставил две тысячи на столе и пошел в первый адрес пешком.
Квартира на девятом этаже, лифт не работает, но он все же поднялся. Дверь открыла старушка с неприятным лицом, словно съевшая кусок хрена с лимоном. Он и сам не представлял, что получится, если смешать лимон с хреном, просто сравнение пришло на ум само.
— Я по объявлению, мы созванивались.
Старушка, не сказав ничего, отошла от двери, пропуская его внутрь, оглядела с ног до головы, остановив взгляд на кейсе в руке. Спросила:
— Приезжий, надолго?
— Как получится. Я могу осмотреть квартиру?
— Сначала паспорт покажи, — проскрипела старушка.
— Паспорт… паспорт обязательно покажу, если квартира подойдет, — ответил мужчина.
— Паспорт предъяви, — потребовал вышедший из комнаты старший лейтенант полиции.
— Вы хозяин квартиры?
— Какая разница… паспорт давай.
— Разницы действительно никакой, если здесь представитель закона, который обязан представиться гражданину.
— Чего? — удивленно произнес полицейский, — умный что ли? Гони паспорт, урод, — он достал пистолет, — и лапки на стену. Счас посмотрим, что ты за гусь. Ванька, — крикнул он, — кейс у него забери, посмотри, что там.
В коридоре появился сержант полиции.
— Чего его смотреть — был кейс и нету, он же пустой пришел. Оформляй его, как воришку, и все дела.
Сержант достал наручники. Мужчина понял, что его элементарно разводят.
— Выходит, господа полицейские, что я в квартиру незаконно проник, а вы по вызову старушки прибыли. И паспорта у меня при себе нет, и кейса. Но всегда же можно договориться.
— Договориться, — ухмыльнулся старший лейтенант, — зачем? Чтобы ты потом заяву прокурору написал? А задержим тебя — хоть запишись потом. Короче — суй лапки в браслеты и помалкивай, если пендюлей не хочешь.
— Все ребята, мир, я все понял, держи.
Он протянул кейс старшему лейтенанту. Тот отвел пистолет немного в сторону, протянул руку. Мужчина, роняя кейс, мгновенно перехватил оружие, отпрыгнул чуть в сторону.
— Все ребятки, игры кончились, начинаются боевые действия. Вам как лучше — колени прострелить или сразу лбы продырявить?
— Мужик, ты че, мы пошутили, отдай пистолет и вали отсюда, — произнес побледневший старший лейтенант.
— Значит моя очередь шутить. Наручники одеваем сзади. Побыстрее, побыстрее. Вот так, хорошо. Вы полицейские или ряженые?
Он обыскал их, обнаружив в карманах удостоверения сотрудников ППС.
— Так… патрульно-постовая служба… рассказывайте все подробно, начинай ты, старлей.
Он опустил голову и молчал.
— Как вы догадались — я не из полиции… поэтому никаких просьб, уговоров, протоколов и прочего не будет. Вы пишите чистосердечное признание и остаетесь целыми. Эй, бабка, карга старая, найди листы бумаги и тоже садись, пиши — чья идея, чья квартира, кого еще таким образом облапошили — все пишите.
Бабка выставила ему фигу, произнесла скрипуче:
— Хрен тебе.
— Хрен так хрен, — он нашел в доме чистые листы и ручку, положил на стол. спросил:
— Кто первый пишет? — не получив ответа, произнес: — Никто — тоже хорошо.
Мужчина пошарился во встроенных шкафах дома, нашел скотч, подошел к старшему лейтенанту и заклеил ему рот.
— Я же говорил вам, что просить не стану… Это — чтобы ты не орал, как баран резаный и не шкодил в будущем.
Он отстегнул наручник, вывернул руку старшему полицейскому до слышимого хруста костей. Тот взвыл от боли, упал на пол, мужчина пристегнул его наручниками к трубе батареи отопления. Подошел ко второму со скотчем. Он заорал:
— Не надо, не надо — я все напишу…
— Как скажешь…
Он тоже пристегнул его одну руку к трубе батареи, поставил рядом табурет, положил лист бумаги и ручку:
— Пиши, все подробно пиши. А ты будешь писать или коленную чашечку дробить станем? — обратился он к другому.
— Буду…
— Вот и хорошо, пишите, я потом сверю ваши показания. Если будут расхождения и недописки — начнем заново процедуру, только что-нибудь отломаю ненужное и тогда начнем снова. Теперь ты, ведьма, тоже садись за стол и пиши — утаишь или соврешь: не посмотрю на старость, отломаю ручонку. Ну…
