Марк Твен - Приключения Тома Сойера (пер. Ильина)
Они проработали, потея, полчаса. Безрезультатно. Попотели еще полчаса. То же самое. Гек спросил:
— Их всегда так глубоко зарывают?
— Бывает, конечно, — но не всегда. И не все. Сдается мне, мы место неправильно выбрали.
Мальчики перешли на другое место и начали копать заново. Теперь работа шла медленнее, но все же, в землю они зарывались. Какое-то время они сражались с нею, не произнося ни слова. Потом Гек разогнулся, оперся о лопату, вытер рукавом бисерины пота со лба и спросил:
— Если и здесь ничего не найдем, где думаешь снова рыть?
— Я думаю, не попробовать ли нам старое дерево на Кардиффской горе, за домом вдовы.
— Да, место вроде хорошее. А вдова у нас клад не отнимет, Том? Это ж ее земля.
— Отнимет! Пусть только попробует. Клад принадлежит тому, кто его находит. А на чьей земле, это без разницы.
Гека эти сведения порадовали. Работа продолжилась. И в конце концов, Гек сказал:
— Черт, похоже, опять не то место. Как думаешь?
— Очень странно, Гек. Ничего не понимаю. Бывает, правда, людям ведьма какая-нибудь под руку подсунется. Похоже, и тут без нее не обошлось.
— Да ну! Ведьмы днем ничего не могут.
— Тоже верно. Об этом я не подумал. О, я понял в чем дело! Ну и обормоты же мы с тобой! Надо ж было найти место, где тень от длинной ветки в самую полночь кончается, да там и копать!
— Проклятье, выходит, мы тут с тобой зазря дураков изображали. Теперь придется сюда ночью тащиться, а путь-то эвон какой. Ты как, из дома выбраться сможешь?
— Да, конечно. Только нужно нынче же ночью все сделать, потому что, если кто-нибудь увидит наши ямы, так мигом сообразит, что тут к чему, и сам в землю за кладом полезет.
— Ладно, тогда я приду к тебе, помяукаю.
— Идет. А инструменты мы вон в тех кустах спрячем.
Мальчики вернулись к дереву незадолго до полуночи. Они посидели в его тени, ожидая. Место было глухое, а времени этому традиция сообщала значение самое мрачное. Духи шептались в шелестевшей листве, по темным углам прятались привидения, откуда-то издалека доносился глухой собачий лай и ему похоронным голосом отвечала сова. Все это заставило мальчиков притихнуть, они почти и не разговаривали. В конце концов, они решили, что двенадцатый час настал, пометили место, на которое падала тень и принялись за работу. Надежды их росли, росли, желания обострялись и потому трудились они от души. Яма становилась все более глубокой, время от времени мальчики слышали, как кирка ударяется обо что-то, и сердца их подпрыгивали, однако за каждым таким ударом следовало новое разочарование, ибо всякий раз выяснялось, что под кирку подвернулся либо камень, либо ком слежавшейся земли. И наконец, Том сказал:
— Без толку, Гек, опять мы маху дали.
— Ну уж теперь-то мы маху дать не могли. Мы же точно, где тень лежала, копаем.
— Я знаю, но тут причина в другом.
— А в чем?
— Мы же с тобой времени наверняка не знали. Могли поспешить или опоздать.
Гек даже лопату уронил.
— Верно, — сказал он. — В этом вся и беда. Придется нам бросить это место. Мы ж никогда правильного времени не узнаем, да и жутко здесь, мочи нет, ведьмы с призраками так вокруг и шастают. Мне все время кажется, будто у меня за спиной кто-то стоит, а обернуться боязно, потому как, может, и впереди тоже кто стоит, и только случая ждет, чтобы на меня сзади наброситься. Я как сюда пришел, у меня с первой минуты мурашки по коже ползают.
— Вот и у меня то же самое, Гек. И знаешь, они ведь почти всегда, если под деревом клад зарывают, так мертвеца рядом кладут, чтобы, значит, присматривал.
— Господи!
— Да, так и есть. Мне про это сто раз говорили.
— Том, мне чего-то не хочется рядом с мертвецами корячиться. С ними знаешь какие неприятности можно нажить?
— Да и мне их тревожить неохота. Вдруг тот, который здесь лежит, высунет череп из земли да чего-нибудь скажет.
— Не надо, Том! Жуть какая.
— Твоя правда, Гек. Мне здесь совсем не по себе.
— Знаешь, Том, давай-ка мы это место бросим и какое-нибудь другое попробуем.
— Давай, по-моему, так лучше будет.
— А какое?
Том ненадолго задумался, а потом сказал:
— Дом с привидениями. Вот какое!
— Черт, Том, не люблю я домов с привидениями. Они ж еще хуже покойников. Покойники, может, и разговаривают, но хоть тайком к тебе в саванах не подкрадываются, через плечо не заглядывают и зубами не скрипят. Я таких дел не переживу, Том, да и никто не переживет.
