Гинс Г.К. - Сибирь, союзники и Колчак т.2
ГЛАВА XVI
РОССИЙСКИЙ МАСШТАБ
Армии находились за Уралом, на берегах Камы и недалеко от Волги. Деятельность правительства, «российского» по названию, начинала действительно приобретать «российское» значение. На первый план выдвинулись вопросы: земельный и финансовый. Пора было приняться за подготовку Учредительного Собрания, поднялся вопрос о сотрудничестве с общественностью в законодательной работе.
Пережив солидную встряску, видя безрезультатность попыток пересоставить Совет, министры углубились в работу, и апрель месяц отмечен рядом важных и ответственных мер.
Земельный вопрос
Еще в марте в Министерстве земледелия кипела работа над составлением земельных законов.
Я интересовался этой работой и в качестве гостя посетил одно из заседаний земельной комиссии.
Кроме чиновников, присутствовали представители различных общественных организаций, землевладельцы и экономисты.
Большую речь произнес помещик Казанской губернии, князь Крапоткин. Он сопоставлял цифры и ярко рисовал картину крестьянского малоземелья. Чтобы победить большевизм, говорил он, надо дать крестьянам нечто такое, что воодушевило бы их. Из таких средств лучшим явилось бы закрепление в их собственность находящихся в крестьянском обладании земель.
— И помещичьих? — спросил кто-то из членов совещания.
— О помещичьих я буду говорить особо, — ответил князь.
Он был глубоко прав по существу, когда указывал, что надо нести крестьянам практическое и немедленное разрешение земельного вопроса. Но как закрепить собственность, когда для этого требуется сложный землеустроительный процесс на десяток лет? Как удовлетворить земельную нужду, не укрепляя за крестьянами и помещичьих земель? Этого князь не мог бы объяснить.
Правительство приступило к разрешению земельного вопроса законом о посевах.
Крестьяне освобожденных губерний Европейской России желали знать, будет ли им принадлежать урожай с засеянных ими чужих земель. Не только в интересах общей политики, но и в интересах продовольственных необходимо было немедленно объявить, что урожай принадлежит тому, кто сеял.
Соответствующее постановление 3 апреля было принято. После этого Совет министров приступил к обсуждению общей декларации по земельному вопросу. И вот тут-то и сказалось отсутствие у Совета министров однообразного взгляда и решительности.
Декларация — не закон. Она не нуждается в оговорках, в детализации. Ее основная мысль должна быть высказана так ярко, чтобы каждый читающий сразу ее воспринял. Проект Министерства земледелия не отличался этим качеством. Он носил на себе следы учреждения, которое разрабатывало вопрос в подробностях и потому декларировало программу ведомства, а не основную цель правительства.
Придавая большое значение этой декларации, я горячо убеждал Совет министров заявить в ней, что восстановления помещичьих владений производиться не будет.
Но большинство высказалось против такого категорического заявления, указывая, что оно может поощрить к захватам даже там, где их раньше не было.
Тогда я предложил иную редакцию: «Восстановления тех владений помещиков и казны, которые в течение 1917 и 1918 гг. перешли в фактическое обладание крестьян, производиться не будет».
Но и эта редакция не была принята.
В результате декларация оказалось вылизанной и едва ли достаточно ясной для крестьян.
Приведу наиболее важные места декларации.
«Правительство заявляет, что все, в чьем пользовании земля сейчас находится, все, кто ее засеял и обработал, хотя бы не был ни собственником, ни арендатором, имеют право собрать урожай.
Вместе с тем, Правительство примет меры обеспечения безземельных и малоземельных крестьян и на будущее время, воспользовавшись в первую очередь помещичьей и казенной землей, уже перешедшей в фактическое обладание крестьян. Земли же, которые обрабатывались исключительно или преимущественно силами семьи владельцев — земли хуторя н v отруби и ков, укрепленцев, — подлежат возвращению их законным владельцам.
Принимаемые меры имеют целью удовлетворить неотложные земельные нужды трудящегося населения деревни.
