Роман - o 62d1225ad9ca7f1a
воскрешается. Здесь крест и воскрешение.
Если человек просто умрет на четвертом уровне, он будет вести жизнь зомби. Он будет ходить по
миру, словно он крепко спит, будто он в глубоком гипнотическом сне. Он пьян, он пуст. В нем будет
крест, но воскрешение не произошло. Если же человек будет бдительным... а быть бдительным очень
трудно, когда случается смерть; но если вы работаете медленно, вместе с мастером, тогда это
возможно. Если вы крепко засыпаете, мастер действует как будильник. Он делает вас бдительными и
осознанными. Он потрясает вас, возвращает вам память. И если вы можете стать осознанными и
помнящими, в то время как повсюду происходит смерть, тогда вы становитесь бессмертными. И вы
входите в пятый слой.
Пятый слой — это слой жизни. Энергия становится абсолютно свободной, у нее нет блоков. Вы
свободны быть тем, чем вы хотите быть. Вы можете идти и не идти, делать и не делать — все, что вам
угодно. Вы совершенно свободны. Энергия становится спонтанной. Но и здесь есть две возможности
— это последний такой случай.
Человек может так отождествиться с энергией жизни, что станет эпикурейцем. Именно здесь
расходятся Эпикур и Будда. Эпикурейцы, в Индии чарваки, и другие гедонисты мира, которые
действительно проникли в пятый слой жизни, узнали, что такое жизнь. И они отождествили себя с
жизнью: они едят, пьют, женятся — все это стало их кредо, потому что они не знают ничего, кроме
жизни. Жизнь находится за пределами смерти. Даже вы находитесь за пределами жизни. Вы высшая
трансценденция.
Итак, в пятом слое есть такая возможность: если вы не будете бдительными и в пятом слое, тогда
вы станете жертвой гедонизма. Замечательно! Вы подошли вплотную к дому, вам остался лишь один
шаг, но вы полагаете, будто достигли цели.
Эпикур прекрасен. Ему остался один шаг, и он стал бы Буддой. Чарваки прекрасны; им остался
один шаг, и они стали бы Христами. Всего только еще один шаг.
В последнее мгновение они отождествляют себя с жизнью. И запомните, что трудно
отождествлять себя со смертью, потому что кто же хочет отождествляться со смертью? Очень легко
отождествляться с жизнью, потому что все хотят жить вечно. И так каждую жизнь!
Человек, в этот миг становящийся Эпикуром, отождествляющий себя с жизнью, все время живет в
полном оргазме. Все его тело работает невероятно прекрасно и грациозно. Он радуется малому: еде,
танцу, прогулке на свежем ветру, солнцу. Малые радости жизни дают ему огромное наслаждение.
Радость — вот имя для этого человека. Вы можете также назвать его наслаждением. Но это не
блаженство, блаженство не для него. Он радуется, но не блаженствует.
Какая разница между радостью и блаженством? Когда вы чему-то радуетесь, ваша радость
зависит от предмета, она объективна. Вы любите красивую женщину и чувствуете радость. Но если
красивая женщина уходит от вас, на вас нисходит печаль. У вас замечательное настроение, вы
вибрируете, вы живете, ваши ноги танцуют; но потом настроение омрачается, вам скучно — и вся
радость исчезает. Радующийся человек будет чувствовать также и грусть. Он будет взлетать и падать.
Он будет карабкаться на вершину, и он будет возвращаться в долину. Будут дни и ночи —
двойственность останется.
Если человек бдителен в тот миг, когда случается жизнь (он осознан, в памяти, сознателен, он
превосходит и жизнь), тогда появляется блаженство. Блаженство — это радость без видимой или
невидимой причины. Блаженство — это радость без причины. Теперь ваша природа блаженство, а не
то, что с вами происходит. Блаженство и есть вы.
Таковы слои. И эти слои чередуются в таком порядке, потому что ребенок во время своего
рождения и есть жизнь. Каждый ребенок — это Эпикур. Жизнь вибрирует. Жизнь — это свободно
двигающаяся энергия, в ней нет блоков. Ребенок — это энергия, чистая радость в энергии. Он просто
прыгает без всякой причины, и он так счастлив, что вы не сможете прыгать как он, даже если
достигнете рая, ведь ребенок прыгает просто так. Ребенок собрал несколько цветных камушков и
просто с ума сходит от радости. Понаблюдайте за маленькими детьми, когда они просто сидят и ничего
не делают — у них такой счастливый вид, без всякой причины!
