Сабрина Пейдж - Очень грязная свадьба
Я снова тяну её за волосы и получаю взвизгивание.
— Скажи мне, Кейт, — говорю я. — Скажи, как сильно ты любишь объезжать меня.
— О боже, — стонет она хрипло и ускоряет свои движения, тогда как мой член толкается всё глубже в её опухшую киску. — Не называй меня Кейт…
— Как ты хочешь, чтобы я называл тебя, Кейт? — интересуюсь я, дразня и прекрасно зная, что именно она хочет услышать. Сейчас она обожает это прозвище, хоть всё и началось с шутки, которая немного её осаждала, теперь же это прозвище превратилось в ласковое.
— Ты знаешь, — шепчет она.
Её до ужаса мокрая киска сжимает мой член.
— Значит, скажи, как сильно ты любишь мой член внутри себя, — шепчу ей в ответ. — Как сильно ты любишь меня, трахающего без презерватива твою сладкую киску.
— Ох, блядь, Колтер, — произносит она, насаживаясь на меня сильнее.
Её рука тянется к бёдрам, и я, хоть и не вижу её действий, прекрасно знаю, что она ласкает свой клитор, пока скачет на моём члене. Я не позволю ей кончить, нет, не таким лёгким способом. Я не разрешу ей, пока она не скажет то, что мне хочется услышать.
— Скажи, что любишь мой член, — указываю я, — ласкающий тебя внутри, трахающий.
— О боже, Колтер, — повторяется Кейт. — Я так близко. Я люблю твой член, ласкающий меня внутри. Люблю ощущение того, как ты кончаешь в меня.
— Блядь, Принцесса, — говорю ей то, что она хотела услышать. Это никогда не перестанет подводить её к самому краю. — Кончай для меня, Принцесса.
И она кончает.
Прежде чем я даже успеваю закончить фразу, она кончает, крича из-за сильного оргазма. Теперь это происходит очень громко по сравнению с домом её отца-сенатора в Нью-Гемпшире, где мы трахались везде, прячась от всех.
Сейчас она кричит во время своего оргазма достаточно громко, чтобы эти долбаные стены затряслись, а после я чувствую, как мои яйца сжимаются, и наполняю её своим горячим семенем.
Затем я притягиваю Кейт к себе и убираю её волосы, зарываясь лицом в шею и вдыхая её аромат. Она пахнет одновременно всем: покоем, солнцем, теплом и цветами. Это, наверное, самая наивная вещь, которую может сказать парень, но это правда. Всё в ней сочетается, а когда она вот так находится рядом со мной и задыхается от наслаждения, я понимаю, что из всех мест на земле выберу место рядом с ней.
— Хорошее кресло, — её слова нарушают тишину между нами.
— Теперь ты согласна с тем, что это отличный подарок?
— Типа того, — говорит она.
— Отличный до оху… — начинаю я, но она прерывает меня.
— Всё закончится тем, что первым словом ребёнка будет именно это.
— Мы же в спальне, — возражаю я. — Это не считается.
— Мм-хмм, — бубнит она, её дыхание спокойное и размеренное.
— Знаешь, это кресло предназначено и для многих других поз, — поясняю я с надеждой.
— Да, и каких же? — спрашивает она.
Ну, раз уж она спросила, я вынужден ей показать.
Позже Кейт глубоко дышит, её голова уютно покоится на подушке рядом со мной, а моя рука лежит на её животе, будто защищая его. Через двадцать минут мы должны быть на дегустации торта, и это крайне важная фигня, но Кейт так сладко спит после того, как мы повторили наш марафон ещё дважды. Она в последнее время очень уставшая, поэтому я решил не будить её, пусть поспит ещё немного.
Уже несколько недель она ворочается во сне. Ей становится всё неудобней спать по мере того, как её живот растёт. Ещё у неё начались кошмары, хоть она и говорит, что не помнит их, но всё же они ей снятся. Я не раз слышал её бормотание во сне, она хмурилась, а затем с криком просыпалась, держа при этом руку на груди.
Кейт говорит, что в этом нет ничего страшного.
Я упомянул это при разговоре с Эллой несколько недель назад. За последние годы наши с ней отношения улучшились. Когда я и Кейт обручились на Бали, Элла была в восторге и настояла, чтобы я воспользовался её частным самолётом, чтобы привезти мою Принцессу туда. А этот год Элла была Эллой: безрассудной, драматичной, ветреной, но всё же счастливой за меня и Кейт.
Теперь, стала чуть ближе к нам и получив роль в телевизионном шоу в Нью-Йорке, эта дамочка словно сумасшедший вихрь драмы и волнения со своим: «О мой бог, вы женитесь! Я должна помочь с планированием свадьбы. Кто ваш акушер? И ради Бога, когда родится ребёнок, пусть не называет меня бабушкой. Я ведь ещё недостаточно старая для этого прозвища».
