П.А.Сарапульцев - Homo
—Съюзмэн! А если это просто блестящий технологический шпионаж?
—Украсть можно только то, что есть, а “СIС” предложила такие вещи, о которых в “IВМ” еще только собирались подумать. Например, подробно разработали, защитив доброй сотней патентов, литографирование с помощью рентгеновских лучей, что позволило их машинам запоминать до 1 миллиона бит информации на одном чипе. Чтобы тебе стало понятно, сравни это с 64 тысячами битов информации у “IВМ”.
—Еще вопрос, Чарли. Значит, если я тебя правильно понял, эта “CIC” теперь сказочно богата?
—Далось тебе это богатство, Серж! Главное, что после ввода МИНЦА в действие, он станет не просто всемирной информатекой, но и главным координатором и управляющим всей экономикой, а может быть и политикой нашего общества. Понимаешь?
—Спасибо, Чарли. Ты мне здорово помог.
—Чем? Ведь я и сам-то знаю об этом ненамного больше, чем ты.
—И тем не менее. Поцелуй за меня свою секретаршу, старый разбойник!
—Чао, Серж!..
***
—Хэлло!.. Мистер Джексон? Мне очень хочется поговорить с вами о вашем убитом приятеле, если вы не против? Спасибо. Нет, я не задержу вас надолго. Буду минут через десять. До скорого, сэр!
—Проходите, мистер Сербин.
—Вы знаете мое имя, сэр?
—Профессия обязывает, мистер Сербин. Иначе я просто не согласился бы на разговор с неизвестным мне человеком, тем более журналистом.
—Ну, может быть, вам просто не хочется предстать перед читателями в роли Геракла, убивающего своего друга?
—А вы уверены, что подобная заметка была бы опубликована после соответствующего звонка редактору?
—Зачем же вы тогда согласились на встречу со мной, мистер Джексон?
—Считайте, что мне просто захотелось с вами познакомиться, а возможно, я и сам надеюсь в чем-то разобраться с вашей помощью. Но для начала я угадаю вопрос, который осознанно или неосознанно вертится у вас в голове: как это негру, пусть и сотруднику секретной службы, так легко спустили убийство белого человека, если, конечно, все это не было запланировано заранее?
—Логично, хотя и не совсем верно, сэр.
—Так вот, это самый простой вопрос на нашем вечере вопросов и ответов. Самый простой потому, что случившееся действительно попадает в графу непредумышленных убийств.
—Хорошенькая непредумышленность, мистер Джексон. Когда вы стреляете в человека, стучащего в вашу дверь, даже не удосужившись спросить, кто он и зачем явился!.. Уж извините, но сделать это может либо преступник, хорошо знающий того, кто стоит за дверью, либо вконец издергавшийся запуганный человек, опасающийся даже собственной тени. Но и та, и другая версии требуют долгого и обстоятельного расследования и принятия окончательного решения только после специального судебного разбирательства. Вас же отпускают с богом, практически на следующий день после случившегося и, судя по упакованным книгам, даже не требуют подписки о невыезде.
—Более того, меня даже срочно переводят в другое место, опасаясь за мою жизнь и карьеру!
—Вы хотите сказать, что доказательства непредумышленности были настолько очевидными и весомыми, мистер Джексон?
—А как, интересно знать, поступили бы вы на моем месте? И сочли бы вы аргументы достаточно весомыми, если бы вам позвонили ночью из полиции и предупредили, что совершившая побег группа вооруженных преступников направляется в сторону вашего дома, а через минуту- другую ваша дверь затрещала под чьими-то мощными ударами?
—Подождите, мистер Джексон, но вот это именно и является недоказуемым, поскольку полиция, как, мне теперь известно, к вам той ночью не звонила!
—Совершенно верно, мистер Сербин! Звонили не из полиции, а вернее, не полицейские. Информация была передана по телефону из вычислительного центра, определившего, к кому может прорваться скрывающийся от полиции доктор Брэдли.
—Значит, у вас все-таки были основания панически бояться своего приятеля, мистер Джексон?
—У меня?
—Но ведь вы стали стрелять в него, даже не попытавшись узнать, в чем дело? А раз машина логически предсказала его дорогу к вам, значит, он был либо вашим другом, либо вашим врагом. Друзей не убивают, а следовательно..
—Вот именно, друзей не убивают, и дело просто в том, что я не знал, кто рвется ко мне.
—Но вам же позвонили…
—Ну и что? Мне сказали заведомую ложь.
—У вас есть какие-либо доказательства?