У новорожденного ребенка есть только один слой, то есть жизнь. Если бы ребенок мог стать
осознанным, он тотчас же вошел бы в состояние Будды, но это трудно сделать, поскольку ребенок не
может стать осознанным. Для того чтобы стать осознанным, ребенку придется идти в жизнь, страдать,
ему придется собрать многие слои — это часть роста. Поэтому Иисус говорит: «Вы войдете в царство
Бога, только когда уподобитесь детям», но он не говорит о том, что войдут дети, нет. Войдут те, кто
подобен детям, а не сами дети! Дети не войдут в царство Бога. Им надо расти, им надо потерять все,
чтобы обрести это снова. Им надо потеряться в мире, им надо совершенно забыться, и они вернутся
домой, они все откроют вновь только через уход от себя за горизонты, через сильное страдание —
тогда они будут подобными детьми; не детьми, а подобными им.
Когда ребенок рождается, его слой жизни действует. У ребенка только два слоя: слой жизни и
трансцендентальный слой. По сути, трансцендентальный слой — это не слой, а центр. Это сама суть.
Вы можете называть этот центр душой, самостью или как вам угодно. У ребенка только один слой
жизни, а затем ребенок по мере роста постепенно начинает осознавать смерть. Он видит, как умирают
люди, как опадают цветы, он видит, как неожиданно погибает птица, или видит мертвую собаку.
Ребенок начинает осознавать смерть. Когда он осматривается и понимает явления, у него появляется
чувство, что жизнь когда-нибудь должна окончиться. И тут же ребенок принимается копить
следующий слой, слой смерти. Ребенок начинает бояться смерти. Это второй слой, которого достигает
ребенок.
Потом у ребенка по мере его роста появляется много «должен» и «нельзя»: ты должен делать то,
тебе нельзя делать это. Ребенку не разрешается полная хаотическая свобода, он должен быть
дисциплинирован, зажат, а ведь ребенок — это хаос, полная свобода. Он хочет, чтобы в мире для него
не было правил. Но этого нельзя позволить, и ребенок становится членом общества. Поэтому надо
подавить его хаос, его быструю энергию, существующую во многих измерениях. Надо привить ему
правила, его надо кое-чему обучить (как ухаживать за собой и прочее), и все обязательно станет
хорошим или плохим, все разделится; ребенок вынужден выбирать. Порождается третий слой хаоса, то
есть невроза.
Дети, которых учили слишком многим правилам, более невротичные; они носят в себе больше
невроза; по этой причине невроз случается только в очень цивилизованном обществе. В первобытном
обществе люди не становятся невротичными; им никогда особо не навязывали правила. На самом деле,
им позволяли хранить в себе хаосы в небольшом количестве. Если у людей мало правил, то у них мало
возможностей для невроза. Чем больше правил, тем больше возможностей для невроза. Это третий
слой.
Потом ребенок начинает учиться играть. Ему надо играть, потому что ему не разрешают быть
подлинным и настоящим. Случается, порой ребенок чувствует, что ненавидит мать, потому что она
постоянно ему что-то навязывает, но он не может сказать матери, что ненавидит ее. Он должен
говорить ей: «Я люблю тебя». Он должен обнимать ее и притворяться, что глубоко любит ее. И теперь
начинаются игры — это четвертый слой. Ребенок будет играть роли.
Маленькие дети становятся политиками. Домой приходит отец, и ребенок улыбается, потому что
он знает, что если он не будет улыбаться, тогда сегодня он не получит мороженое. Если ребенок
улыбается, отец становится очень щедрым, его рука опускается в карман. Если же ребенок не
улыбается, отец очень строг, и ребенок вынужден становиться политиком. Вы видите фотографии
политиков — они всегда улыбаются.
Вы наблюдали за человеком, который агитирует за себя на выборах? Он все время улыбается, он
просто растягивает губы, внутри его нет улыбки. Иногда случается, что подобное превращается в
навязчивую привычку. Я знал одного политика — к сожалению, однажды ночью мне пришлось спать
рядом с ним, — ночью я встал и посмотрел на него, он улыбался. Улыбка так прилипает к политику,
что он не может расслабиться даже во сне. Должно быть, он агитирует за себя или что-то в этом духе.