Кейт нравится её забота.
Несколько недель назад Элла сообщила мне, что у неё тоже были кошмары, когда она была беременна, и что-то ещё про гормоны.
— Дорогой, — сказала Элла, небрежно махнув рукой. Она всегда так делала, когда считала, что речь шла о чём-то само собой разумеющемся. — У Кейт нет предсвадебного мандража. Эта девочка намного сильнее, чем ты думаешь. Может, это мандраж перед родами. Ой! Кстати, у моего тренера есть номер женщины, которая может помочь ей очистить её чакру чи и избавиться от плохой энергии.
— Кейт не будет очищать никакую чакру чи, Элла, — отрезал я, качая головой.
— Она даже не узнает, — запротестовала Элла, копаясь в сумочке в поисках своего телефона.
— Думаю, она узнает, если кто-то начнёт махать листьями шалфея вокруг её живота, мама, — возразил я.
— Это работает совсем не так.
Я смеюсь из-за этого воспоминания, и Кейт в этот момент шевелится возле меня. Просыпаясь, она слегка постанывает, а затем находит меня взглядом, и на её лице появляется улыбка.
— Ммм. Ты дал мне поспать. Это был очень приятный отдых. Сколько времени? — спрашивает она.
— Три, — отвечаю я.
Она подскакивает:
— Колтер! Ты же знаешь, мы должны были отправиться на дегустацию тортов. Не могу поверить, что ты позволил мне уснуть!
— Ты так сладко спала, — говорю ей. — Это же всего лишь торт.
Она смотрит на меня в ужасе.
— Всего лишь торт, — повторяет она. — Я беременна, и это целый стол тортов. Я уничтожу любого, кто встанет на моём пути к поеданию углеводов.
— И меня, — смеюсь я.
— Особенно тебя, — произносит она, проходя по комнате и натягивая на себя одежду быстрее, чем я когда-либо видел. — Я становлюсь невежливой, когда дело доходит то торта. В этом случае каждый сам за себя.
— Учту.
Час спустя Кейт подтверждает свои слова. Она угрожает ткнуть меня вилкой, когда я пытаюсь дотянуться до второго кусочка торта, который Кейт прозвала «почти такой же удивительный, как секс», хотя по её выражению лица могу предположить, что, не будь меня в комнате, она бы сказала кондитеру, будто он лучше секса. Для меня всё это так размыто, этот парад сладостей с названиями типа «Глазированная сахарная мечта с двойным тёмным шоколадом», или «Глазированный малиновый восторг полудня», или «Баварский карамельный торт с заварным кремом», или «Сладкое розовое шампанское».
Ага, всё верно. Я Колтер Стерлинг, обсуждающий плюсы и минусы торта «Сладкое розовое шампанское» для моей свадьбы.
Я провожу всю вторую половину дня, обсуждая то, какая глазированная ваниль более ванильная из трёх предыдущих ванилей, и поедая торты, названные в честь алкогольных напитков. И не очень хороших алкогольных напитков, к тому же заметно отсутствие выпечки, ароматизированной скотчем или ирландским портером «Guinness».
Когда я предлагаю пивную тематику свадебного торта, Кейт смотрит на меня убийственным взглядом:
— Никакого торта со вкусом пива на свадьбе.
— И пошутить нельзя, — отвечаю я покорно.
И эти слова снова приносят мне тот же взгляд.
Я успокаиваю её тем, что передаю следующий кусочек торта.
ГЛАВА 3.
КЕЙТ.
— Свадьба уже через две недели! — визжит Бейли. — Ты взволнована?
Мягкое бордовое кресло из бархата в магазине для новобрачных поглощает меня, и я, скрестив ноги, откидываюсь назад, издавая стон, явно выдающий во мне не-леди.
— Это неимоверно сексуальный звук, Кейт. Что-то между морским львом и гориллой в течке, — смеётся Либби, фотографируя меня на камеру.
— Нужно ли мне спрашивать, откуда тебе известно, как кричит горилла в течке, Либби? — спрашивает Бейли.
Обычно я угрожаю Либби физической расправой и попыткой вырвать фотоаппарат из её рук, но сейчас моя энергия на нуле, а ноги ужасно болят из-за того, что я обошла приблизительно тысячу магазинов в холодном Бостоне с двумя моими лучшими подругами. Они ищут мне бельё для медового месяца, которое бы подошло для моего нынешнего положения.
Ну, тысяча — это, конечно, преувеличение. Возможно, их было два. Но нижнее бельё для беременных? Знаете, это было больше похоже на тысячу.
И нет, на планете не найдётся подходящего для меня в таком положении белья. В последнем магазине я решила, что на меня сейчас могло бы налезть — особенно после дня с тортиками — только лишь муу-муу (прим.: одежда гавайского происхождения свободного покроя, свисающая с плеч).