— Это верно, Гек, но ведь привидения только ночами разгуливают, днем они нам копать не помешают.
— Так-то оно так, но ты ж и сам знаешь, в дома с привидениями никто соваться не любит, что ночью, что днем.
— Ну, это потому, что никому нет охоты заходить туда, где человека убили, но ведь в этом доме днем никто ничего такого не видел, только ночью, да и то всего-навсего голубые огоньки, которые в окошках плавают, а не настоящих призраков.
— Знаешь, Том, если увидишь где голубой огонечек, так спорь на что хочешь — призрак тоже где-то рядом болтается. Это ж яснее ясного. Сам же знаешь, никому эти огоньки кроме призраков не нужны.
— Да, ты прав. Но ведь мы все равно туда днем пойдем, так чего ж нам бояться?
— Ну ладно. Раз так, попробуем дом с привидениями, — но попомни мои слова, рискуем мы с тобой — будь здоров.
Мальчики уже начали спускаться с холма. Под ними в самой середке залитой лунным светом долины стоял «дом с привидениями», совсем заброшенный — забор его давным-давно сгинул, ступеньки крыльца заросли сорной травой, печная труба обрушилась, оконные рамы опустели, кровля с одного боку провалилась внутрь. Мальчики какое-то время вглядывались в него, наполовину ожидая, что в окне проплывет голубой огонек, а затем, разговаривая вполголоса, как того требовало и время, и обстоятельства, взяли вправо, чтобы обогнуть дом по широкой дуге, и пошли к городку лесом, осенявшим тыльный склон Кардиффской горы.
Глава XXVI
Ларец с золотом достается настоящим грабителям
Около полудня мальчики пришли к сухому дереву — за инструментами. Тому не терпелось отправиться в дом с привидениями, Геку тоже, более-менее, однако он вдруг сказал:
— Послушай-ка, Том, а ты знаешь, какой нынче день?
Том мысленно перебрал дни недели и уставился на друга испуганными глазами…
— О Боже! А я и не подумал об этом, Гек!
— Да и я тоже, просто мне вдруг в голову стукнуло, что сегодня пятница.
— Черт! Осторожность никогда не бывает лишней, Гек. Мы же могли в такую историю вляпаться, начав это дело в пятницу!
— Могли! Не могли, а непременно вляпались бы. Может, и есть в неделе счастливые дни, но уж точно не пятница.
— Это каждый дурак знает. Не ты первым додумался, Гек.
— Так я и не говорю, что я первый. Да и не в одной пятнице дело. Мне этой ночью до того уж паршивый сон приснился — про крыс.
— Да что ты! Ну, это, как пить дать, к беде. Они что, дрались?
— Нет.
— А, тогда еще куда ни шло, Гек. Знаешь, если они не дерутся, это означает только, что беда где-то рядом ходит. Нужно просто держать ухо востро да увиливать от нее. Ладно, на сегодня мы это дело отставим и просто поиграем. Ты когда-нибудь слышал о Робин Гуде, Гек?
— Нет, не слышал. А он кто?
— Ну, один из величайших людей, какие только жили в Англии, — и самый лучший. Он был грабителем.
— С ума сойти. Я бы тоже не отказался. И кого он грабил?
— Только шерифов, епископов, богачей да королей — ну и прочую публику в этом роде. Бедных никогда не трогал. Он их любил. И всегда делился с ними по честному.
— Хороший, видать, был малый.
— Еще какой, Гек! Да он был самым благородным человеком на свете. Больше там таких нет, точно тебе говорю. Он мог отдубасить любого мужчину Англии, даже если бы ему одну руку за спину привязали, а из своего тисового лука с первой стрелы пробивал монету в десять центов, до которой от него было полторы мили.
— А тисовый лук это что?
— Откуда ж мне знать? Лук, наверное, такой, что же еще? И если он попадал только в край монеты, то бросался на землю и плакал — ну и ругался, конечно. Так что, давай поиграем в Робин Гуда — это самая что ни на есть благородная игра. Я тебя научу.
— Давай.
И они проиграли в Робин Гуда до самого вечера, время от времени бросая тоскующие взгляды вниз, на дом с привидениями, и обмениваясь замечаниями о своих ожиданиях на завтра. Когда же солнце стало клониться к западу, мальчики отправились, перерезая длинные тени, к дому и вскоре скрылись из виду в лесу Кардиффской горы.
В субботу, сразу после полудня, они снова появились у сухого дерева. Покурили в тени, поболтали, покопались немного в последней вырытой ими яме — без особой надежды, просто потому, что, по словам Тома, много было случаев, когда люди сдавались, остановившись в каких-нибудь шести дюймах от клада, а потом приходил кто-то другой и забирал его, разок ткнув лопатой в землю. На сей раз этого не случилось и мальчики, положив на плечи кирку и лопату, пошли прочь от дерева, довольные тем, что не стали шутить шутки с фортуной, но исполнили все, чего она требует от кладоискателей.
