Аляска Ангелини - Невыносимый
Глава 13
Господин
Мог ли я поцеловать ее, как хотел сделать это раньше? Она не могла спрашивать об этом серьезно. Ее вопрос меня разозлил. Мне хочется забрать назад эти слова и бросить ей в лицо. Это, бл*дь, заставляет меня желать подчиниться ей; целовать медленно и страстно, когда она не сопротивляется, а дышит необходимостью быть со мной. Черт возьми. Я не могу об этом думать. Диана засела в моей голове так же глубоко, как и я в ней, когда трахал ее тело. Хотя она сделала это не намеренно, или все же нет? Как возник этот вопрос? Что вообще заставило ее задуматься об этом?
Я замираю с подносом в руках, пока обдумываю произошедшее. Почему она передумала? Сама мысль о смерти или пробуждение после того, как она поняла, что выжила, заставили ее переосмыслить чувства, которые она может быть ко мне испытывает? Будь я проклят, если знаю ответ. Эта женщина сводит меня с ума всеми возможными способами, которые я только могу вообразить.
— Поцелуй ее… — в моем тоне полно сарказма, но я качаю головой и ставлю миску на столешницу. Бл*дь, мой член этого хочет. Но это действие не входит в мои нынешние планы. Сегодня она меня взбесила — пробудила желание трахать ее долго и мучительно. Возможно, я так и поступлю. Проучу ее и заставлю держаться подальше от моей хорошей половины. Диане не нужно ее знать. Даже эта часть меня не достаточно хороша для нее. Конечно, я делаю правильные вещи в глазах общества, но во мне всегда будет жить тот человек, которым я являюсь сейчас. Я не могу убежать с одной частью и оставить другую далеко позади. Ответственность несут обе стороны. Для меня — это все, или ничего. Это не безопасно для нас обоих, независимо от того, что я хочу сохранить ее для себя. Мой мозг подсказывает мне, что ничего подобного не случится. Диана моя. Нет никаких сомнений, если речь идет о ней. Тем не менее, у меня остается четкое представление всей ситуации. Я не могу удержать ее, и причин для этого достаточно, чтобы написать гребаный роман. Когда Диане станет лучше, ей придется уйти. Исходя из того, что я увидел за последние двадцать четыре часа, понадобится всего пара недель. Нет, я даже преувеличил срок ее восстановления. Это случится гораздо раньше.
— Поцелуй ее, — повторяю я снова. — Черт бы побрал эту женщину, — черт, для меня даже секс с ней — это пытка. Теперь она знает, что во мне есть другое "я", лучше того, которое она привыкла видеть. Я должен попробовать заблокировать эту часть себя. И заставить ее забыть то, что она увидела.
Звучит сигнал, и я слышу:
— Господин.
Голос Джейми заставляет мои брови изогнуться. Это не похоже на него — зайти без приглашения, но я действительно не хочу иметь дело с этим прямо сейчас. И велика вероятность, что независимо от того, что он хочет сказать — это будет касаться работы.
Парадная дверь закрывается, тревога усиливается от звука шагов, которые приближаются ко мне.
— В кухне, — я ставлю тарелку супа на печь и оборачиваюсь, когда он входит в дверь. Костюм, в который он одет, сшит на заказ, подчеркивая его широкие плечи и тонкую талию. Желтый галстук сбивает меня с толку. Обычно, он надевает черный, синий, или красный. Это не похоже на него. Это что–то новенькое. Он человек привычки, по крайней мере, таким я его знаю.
— О, обед, — он засовывает руки в карманы, осматривая небольшой стол в стороне, и снова смотрит на меня. Этот взгляд длится всего несколько секунд, прежде чем перемещается в сторону двери, выходящей из столовой.
— Она не там, — сухо произношу я и беру ложку, чтобы перемешать суп.
— Разве она еще не заработала возможность заходить на кухню? Прошло чуть больше месяца, — на одно короткое мгновение, прежде чем он успевает себя остановить, его лицо приобретает мрачное выражение. Мои глаза прищурены, пока я наблюдаю за ним, изучая, как он стоит в непривычной для меня позе.
Между нами повисает молчание, пока я продолжаю помешивать суп и обдумывать то, что собираюсь сказать ему. Прежде я никогда и ничего не скрывал от него о рабах, но с другой стороны, он никогда ничего о них не спрашивал раньше.
— Диана провалила свой тест этим утром. Приняла таблетки. Она не готова.
Джейми опускает голову, его челюсти напрягаются, а взгляд упирается в пол.
— Я знал, что она была в плохом состоянии. Я чувствовал это. Видел это в ее глазах, когда бросил здесь. Полагаю, что я не справился. Отчасти, поэтому я здесь.
