Дмитрий Емец - Череп со стрелой (СИ)
— О! — сказал он. — А я тут... Аня! Сколько тебе штук пельменей?
— Первый раз вижу, чтобы пельмени считали штуками!
— А чем?
— Ну, не знаю. «Много» — «мало». На худой конец, пачками. И я не Аня!
— Да-да, — сказал Андрей поспешно. — Катя!
— Кто?! Я что, похожа на Катю?
Андрей, вконец запутавшись, замолк и стоял, угрюмо, как окруженный собаками медведь, ворочая головой.
— Рина она, — сказал Долбушин.
— О! Каждое слово в десятку! — одобрила Рина и пошла в комнату переодеваться.
С прежними ее вещами было что-то не так Она вывалила их из шкафа на кровать и, хмыкая, долго разглядывала. Как это можно было носить? Вот это что, например, за джинсы? Они же в обтяг, толком ногу не задрать, в седло полезешь — треснут, а на заднем кармане пластиковые вставки. Нырнешь с таким чудом на двушку —пластик потечет, и будет весело. И где потайной карман для ножа? Куда его вообще спрятать в обтягивающих джинсах, где каждый пятак в кармане кажется тележным колесом?
С блузками и свитерами было еще веселее. Похоже, они предназначались лишь для того, чтобы от машины добежать до подъезда. Опять же состав у них такой, что моль от голода подохнет. Рина сама себе удивилась, что каждую вещь рассматривает с этой точки зрения. Чуть ли не всякую заклепку замечает и крохотную, со спичечную головку, пуговку. А как иначе, когда даже несчастные часики с мягким браслетом, забытые на руке, отдираются на двушке скуском кожи!
Рина разглядывала свои прежние вещи и удивлялась их великому множеству. Зачем ей все это надо было? Что она с этим делала? Ведь каждая тряпка требует хотя бы секунды в день, чтобы куда-то ее переложить или просто убрать с дороги. Она как крот рылась в горе вещей, небрежно отбрасывая их в сторону, и вспоминала Витяру.
Витяра был человек порыва. Раз решив что-то для себя, он начинал это немедленно воплощать. Поэтому никто не удивился, когда однажды из окна вылетела и воткнулась в сугроб кровать. Это означало, что впредь Витяра собирается спать на полу. Еще через два дня в том же сугробе оказалась и прочая мебель. Витяра, уверенно шедший по пути минимализма, больше в ней не нуждался.
Вон! Все вон! — вскрикивал он, выбрасывая в окно все, что зачерпывал его взгляд и нашаривали руки. — Сколько в жизни ненужного барахла! Человеку нужны просто-навсего зубная щетка, нож, ложка, миска, кастрюля, спальник, немного одежды и компьютер! И пластилин! При желании даже и этот список можно сократить! Например, готовить в железной миске, а кастрюлю вычеркнуть!
— Нож, ложку и миску тоже можно вычеркнуть, потому что есть Суповна! — ехидно заявил Влад йнич, шаставший под окном с тележкой и быстро грузивший на нее все вещи. Запасливому Ганичу пришло в голову, что их можно спрятать, а потом за умеренное вознаграждение вернуть тому же Витяре, когда тот наиграется в минимализм.
Рина переоделась, накинула шныровскую куртку на приоткрытую дверцу шкафа и вышла к Долбушину.
— Нерпь и шнеппер оставь! Они не пригодятся! — сказал глава форта не оборачиваясь.
— Откуда ты знаешь, что я их взяла? — удивилась Рина.
— Интуиция. Я сам был шныром. Ходил со шнеп—пером даже в душ. И не снимал нерпь.
— А теперь ходишь в душ с зонтом! — брякнула Рина. Истина «промолчишь — за умную сойдешь» как-то плохо просачивалась в ее мозг.
Спина Долбушина окаменела. Однако Рину больше занимало лицо Андрея, прилагавшего огромные усилия, чтобы не расхохотаться.
— Поехали! — сказал Долбушин и шагами командора направился к лифту.
У машины их уже ждала Лиана Григорьева, чтобы ехать с ними на встречу форта. Она сидела на капоте и дышала себе на руки.
Ого, кого я вижу! Шныровские родственники!.. Кстати, я замерзла! — капризно сообщила она.
— Так зашла бы в дом! — сказал Долбушин.
— Тогда я не смогла бы пожаловаться, что Ш мерзла. Женщине выгодно, чтобы перед ней все были виноваты. Ради этого женщина готова перенести все возможные лишения.
Они сели в машину. Лиана сразу стала требовать включить «тепу», и Долбушин прочитал ей лекцию о принципах работы автомобильной системы обогрева.
