А.Н. Янушкевич - Начало Ливонской войны 1558-1570 гг. и столкновение интересов Великого княжества Литовского и Московского государства
В то же время достаточно очевидно, что резкой перемены политики в отношении Ливонии в связи с событиями в Нарве в апреле-мае 1558 г. не состоялось. Переход к захвату замков на территории Ливонии имел достаточно прозрачные мотивы. Из поля исследовательского внимания обычно исчезает один существенный факт. В апреле 1558 г., после взаимных обстрелов из Ивангорода и Нарвы (возможно, спровоцированных московитами), посланцы из этого ливонского города «били челом государю о том, чтобы их взял в свое имя»37. Это означает, что московские власти получили обещание перехода Нарвы под свою юрисдикцию. Но жители Нарвы вели двойную игру, осуществляя в то же самое время переговоры с магистром Ливонского ордена об оказании помощи. Вскоре они отказались от своих обещаний, что в Москве было расценено не иначе как предательство. Московское руководство, таким образом, получило формальное обоснование своих принудительных действий по установлению контроля над Нарвой. Данное обстоятельство показывает, что в Москве не стремились к безоглядному захвату ливонской территории, стараясь подчинить ее, не выходя за рамки правового поля, по крайней мере, в собственной интерпретации Москвы. И только когда эти меры не срабатывали, дело доходило до военных акций.
А вот уже после взятия Нарвы во взглядах московского руководства на свою политику в Ливонии произошла существенная трансформация. Когда вскоре после этого события в Москву прибыло ливонское посольство, в Кремле потребовали не просто выплаты «юрьевской дани», а приезда с повинной самого орденского магистра и епископов, чтобы «сами за свои вины били челом и дань положили на всю свою землю»38. Теперь речь шла, по нашему мнению, о прямом подчинении Ливонского государства Московии.
Тем временем в Москву прибыли посланники из Литвы Ян Волкович и Лукаш Гарабурда. Они подтвердили намерения руководства ВКЛ заключить антикрымское соглашение с Москвой и попросили «опасные грамоты» для великих послов из ВКЛ39.
В середине 1558 г. в Вильно серьезно беспокоились за состояние дел на южной границе. Гетман Н. Радзивилл Рыжий предупреждал об опасности для украинских земель, призывая обратить на нее первоочередное внимание. Приходили сообщения, согласно которым турецкая армия выступила в Молдавию и ждала объединения с армией крымского хана Не переставали совершаться «шкоды» мирным жителям пограничья40.
Центральные власти делали необходимые шаги для обеспечения обороноспособности. В канцелярии Сигизмунда Августа летом 1558 г. были созданы некие «листы военные» (наверняка касающиеся созыва посполитого рушенья против Крымского ханства). Также в пограничные крепости на Украине было послано продовольствие и выделены средства для вербовки наемных солдат (в частности, на «почт немалый» для киевского воеводы)41.
Таким образом, в Литве всерьез были обеспокоены ситуацией на границе с мусульманскими государствами. Игнорирование московских предложений о союзе в данный период было бы непростительной политической ошибкой.
Не будем категорически утверждать, но вполне возможно, что приезд литовских посланцев послужил сигналом для отправления большого московского войска в Ливонию, при этом, в отличие от зимнего похода 1558 г., с явно оккупационными намерениями42. В результате этой военной операции 18 июля 1558 г. был захвачен один из крупнейших ливонских городов Дерпт.
Казалось, план московских политиков действует. Литва никак не ответила на действия московитов в Ливонии, более того, подтвердила свое благосклонное отношение к идее антикрымского соглашения и ведению дальнейших переговоров по данному вопросу.
Выяснение отношений ВКЛ с Крымским ханством затянулось. Крымские послы прибыли в Литву только в марте 1559 г. Однако к этому времени Сигизмунд Август сумел завязать контакты со Стамбулом и добиться гарантий с его стороны относительно безопасной для ВКЛ и Польши политики Крымского ханства43. Крымское посольство не нарушило надежд на удачный исход переговороа Окончательное урегулирование отношений между ВКЛ и Крымским ханством состоялось летом 1559 г.44. Как только крымский хан Девлет- Гирей прислал грамоту с подтверждением мира в Вильно сразу же обратились к ливонской проблеме.
Захват московитами Дерпта вызвал опасения у руководства ВКЛ Оккупация ливонской территории означала приближение угрозы для центральных земель княжества, особенно для столицы Вильно. Это в первую очередь беспокоило власти. Не в меньшей степени вызывало тревогу состояние государственной казны. Для обсуждения этих проблем на 28 октября 1558 г. было назначено совещание радных панов ВКЛ45.
