Марк Твен - Приключения Тома Сойера (пер. Ильина)
— Да, все только об этом и говорят. А еще я слышал, что, если он все же выйдет из тюрьмы, так его непременно линчуют.
— И линчуют, это для них пара пустяков.
В общем, разговор у мальчиков получился долгий, но утешения никакого не принес. А при наступлении сумерек они обнаружили, что прибрели к маленькой, стоявшей на отшибе тюрьме, — быть может, в смутной надежде, что произойдет нечто такое, что избавит их от страданий. Однако ничего не произошло — похоже, ни ангелов, ни добрых фей бедный узник нисколько не интересовал.
Мальчики проделали то, что не раз делали прежде — подошли к зарешеченному окошку камеры и поделились с Поттером табаком и спичками. Камера находилась на первом этаже, а сторожа у тюрьмы не имелось.
Благодарность, с которой Поттер принимал их подарки и раньше-то надрывала мальчикам души, а в этот раз уязвила еще и сильнее. И уж совсем распоследними трусами и предателями почувствовали они себя, когда Поттер сказал:
— Какие ж вы добрые, ребятки, — добрее всех в городе. И я этого не забуду, нет. Я ведь часто говорю себе, я говорю: «Я ж всем мальчишкам и змеев чинил, и прочее, и где рыба лучше ловится, показывал, помогал им, чем мог, а как случилась со старым Мэффом беда, все его и забыли; но только не Том и не Гек — они его не забыли, — говорю я, — и я их не забуду. Ладно, ребятки, я страшное дело сделал — пьяный же был все время, совсем не себе, — иначе этого не объяснишь, — и теперь меня вздернут и правильно сделают. Так оно будет правильнее и лучше всего, по крайности, я на это надеюсь. А ладно, не будем об этом. Я вам вот чего сказать хотел — не берите вы в рот спиртного, тогда и сюда не попадете. Отступите-ка малость к западу — вот, хорошо, — такое утешение: видеть лица друзей, когда в беду попадешь и никто к тебе не приходит, только вы. Лица добрых друзей, да, лица добрых друзей. Заберитесь один другому на плечи, чтобы я мог вас потрогать. Вот так. Хоть руки вам пожать — ваши-то сквозь решетку пролазят, а у меня вон какая лапища здоровенная. Маленькие ручки, слабые — но они так помогли Мэффу Поттеру, и помогли бы еще больше, кабы могли!
Домой Том вернулся несчастным до крайности, а снились ему в эту ночь сплошные ужасы. Весь следующий день и следующий за ним он прослонялся у здания суда, его почти неодолимо тянуло зайти туда, однако он себе этого не позволил. То же самое происходило и с Геком. Мальчики старательно избегали друг друга. Время от времени, они уходили от суда подальше, однако зловещие чары его вскоре снова притягивали их. Том вслушивался в разговоры выходивших из суда людей и узнавал новости все более гнетущие — тенета, в которые попал несчастный Поттер, затягивались на нем туже и туже. Под конец второго дня все разговоры в городке свелись к тому, что Индеец Джо держится своих показаний твердо и неколебимо, и ни малейших сомнений в том, какой приговор вынесут присяжные, не остается.
В эту ночь Том улизнул из дому в час очень поздний, а вернулся через окно. Взволнован он был ужасно. На следующее утро в зал суда стекся весь городок — день предстоял из ряда вон выходящий. Оба пола были представлены в переполненном зале поровну. После долгого ожидания появились и расселись по своим местам присяжные; вскоре после этого в зал ввели Поттера — закованного в цепи, бледного, осунувшегося, робкого, лишившегося всяких надежд, — ввели и усадили так, что его могла ясно видеть каждая находившаяся в зале пара любопытных глаз. Не менее приметным был и Индеец Джо, как и всегда бесстрастный. Еще одна пауза, затем появился судья, и шериф объявил заседание суда открытым. Последовало обычное перешептывание законников и складывание документов в аккуратные стопки. Пустая возня эта погрузила зал в нетерпеливое ожидание, столь же волнующее, сколь и завораживающее.
Наконец, вызвали свидетеля, показавшего, что ранним утром того дня, когда было обнаружено тело убитого, он застал Мэффа Поттера умывавшимся в ручье, а тот, увидев его, немедля удрал. Задав свидетелю несколько вопросов, обвинитель сказал защитнику:
— Свидетель ваш.
Подсудимый на миг поднял взгляд, но потупился снова, поскольку защитник его произнес:
— У меня нет к нему вопросов.
Следующий свидетель подтвердил, что рядом с трупом был найден нож. Обвинитель:
— Свидетель ваш.