—Есть, мистер Сербия, есть! Мой телефон, как и все телефоны сотрудников охраны центра, находится под постоянным круглосуточным наблюдением, не зависящим от полицейской службы города. Запись автоматически включается при произнесении определенных ключевых слов, в частности “опасность” и “убийство”. А поскольку обращение ко мне начиналось со слов: “Мистер Джексон, вам угрожает смертельная опасность!”, то и запись была сделана практически о самого начала, причем, был установлен и номер телефона, с которого вёлся этот разговор. Вот почему я только меняю место своей работы, а не отправляюсь, как и положено негру в подобном случае, прямиком на электрический стул. Вы удовлетворены моим объяснением, мистер Сербин?
—Если в отношении вашей непосредственной виновности, вернее невиновности, то да. Однако, если доктор Брэдли шел к вам как к другу, что же связывало вас помимо ежесубботней игры в гольф? Чувствуя смертельную опасность, к малознакомому человеку за помощью не обращаются, не так ли сэр? А если так, то, какие общие интересы могли быть у вас, учитывая кардинальное несходство ваших профессий?
—Мистер Сербин, как вы думаете, так ли трудно было мне уклониться от встречи с вами, если б я захотел?
—Вы уже намекали мне на это, но вы явно недооцениваете мои профессиональные навыки, если думаете, что всё могло закончиться одним телефонным разговором.
—Давайте попытаемся обойтись без взаимных комплементов, тем более, что я согласился на эту встречу не для того, чтобы сообщить вам сведения, которые вы и сами могли бы получить если не сегодня, то завтра, и если не из первых, то из третьих рук. Я обратился к вам только потому, что, с одной стороны, достаточно хорошо познакомился с вашей работой, изучив досье, заведенное на вас ребятами из ФБР, а с другой стороны, у меня просто нет другого выхода, ибо мое, пусть и невольное, соучастие в убийстве, лишило меня возможности заняться им самому. А я очень не хочу, чтобы это дело попало в архив, как это может случиться с минуты на минуту. Поймите, меня связывало о Брэдли если не дружба, то товарищество, и не только по игре в гольф. К несчастью, противник сумел сыграть так, что одним выстрелом вывел из борьбы и его, и меня. Я очень заинтересован в вашей помощи, но тем не менее, все, что я могу для вас сделать, не нарушая своих служебных инструкций, это поставить перед вами два новых вопроса и сделать вам одно предложение. Подумайте, могла ли машина предсказать путь доктора Брэдли ко мне, если бы за нами не велось постоянного и сверх тщательного наблюдения? Кто стоит за этим счетным устройством, вернее, кто его направляет, поскольку, с моей точки зрения, арифмометр, даже если он и называется вычислительным центром, сам свою ручку крутить не может?.. И, наконец, предложение: попытайтесь найти дневник доктора Брэдли (в квартире его обнаружить не удалось - это, я знаю абсолютно точно), возможно, он окажется полезным для нашего общего дела. Подумайте над моими словами, мистер Сербин, и будет лучше, если вы сотрёте запись нашего разговора из вашего диктофона, но, надеюсь, не из своей памяти. Если вам понадобится помощь - я всегда буду к вашим услугам.
—Всего доброго, мистер Джексон. Я подумаю над тем, что вы сказали. Очень подумаю…
***
—Извините, пожалуйста, но доктор Брэдли при вас позволил мне проходить к мужу в любое время.
—Пойдите и попросите у него разрешения еще раз, получите - пожалуйста.
—Но вы же знаете, что он убит!
—Значит, и говорить не о чем. Правила видите? Черным по белому нанизано, что можно, а что нельзя. Если есть претензии - в попечительский совет. И не мешайте мне исполнять свои обязанности!
—Вообще-то, действительно, миссис, вам все объяснили. Так зачем играть на нервах работника больницы?
—…А ты сам то кто такой будешь? Уже добрых полчаса тут стоишь. Может быть, вызвать полицию, чтобы она и с тобой разобралась?
—Извините, сэр, но я жду главного врача. Мне хотелось бы устроиться лифтером или сторожем. Я прежде работал в Нью-Йорке, да вот пришлось из-за матери перебраться в ваш город.
—Так тебе и приготовили место, жди-дожидайся! На нашем брате экономят все кому не лень. Зато докторов и медсестёр готовы разве что не на золоте поить и кормить.
—Это вы точно оказали. По себе знаю…
—Да что ты еще знать-то можешь, молокосос. Ты с мое поработай, пообщайся тут с разными, тогда узнаешь, что почем. Где тут правда, если я целый день торчу на ногах, можно сказать, за здорово живешь, а любой докторишка пооколачивается возле операционного стола пару часов, да и огребёт за это не одну сотню долларов. Да ладно бы дело делали, а то только о деньгах и думают! Наш-то, застреленный, не задолго до смерти вообще труп приволок, да еще и на меня накричал, когда я чуток с лифтом замешкался. “Вы что, - кричит - не видите, что я от больного оторваться не могу! Взялись работать - работайте!” И это он мне, человеку, который на медицинской службе не одну, можно оказать, собаку съел!
