Vanessa Booke - Bound to You-4-2
— Вообще-то, я уполномочен выпроваживать любого, кто представляет опасность для семьи Стонхейвен. Элисон переводит взгляд на Страйкера. До этого момента я никогда не видел такой открытой ненависти. Он просто ведет ее в сторону лифта, придерживая за локоть одной рукой, и вводит свой личный код на лифтовой панели.
Медленная ухмылка появляется на его губах прямо перед тем, как двери закрываются, скрывая их обоих. По крайней мере, он находит все это забавным.
Хотел бы я сказать, что чувствую, будто огромный груз свалился с моих плеч, но правда в том, что это не так. Появление Элисон только еще больше увеличило мое волнение по поводу чека, который я должен отдать Ребекке. Я достаю из кармана телефон и набираю номер своей невесты. После нескольких гудков мой звонок переходит на голосовую почту. У меня появляется чувство страха, пока я собираюсь с мыслями, чтобы оставить ей сообщение. Проходит несколько неловких секунд молчания, и я быстро отключаюсь.
Прежде чем я успеваю убрать свой телефон обратно в карман, он вибрирует у меня в руках. Одним движением я снимаю блокировку и нахожу новое сообщение от своей невесты.
Ребекка: Ты звонил?
У меня занимает больше времени, чем необходимо, чтобы ответить ей. Я борюсь с порывом незамедлительно рассказать ей о том, что случилось. Но мне не нужно, чтобы она волновалась.
Я: Давай отменим ужин и кино. У меня много работы.
Ребекка: Звучит неплохо. В любом случае, я чувствую себя немного уставшей от всей этой предсвадебной суеты.
Я: Увидимся дома.
Ребекка: Я люблю тебя.
Я: Надеюсь, так будет всегда.
Ребекка: …Надеюсь, все хорошо.
Какой же я идиот. Теперь она будет переживать, что что-то не так.
Я: Все хорошо, любимая. Просто устал. Увидимся вечером. Целую.
3
НИКОЛАС
Какого черта
он здесь делает? Я уже на полпути из слабоосвещенного вестибюля, когда замечаю Тристана, поджидающего меня снаружи у стеклянных дверей издательства StoneHaven Publishing. Мой рот наполняется горьким привкусом металла, гнев прожигает меня изнутри, и я яростно выдыхаю. Спустя несколько секунд я понимаю, что посторонний привкус во рту — это результат того, что я прикусил язык. Я не разговаривал с Тристаном с вечеринки-сюрприза в честь помолвки, и ему хватило ума не связываться со мной. К несчастью для него он выбрал самый дерьмовый вечер, чтобы заскочить.
Я не могу, мать твою, передохнуть, не так ли?
Я медленно закипаю от злости, пересекая вестибюль и направляясь прямо к выходу, перед которым он стоит. Мне очень хочется впечатать его лицом в стеклянную дверь здания. Внезапное режущее ощущение заполняет мою грудь, когда я останавливаюсь всего в полуметре от выхода. Только сейчас я замечаю, что Тристан стоит под проливным дождем. Он пронизывает меня своим нетерпеливым взглядом, пока я раздумываю, стоит ли мне сделать нам обоим одолжение и оставить его ждать снаружи. Я сделал все возможное, чтобы выкинуть из головы их с Эмили связь, но это не так-то просто сделать.
Эмили все еще не простила меня за то, что я ударил Тристана в тот раз. По правде говоря, с ней вообще не просто иметь дело. Последние дни, те несколько раз, что я видел ее, она разговаривала за моей спиной. Ребекка стала ее союзником, а мне, я полагаю, просто уготована роль плохого парня. Они обе хотят, чтобы я пошел на примирение, но мне не так-то легко простить Тристана. Мое доверие, если утрачено, то навсегда.
— Ты собираешься пустить меня внутрь? — спрашивает приглушенный голос.
Спустя несколько секунд молчания я все-таки встречаюсь взглядом с Тристаном. Я не уверен, сколько он тут стоит, может час, а может последние пять минут. В любом случае, он промок с головы до ног. Он наклоняется вперед и стучит по стеклу, словно я не стоял тут все это время. У меня руки чешутся пробить стекло и ударить Тристана прямо в лицо, и я сжимаю их в кулаки. Промотав в уме этот сценарий раз десять, я наконец открываю дверь ровно настолько, чтобы он смог говорить, не входя.
— Что ты хочешь, придурок? — спрашиваю я, рассеяно смотря на свои часы, пока Тристан пристально смотрит на меня.
— Как долго ты собираешься обижаться?
Это я должен расстраиваться, не он. А чего он ожидал? Что я прощу его за связь с моей младшей сестренкой? Она неопытная, а он воспользовался этим.
— Я буду злиться столько, сколько потребуется, чтобы стереть образ тебя и Эмили из своей головы.