— У меня нет к нему вопросов, — отозвался защитник Поттера.
Третий свидетель поклялся, что видел этот нож в руках Поттера.
— Свидетель ваш.
Защитник Поттера отказался допрашивать и его. На лицах сидевших в зале людей стало обозначаться недовольство. Неужели этот стряпчий собирается отправить Поттера на тот свет, не ударив даже пальцем о палец?
Еще несколько свидетелей показали, что, когда Поттера привели на место убийства, он повел себя, как человек кругом виноватый. Защитник отпустил без перекрестного допроса и их.
Каждое уличавшее несчастного обстоятельство, обнаружившееся в то столь памятное всем присутствовавшим в зале утро, подтверждалась одним надежным свидетелем за другим, а защитник Поттера ни одного из них перекрестному допросу так и не подверг. Недоумение и неудовольствие публики породило в зале ропот и разговоры, каковые судье пришлось строжайшим образом пресечь. И наконец, обвинитель заявил:
— Основываясь на данных под присягой показаниях граждан этого города, правдивость которых выше любых подозрений, мы доказали, не оставив места каким-либо сомнениям, что это ужасное преступление совершено несчастным заключенным, пребывающим ныне за решеткой. Более нам сказать по этому делу нечего.
Бедный Поттер застонал, закрыл ладонями лицо и начал медленно раскачиваться взад-вперед, в зале же воцарилось мучительное молчание. Многие из мужчин были тронуты, в глазах многих женщин стояли слезы сострадания. Вот тогда защитник поднялся со своего места и сказал:
— Ваша честь, произнося при открытии судебного заседания вступительное слово, мы ставили себе целью доказать, что наш клиент совершил это страшное дело, находясь в состоянии слепого и безответственного исступления, порожденного выпитым им спиртным. Теперь же мы отказываемся от такого намерения. Этого довода мы выдвигать не станем. — И он обратился к секретарю суда: — Вызовите Томаса Сойера!
Озадаченное изумление озарило все лица, не исключая и Поттерова. Взоры всех и каждого обратились к Тому, поднявшемуся в зале и прошедшему к свидетельскому месту. Вид у перепуганного до смерти мальчика был, надо сказать, ошалелый. Его привели к присяге.
— Томас Сойер, где вы находились около полуночи семнадцатого июня?
Том взглянул в каменное лицо Индейца Джо и почувствовал, что язык его немеет. Публика затаила дыхание, однако слова из горла Тома просто-напросто не шли. Впрочем, через несколько мгновений ему удалось собраться с силами и препоручить эти слова своему голосу, каковой и произнес — но так тихо, что его услышали лишь в первых рядах зала:
— На кладбище.
— Чуть громче, пожалуйста. Не бойтесь. Итак, вы находились…
— На кладбище!
По лицу Индейца Джо скользнула презрительная улыбка.
— Находились ли вы вблизи могилы «Коняги» Уильямса?
— Да, сэр.
— Говорите немного громче. В какой именно близи?
— Так же близко, как сейчас к вам.
— Вы прятались?
— Прятался.
— Где?
— За вязами, которые рядом с могилой растут.
Индеец Джо чуть приметно дрогнул.
— Кто-нибудь еще был с вами?
— Да, сэр. Я пришел туда с…
— Минутку… подождите минутку. Называть имя вашего спутника пока не обязательно. В должное время мы представим его суду. Вы что-нибудь принесли с собой?
Том замялся, на лице его отразилось смущение.
— Говорите же, мой мальчик, не робейте. Правда всегда почтенна. Что вы с собой принесли?
— Одну только… э-э… дохлую кошку.
По залу прокатился смешок, немедля остановленный грозным взглядом судьи.
— Скелет этой кошки мы еще предъявим суду. Теперь же, мой мальчик, расскажите нам обо всем, что там произошло, расскажите как можете, — ничего не упуская и ничего не боясь.
И Том приступил к рассказу — поначалу с запинками, однако понемногу он увлекся, заговорил все живее, живее; и скоро в зале стихли все звуки, которые могли бы прервать его, все глаза были устремлены на Тома, люди, приоткрыв рты и едва дыша, впитывали каждое слово мальчика, они словно забыли о времени, увлеченные жутким очарованием его рассказа. Сила сдерживаемых ими чувств достигла высшей точки, когда Том сказал:
— …и как только доктор стукнул Мэффа Поттера доской, тот повалился, а Индеец Джо подскочил к доктору с ножом и…
Хрясь! Быстрый, как молния, метис метнулся к окну, раскидал тех, кто пытался удержать его, и скрылся из глаз!
Глава XXIV
Прекрасные дни и ужасные ночи