Как результат, 28 ноября 1558 г. господарская власть издала грамоту о возобновлении сбора серебщины (специального чрезвычайного налога на военные нужды) за 1556 и 1557 гг., которая не собиралась в связи с продлением перемирия с Московией. Первая «рата» (часть выплаты) должна была быть собрана к 2 февраля 1559 г., вторая — ровно через год. Руководство страны так объясняло свое решение: «...от часу большие небезпечности примножають ся с тое ж стороны и от того суседа паньств наших...»46. Таким образом, инициирование московитами военных действий в Ливонии принудило руководство ВКЛ задуматься о материально-финансовом обеспечении обороны своих границ.
Одновременно были высланы специальные грамоты в Витебск, Полоцк и Браслав к местным воеводам и старостам. В них предписывалось оставаться в замках и в случае необходимости быть готовыми созвать местное рушенье шляхты47. Известно, что московские загоны во время ливонских походов 1558-1560 гг. заходили на территорию ВКЛ.
Таким образом, руководство ВКЛ уже в конце 1558 г. не исключало обострения отношений с Московией и решило заранее готовиться к возможной войне. При этом, как видно, к военной опасности относились со всей серьезностью. Вряд ли это была обыкновенная перестраховка.
Вероятно, результаты октябрьского совещания радных панов по влияли на содержание грамоты и высказываний посольства Василия Тышкевича, отправленного в Москву 20 декабря 1558 г.48. Такой поздний визит литовского посла (напомним, что «опдсные грамоты» на приезд посольства были получены еще летом) можно объяснить, вероятно, также тем, что в Вильно ожидали результатов контактов со Стамбулом и Бахчисараем.
Посольство В. Тышкевича привезло в Москву предложение заключения вечного мира между обоими государствами как необходимого элемента перед подписанием антикрымского соглашения49. Это означало, что Москва должна была вернуть захваченный в начале XVI в. Смоленск и другие пограничные земли, а также отказаться от претензий на Киев и восточные земли ВКЛ. Короче говоря, ценой антимусульманского союза Вильно желало от Москвы отказа от ее главной внешнеполитической программы «собирания русских земель». В. Тышкевич заявил о перспективах совместной борьбы с Крымским ханством, что «и толко крымсково избыв, и вам не на ком пасти, пасти вам на нас»50. Тем самым ВКЛ показало свою заинтересованность в существовании татарского государства как сдерживающего фактора экспансионистских устремлений Московии.
В Москве не ожидали такого оборота событий. Реакция на литовские предложения была достаточно резкой. Их категорически отбросили, назвав «безлепицей». Литвины, в свою очередь, заявили, что без урегулирования двусторонних отношений заключение союза не имеет смысла Разумеется, под подобной формулировкой скрывалось желание отказаться от московского предложения по совместной борьбе против Крыма
11 марта 1559 г. литовское посольство впервые затронуло «ливонский вопрос». Обратим внимание на два момента Поводом для упоминания ливонской проблемы послужили акты насилия во владениях дальнего родственника Сигизмунда Августа рижского архиепископа Вильгельма, совершенные московскими войсками. Литовский господарь просил остановить военные действия, беспокоясь за безопасность Вильгельма и мир среди всех христиан51. Это свидетельствовало о неравнодушии Вильно к происходящему в Ливонии. Однако его проявление состоялось не в рамках межгосударственных отношений, а как забота о безопасности родственника Очевидно, в ВКЛ пока что не хотели выносить этот вопрос на официальный уровень.
Казалось, что в поведении литвинов произошла очевидная перемена. Но в Москве не хотели этого замечать, возможно, из-за их полуофициального подхода к делу. Литовские послы получили категорический ответ, в котором утверждалось, что, во-первых, ливонцы с давних пор подчинялись Московии, во-вторых, военные действия начались из-за нарушения обоюдных договоренностей и, в-третьих, московско-ливонские отношения больше никого не касаются. Не желая резкого обострения отношений с Литвой и вступления с нею в военный конфликт, Иван IV подтвердил обязательство сохранять перемирие до 1562 г.52. Однако проявленный послами интерес к ливонским делам вызвал обеспокоенность в Москве, хотя, скорее всего, там не были склонны думать, что в Вильно коренным образом изменят направление внешнеполитической активности.