— Да отлично я знаю, как все работает! Просто хотела получить авторитетное мужское объяснение со всей этой снисходительностью к моей дурости и закатыванием глаз. Кстати, я не хвасталась? Мне дадут миллиард! Взаймы на восемь секунд. Завтра с девяти ноль-ноль до восьми секунд десятого, — сказала Лиана.
— И что ты с ним успеешь делать?
— Попытаюсь войти в рейтинг как самая красивая женщина-миллиардер, в одночасье утратившая свое состояние! Меня будут жалеть, присылать розы и конфеты в подарок Миллиардеры очень чувствительные люди... Ну, может, успею сделать фотосессию!
— Я рассмотрел бы вариант, чтобы просто украсть этот миллиард! Переведи его быстренько на Каймановы острова на нужды местной революции, — зевнув, сказал Долбушин.
— Так вы разрешаете? — обрадовалась Лиана. — Вообще-то это ваш миллиард! Я у вас планировала занять!
Долбушин закашлялся.
Я тоже хочу денег! Я на них пегасню перестрою! Переложу крышу, сделаю отопление, туалет нормальный... — сказала Рина.
Они уже ехали. Долбушин притормозил, пропуская поворачивающий грузовик, и серьезно посмотрел на нее.
— Я бы дал. А что? Наняли бы лучших специалистов, развели бы втрое больше пегов. Ограда мешает? Пегов можно разводить и вне ограды. Прекрасные условия, сильные тренеры! Если мало шныров, взяли бы специалистов по пчелам, чтобы они увеличили продуктивность улья. Больше пчел — больше новых шныров. Ныряли бы в три смены — никаких нападений с нашей стороны, разумеется. Ребята Тилля следили бы за порядком в небе. Закладки бы делили по честной схеме. Пятьдесят процентов — нашим трем фортам, пятьдесят — ШНыру. Помогайте хоть всем сироткам подряд — проблем нет.
Рина смотрела на Долбушина и не понимала, издевается он или нет. Что-то в его голосе было промежуточное. Он будто и не смеялся, но одновременно и сам себе не верил.
— Нет, — сказала Рина.
— Что «нет»? Кавалерия не согласится?
— Не от нее зависит. Просто это невозможно. Двушкаперестанет пускать... Или... ну или мы сольемся с вами. — Рина, обычно не испытывавшая недостатка в словах, теперь нашаривала их.
— Ты это точно знаешь?
— Нет. Но я чувствую, что так будет, — сказала Рина.
Долбушин хмыкнул и включил поворотник.
Знаю. Можешь не объяснять. В том-то и проблема. Так что придется вам без новой крыши и отопления.
— Все равно не понимаю! Неужели отсутствие нормального туалета делает людей лучше? — сердито сказала Рина.
Долбушин пожал плечами:
— Когда я учился в ШНыре, я задавался теми же вопросами. Но однажды понял, что горка вниз потому и горка, что если уж покатился, то не остановишься. Вначале докажешь себе, что нужна нормальная ванная. Потом — что жить впятером в одной комнате плохо, потому что все орут и не высыпаешься. Потом перестанешь вставать в четыре утра, потому что можно встать и в шесть. Пеги за два часа от голода не сдохнут. Но, позволив себе встать в шесть, очень скоро не встанешь и в восемь... Потом, возвращаясь из нырка, увидишь в зеркале свое лицо и поймешь, что большего урода тебе видеть не приходилось. Какой смысл гробить себя, чтобы какая-то слепая старуха за полчаса до смерти увидела засиженный мухами потолок? Где логика? И все: едва ты так подумал — ШНыр для тебя потерян. А кто потерял ШНыр, не найдет уже больше ничего!!!
Долбушин вел машину не так, как утром, а медленно и осторожно, но почему-то в этой осторожности чувствовалось раздражение.
— Ты странно рассуждаешь для ведьмаря! — ощущая волнение, сказала Рина.
— А ты для шнырки подозрительно любишь теплые туалеты! Все, приехали!
Глава форта припарковался перед новым офисным центром. Охранник у входа кинулся было объяснять, что здесь машину бросать нельзя, но узнал Долбулшна и Лиану и, притихнув, побежал вперед, распахивая им двери.
— Постарайся больше молчать! — шепнула Рине Лиана.
— Они же все равно знают, кто я!
— Вот потому и молчи. Промолчишь — за умную сойдешь. Я, например, зашкаливающе умна, но чтобы перестать болтать, ума все равно не хватает! — шепнула Лиана.
Они поднялись на лифте, провели магнитной карточкой, свернули в служебный коридор и оказались перед красивой дверью. К двери была при—скотчена бумажка:
«Меня сейчас нет на месте. Если знаете мой телефон, позвоните.
Если знаете, когда я приду не звоните, потому что зачем меня дергать, я все равно раньше времени не приду.
Если вы не знаете, кто я и зачем вам нужно мне звонить, можете спокойно проходить мимо».
