Владимир Поселягин - Истребитель. Трилогия
– Да, товарищ генерал, вот около печати подпись поставьте, – почти сразу откликнулся пожилой полковник, давая расписаться генералу.
Мельком осмотрев справку, там было семь фамилий, начиная с командира корпуса генерала Ермакова, до начальника политуправления того же корпуса, бригадного комиссара, убрал ее в планшет.
– Сейчас тебе ЗИС подгонят, бойцы помогут загрузить самолет, сказал генерал и подойдя к самолету посмотрел на дырку в капоте от бронебойной пули.
– В двигатель попали? – спросил он.
– Да, товарищ генерал.
Несколько секунд по рассматривая меня, он неожиданно спросил:
– А это не про тебя была заметка, что сразу пятерых сбил?
– Да, товарищ генерал, про меня, – ответил я, вызвав шум разговора вокруг.
– Молодец. Самойлов, пиши наградной лист на сержанта. Все‑таки сколько он наших бойцов от смерти с воздуха спас. Пиши.
Походив вокруг самолета, генерал пожал мне руку, и сев в машину уехал дальше, вместе со своим эскортом и охраной.
Как только я успел одеться и привести себя в порядок, фельдшер, который закончил убирать свои вещи в медицинскую сумку, стал прощаться, после чего влился в колонну красноармейцев, что шла мимо нас, обходя ЛаГГ.
Минут через двадцать послышалось завывание мотора, и около хвоста самолета остановился ЗИС, из которого выскочил ефрейтор лет тридцати пяти, поправляя на ходу пилотку. Прибыло ожидаемое транспортное средство, обещанное генералом.
– Товарищ старший сержант, а далеко ехать? – спросил ефрейтор Малютов, водитель «кобылы» что мне дали.
Я взял в руки планшет и присмотрелся, после чего закрутил головой. Новое место базирования полка, было у города Червеня, а до него…
– Судя по карте, километров сорок. И это если по прямой, а так я думаю километров семьдесят чапать будем. У тебя как с горючим?
– Норма. В кузове бочку видели?
– Ну.
– Вот двести литров. До Москвы хватит.
– Понятно. Кстати просвет появился, погнали дальше, пока артиллерия не подошла.
Мимо нас проскочили последние четыре Т‑26, и мы снова выехали на дорогу. Я постоянно оборачивался, глядя как там мой «ястребок».
Везли мы его с неотстыкованными плоскостями. Да и кто их будет отстыковывать? У ефрейтора нужных инструментов не было, вот я и решил перегонять самолет так. Проходящие мимо бойцы, помогли нам затащить хвост в кузов машины, где мы с ефрейтором закрепили его, и вот уже сорок минут везли по разбитым бомбардировками и гусеницами танков, дороге.
– Стемнеет скоро, – сказал я, посмотрев на садящееся солнце.
– Ночью поедем?
– Столкнуться с кем‑нибудь хочешь? Нет, тут через два километра проселочная дорога будет, она правда половину пути идет через лес, но зато в нужную нам сторону, так что сворачивай на нее.
– Это вон та?
– Да, где танк стоит, – подтвердил я убирая карту обратно в планшет.
Съехав с дороги, мы прибавив скорости поехали по пустой полевой дороге, на ней даже беженцев не было.
– Вон у леса встанешь, технику замаскируем и можно щеку подавить.
– Чего подавить, товарищ старший сержант? – переспросил Малютов.
– Щеку. Спасть будем.
– А‑а‑а. Ну тогда ладно.
Подъехав к лесу, мы развернули машину самолетом к лесу и загнали его под деревья, стараясь провести между деревьев.
– Стой! Да стой тебе говорю!
– Все, товарищ старший сержант?
– Да, дальше не пойдет. Давай топорик, будем машину маскировать.
Подхватив поданный из кузова топорик, я отошел метров на пятьдесят, и стал рубить ветки, которые ефрейтор стал относить к машине и маскировать кабину ЗИСа, которая не уместилась под кронами деревьев.
– Все, товарищ старший сержант, хватит, – сказал Малютов, беря последнюю охапку.
Проследовав за ним, я помог накрыть ветками часть кузова, и направился к дереву, поправляя на ходу гимнастерку. Летный комбинезон я скинул еще когда одевался после осмотра ранения, убрав его в кабину ЛаГГа, вместе с парашютом. Очки я положил в сидор.
– Давайте поснедаем, товарищ старший сержант, – позвал меня Малютов к импровизированному столу, где на куске старого брезента была разложена еда. Банка тушенки, галеты, хлеб, нарезанное сало, лук, чеснок, и пяток яиц.
– Иду, – ответил я направляясь к столу, доставая на ходу из‑за голенища сапога, ложку.
Мы уже почти закончили, как в сгущающейся темноте послышались чьи‑то голоса.
– Слышите, товарищ старший сержант?