В окончательном же виде вековой земельный вопрос будет решен Национальным Собранием.
Стремясь обеспечить крестьян землей на началах законных и справедливых, Правительство с полной решительностью заявляет, что впредь никакие самовольные захваты ни казенных, ни общественных, ни частновладельческих земель допускаться не будут, и все нарушители чужих земельных прав будут предаваться законному суду.
Законодательные акты об упорядочении земельных отношений, о порядке временного использования захваченных земель, последующем справедливом распределении их и, наконец, об условиях вознаграждения прежних владельцев последуют в ближайшее время.
Общей целью этих законов будет передача земель нетрудового пользования трудовому населению, широкое содействие развитию мелких трудовых хозяйств без различия того, будут ли они построены на началах личного или общинного землевладения.
Содействуя переходу земель в руки трудовых крестьянских хозяйств, Правительство будет широко открывать возможность приобретения этих земель в полную собственность».
Казалось бы, уж на что осторожная декларация.
Однако и она вызвала возражения со стороны начальника штаба Верховного Главнокомандующего, генерала Лебедева.
Несмотря на то, что он присутствовал на заседаниях, где обсуждался первоначальный проект, и именно вследствие его настояний были внесены поправки, смягчавшие главную мысль о закреплении за крестьянами фактических владений, он заявил при обсуждении окончательной редакции, что не имел возможности с нею познакомиться и просил отложить утверждение.
Сукин и Михайлов поддерживали Лебедева, который мотивировал свое настояние тем, что против большевиков сражается много офицеров-помещиков, которые внимательно следят за всем, что относится к земельному вопросу, и всякое неосторожное слово, направленное против помещичьего землевладения, может повлиять разлагающим образом на настроение офицерства.
О настроении солдатской массы и о настроении крестьянской России Лебедев не думал.
Нам было известно, что ставка находится в оживленных сношениях со скопившимися в Омске аграриями, что некоторые офицеры уже содействовали в прифронтовых губерниях восстановлению помещичьих земель, и потому заявление Лебедева было встречено с враждебным холодом.
Большинством против двух или трех голосов было решено утвердить декларацию немедленно. Она была принята, а Лебедев подал письменный протест и покинул заседание, отказавшись впредь посещать Совет министров.
Декларация была, тем не менее, подписана Верховным Правителем на следующий день.
Судьба помещичьих земель
Надежда на дальнейшее победоносное движение в глубь России была так велика, что никто не считал возможным удовлетвориться одной декларацией. Что будет с помещичьими землями, если, скажем, они не засеяны? Раздаются ли они крестьянам или возвращаются владельцам? На каком праве они будут передаваться? Об этом заинтересованные лица спрашивали членов Правительства. Запрашивали об этом из Пермской и Самарской губерний.
Министерство земледелия представило свой проект. Основная идея его заключается в том, что государство устанавливает особое управление всеми землями, вышедшими из обладания их прежних владельцев.
Эти земли описываются и принимаются в ведение государства, причем до окончательного разрешения земельного вопроса они сдаются в аренду землевладельческому населению.
Этот закон вызвал яростные нападки аграриев. Они считали крайне опасным и предрешающим судьбу частного землевладения начало государственного распоряжения землями и передачу их уже не на началах захвата, а на законных основаниях в аренду трудовому населению. Таким путем, говорили они, укрепляется сознание, что земля перешла в обладание крестьян, и окончательное решение земельного вопроса предопределяется в известном направлении.
Левые круги были тоже недовольны законом. Они, наоборот, считали, что сдача земель в аренду есть, в сущности, реставрация частной собственности и что крестьяне иначе и не поймут этого. Нечего и говорить, что социалистические партии, стоящие на платформе упразднения частной собственности, были бы довольны только таким законом, который подписал бы смертный приговор частному землевладению, в том числе и крестьянскому. Проектом министерства были недовольны, однако, не только социалисты, но и умеренные демократические элементы, которые считали задачей государственной власти расширить в стране мелкое трудовое землевладение за счет крупного.