Его предательство ранит сильнее, чем я когда-либо признаюсь.
Разочарование появляется на лице Тристана, когда он стряхивает капли дождя со своего пальто. Мне стоит вышвырнуть его задницу отсюда.
— Я люблю твою сестру. И это не изменится.
— Может и изменится, если я выбью из тебя все дерьмо.
— Ты хочешь надрать мне задницу?
— Да, — рычу я, почти швыряя свой портфель на пол. Уверен, моему отцу понравилось бы прийти завтра утром и увидеть вестибюль, разнесенным на куски.
— Хорошо. Встретимся в тренажерном зале Кросфит. Через тридцать минут.
Я улыбаюсь. Он об этом пожалеет.
— Увидимся там, придурок.
Когда я наконец приезжаю в Кросфит, зал переполнен, что является необычным зрелищем для середины недели. Уровень адреналина повышается внутри меня, пока я сканирую помещение, заполненное влиятельными людьми. Сегодня здесь присутствуют как местные спортсмены, так и биржевые брокеры. Тренажерный зал является одним из немногих в своем роде, который предоставляет услуги только мужчинам. Вы не найдете здесь никакие Зумба занятия (Зумба – система физический упражнений под латиноамериканскую танцевальную музыку. Прим.пер.). Единственный вид танца, который здесь поощряют, на ринге.
Тристану не нужно объяснять, почему он захотел приехать в Кросфит сегодня вечером. С первого дня, как мы ступили в этот зал, мы оба приметили боксерский ринг, расположенный прямо на другой стороне помещения. Большинство членов Кросфит называют его красным рингом смерти. Его название более зловещее, чем репутация. Это тренировочный ринг для членов зала. Он не предназначен для проведения настоящих боев, но сегодня, шутки в сторону.
Тристан появляется из раздевалки в шортах и с парой красных боксерских перчаток. Мои губы расползаются в ухмылке. Если он думает, что выиграет этот поединок, он идиот. Я так сильно желаю преподать ему столь необходимый урок. Он не неуязвимый мудак, каким прикидывается.
Переодевшись в свои шорты, я встречаюсь с ним на ринге. К нашему удивлению толпа собирается вокруг ринга. Я оборачиваюсь и нахожу Тристана, ожидающего меня. Он вроде бы спокоен и собран, в то время как меня всего трясет от предвкушения. Я сосредотачиваюсь на единственной цели моего вечера – выбить дерьмо из Тристана. Здесь нет гонга или судьи, чтобы сказать нам о начале поединка. На самом деле, зрители, окружившие нас, наивно полагают, что это обычный, достойный поединок. Достойным это поединок точно будет.
— Ник, нам необязательно это делать, — говорит Тристан, опуская руки.
— Не говори мне, что ты струсил, придурок.
— Я просто даю тебе возможность уйти. Обсудить это.
— Я устал от разговоров.
Мы росли вместе, и у нас было немного случаев или причин для драки. На самом деле, была пара случаев, когда я дрался со своим старшим братом, Алексом. Те несколько моментов были единственной практикой, какая у меня была, но они были обучающими. У Алекса всегда был неплохой хук справа.
Я приближаюсь к Тристану, а он отскакивает, уклоняясь от моего первого удара. Он держит перчатки высоко, блокируя мои руки от своего лица. Мы уже две минуты поглощены нашим странным танцем, когда он опускает руки.
— Давай, Ник. Ударь меня.
— Если ты думаешь, что я этого не сделаю, ты сумасшедший.
Медленная ухмылка появляется на его лице, когда он приближается ко мне. Он не пытается блокировать джеб, который я наношу ему справа. Он даже не морщится, когда моя рука встречается с его лицом, но я знаю, что это больно, потому что он натыкается на оградитель ринга. Ему требуется несколько секунд, чтобы встать на ноги, и он делает это.
— Это все, на что ты способен? — дразнит он.
Я жду пока он нанесет свой удар. Я даже опускаю свои перчатки вниз, предоставляя ему отличную возможность показать мне из чего он сделан, но, к моему разочарованию, он ничего не делает. Его сопротивление еще больше злит меня. Я делаю два шага к нему и ударом сбиваю его с ног. Это больше не поединок, это настоящая война. Ярость, бушующая в моих вена, поглощает меня, и я наношу удар за ударом прямо ему в лицо. И только когда я чувствую, что другой член клуба оттаскивает меня от Тристана, я понимаю, что он истекает кровью.
Мой гнев исчезает, пока я стою там, и десятки глаз уставились мне в спину. Что, блядь, я делаю? Я наблюдаю, как Тристан медленно поднимается на ноги с помощью другого члена зала. К моему удивлению, у него на лице все та же невероятно раздражающая улыбка. Я начинаю думать, что этот ублюдок – законченный мазохист.