— Да, она через многое прошла. Хотя, ей становится лучше. Она призналась, что не хотела умирать после того, как приняла их. Даже вызвала у себя рвоту. Конечно, она сделала это не достаточно быстро. И так или иначе, она уснула.
Он качает головой с недоверием, в то время как его взгляд по–прежнему устремлен в пол.
— Я могу увидеть ее?
Рука, которой я помешиваю еду, замирает, а живот напрягается, поскольку собственнические чувства замораживают мои конечности.
— Она не достаточно хорошо себя чувствует для того, чтобы принимать посетителей.
Джейми поднимает свой взгляд и встречается с моим.
— Не достаточно хорошо, чтобы встретиться со мной?
Бл*дь. Мой отказ убедит его, что она имеет значение. Это не так, ведь я прячу ее от мужчин в целом, но безусловно, я не хочу, чтобы он зашел в подвал и увидел ее обнаженной. Ее тело принадлежит мне. Каждый его дюйм.
— Закончи разогревать еду. Я приведу ее.
Он кивает, когда я передаю ему ложку и направляюсь к двери, за которой скрывается вход в подвал.
— Подожди. Ты действительно держишь ее там? Ты серьезно?
Голос Джейми срывает покровы и наполняет меня гневом. Я оборачиваюсь и медленно прищуриваюсь, когда вижу потрясенное выражение его лица.
— Абсолютно. У тебя с этим какие–то проблемы? Я полагаю, что здесь я — Господин, и я знаю, что лучше для моей рабыни.
Ему с трудом удается выдержать мой пристальный взгляд. Я могу сказать об этом потому, как он переминается с ноги на ногу, когда поворачивается обратно к плите. Дерьмо, я действительно не хочу волноваться еще и об этом. Я разворачиваюсь, открываю дверь и закрываю ее за собой. Диана отползает в изголовье кровати, когда видит мое приближение.
— Ты должна поесть на кухне. Как думаешь, ты сможешь быть хорошей, или мне нужно оставить тебя здесь и накормить самому?
Ее губы приоткрываются, а глаза устремляются к лестнице.
— Я могу быть хорошей.
— К тебе пришел посетитель. Джейми здесь, чтобы провести с тобой немного времени. Но если ты выкинешь фокус, то не думай, что я не перекину тебя через колено и не отшлепаю твою задницу прямо перед ним. Ты понимаешь? Он работает на меня. Он не поможет тебе.
— Я буду хорошо себя вести.
Все, что я могу сделать, это кивнуть, когда отхожу в сторону и беру длинное, синее платье, которое принес для нее чуть раньше. Главная моя цель на сегодняшний вечер — держать ее подальше от Джейми. Если бы я хотел продемонстрировать ему ее тело, то сделал бы это намного раньше.
— Ты должна надеть это, подняться вверх по лестнице и как хорошая рабыня, сесть на пол рядом с местом, где сяду я. Это понято?
Ее лицо выражает глубочайшее отвращение, и она даже не пытается это скрыть.
— Пол?
— Мне нужно схватить тебя за шиворот и усадить силой? Я сказал — на пол. Точка.
Я приближаюсь и расстегиваю манжеты. Она медленно одевается, натягивает платье через голову и опускает вниз по телу. Ей все еще больно. Это ясно по тому, как она морщится от каждого движения. Мой член встает, и желание трахнуть ее, прежде чем мы поднимемся наверх, становится слишком сильным. Я хочу взять ее. Хочу, чтобы моя сперма находилась глубоко в ее киске и стекала по ногам, когда она будет идти мимо Джейми и встанет на колени у моих ног. Она не забеременеет. В медицинской карте написано, что Диана сделала инъекцию. А я больше не могу иметь детей. Я позаботился об этом после того, как я потерял свою семью.
— Пошли. Ты первая.
Я отодвигаю свои желания подальше, но ненадолго. Я возьму ее, и это случится скоро.
— Господин? — Диана делает паузу, но не оборачивается. Слегка пошатываясь, она продолжает идти. Нет никаких сомнений, что остатки препаратов еще находятся в ее организме.
— Продолжай идти и говорить, — я остаюсь внимательным, когда она поднимает ногу над первой ступенькой.
— Я чувствую себя не очень хорошо. Мне обязательно идти?
Она серьезно спрашивает моего разрешения без вызова в своем голосе? И кажется, она почти горит желанием сделать обратное. Ей приходится говорить правду. Симпатия к ней возрастает, понемногу пробуждая мою хорошую сторону. Этого нельзя допустить.
— Да, идти обязательно. Тебе плохо, поэтому ты должна поесть. Таблетки попали в пустой желудок. Я удивлен, что тебе не стало хуже, чем уже есть. Теперь, пошевеливайся, — я подталкиваю ее рукой в спину, скорее возбуждая, чем заставляя двигаться быстрее. Но она этого не знает.