– Да, слышу. Из леса идут, – ответил я, заметив как Малютов, подтягивает к себе карабин.
– Пойду схожу узнаю кто это, а вы пока товарищ ефрейтор охраняйте технику.
– Хорошо, товарищ старший сержант.
Вскочив на ноги, я достал из кобуры маузер, и приведя его к бою направился на звуки голосов, но быстро вернувшись подхватил недоеденный кусок хлеба с салом поспешил узнать кто это, жуя на ходу.
Осторожно выйдя на дорогу, я присмотрелся. Вышедшая из‑за туч луна, осветила серебристым светом лесную дорогу и шедших по ней людей.
«Раз… два… пятеро! А что это они тащат в руках квадратное? Ящики с боеприпасами?»
В это время до меня долетело отчетливое:
– …рил я тебе давай в селе заночуем. Так нет, давайте дальше пройдем, – говорил один.
– Сева, ты красный командир. Привыкай к суровой мужской службе, поспишь и на земле, – ответил другой звонкий голос.
– На земле? Уж лучше на сеновале как в прошлый раз. А к службе я и потом могу привыкнуть.
– Да хватит вам. Давайте искать место где заночуем, а то и так дотянулись, – сказал другой, в котором отчетливо прослушивались командные нотки.
Кто это, понять было несложно. Выпускники училища, следующие согласно направлениям в свои части. Но вот каких родов войск, я никак рассмотреть не мог. То, что они были в пилотках, я рассмотрел отчетливо, как и чемоданы в руках, а вот род войск? К сожалению петлиц, рассмотреть с тридцати метров я не смог. В это время они остановились, закрутив головами.
– Салом пахнет.
– Ага, с чесночком, – откликнулся другой, и отчетливо забурчал животом.
Я торопливо дожевал бутерброд, и крикнул, когда проглотил его:
– Стой, кто идет?
– Свои. Советские летчики! – крикнул в ответ тот самый, что говорил с командными нотками.
– Летчики? О, даже как? Сержанты?
– Да, сержанты, – подтвердил тот же голос.
«Уже хорошо, я тут самый старший по званию!» – подумал я, и вышел на дорогу, подходя к ним.
Сейчас, насколько я знал, училища выпускали не лейтенантов, что было совершенно правильно по моему мнению, а сержантов.
– Старший сержант Суворов, семнадцатый бап. Представьтесь.
– Выпускник Батайской военной авиационной школы сержант Морюхов, следую в часть согласно направлению.
– Выпускник Батай…
Сержанты Морюхов, Горкин, Валиков, Булочкин и Лапоть, шли в Минск, в штаб ВВС фронта, где должны были получить распределение в части. Вернее они ехали, но поезд попал вчера под бомбежку, и пять друзей отправились пешком.
– В Минск? Да его немцы не сегодня‑завтра возьмут. Они почти закончили окружение, – сказал я, когда услышал куда они направляются.
– Может успеем? – спросил Валиков.
– Куда, в мышеловку? Ладно, завтра решите. Пойдем, у нас тут техника, там переночуете с нами. Кстати я про вашу школу что‑то запамятовал, вас на чем учили летать?
– И‑16, и на И‑153, товарищ старший сержант.
– Истребители значит, – пробормотал я.
– А вы товарищ старший сержант на чем летаете? На СБ или ТБ, спросил Морюхов первым следовавший за мной.
– Не угадал. Я истребитель, сопровождаю бомбардировщики. Осуществляю прикрытие. Да вот, во время перебазирования полка, нарвался на «юнкерсы» и сбил два, да бронебойную пулю в мотор словил, теперь технику эвакуирую. Малютов, свои! – крикнул я ефрейтору, заметив, что показалась темная масса машины.
– Ух ты. Двоих? А что у вас за самолет? – продолжил задавать вопросы Морюхов.
– На ЛаГГе летаю, это все?
Ну да, как же, все. Вон как окружили меня. Как я и опасался, они засыпали меня вопросами.
– Ладно, садитесь, расскажу. Ефрейтор, еще есть что поесть? А то тут товарищи летчики голодные.
– Есть, последнее, но им хватит. Сейчас я организую.
Пока сержанты торопливо поглощали последние запасы ефрейтора, начал рассказывать свои повествования, с того момента как на своем У‑2 вылетел утром двадцать второго июня на поиски севшего на вынужденную самолета капитана Ильина. Держался я строго выверенной с Никифоровым версии, так что старался не говорить лишнего. Но вот про Брестскую крепость рассказал, как мол встретил израненного красноармейца который шел из крепости за помощью и на последнем дыхании рассказал как дерутся там защитники. Это произвело впечатление, и немалое. Кстати, несмотря на то, что я доложил Павлову о крепости, никаких действий от него так и не дождался. По крайней мере, я о них ничего не слышал.
– …ну вот меня и подловили на уходе. Удар, и винт замер, пришлось планировать и садиться на вынужденную, – закончил я рассказ.
