Вера Чиркова - Простая история
Лучинский почесал лоб и тихо сказал миролюбивым тоном:
- Вы, что ж товарищ Бродский, думаете, что я тут при нем буду подтверждать, что он на вас сказал, что вы... рожа жидовская? Н-е-е... так не пройдет. Я вам так, по секрету, а вы...
- Да замолчите! - прошипел Бродский.
Он был вне себя от злости и буравил глазами захмелевшего Кирилла. Через минуту появился Кунаев, он подбежал к столу и вытянулся по стойке смирно. Бродский вытащил из-за воротника салфетку и бросил ее на стол. Секретарь правительства, медленно встал и подошел к испуганному Кунаеву, сжав кулаки.
- Ты, что ж, Нурсултан Акаевич? Ты ж, что ж, сука, офигел?! Я к тебе по-хорошему, по-свойски так сказать, а ты?!!!
- А, что я?! Что я, что я такого сказал?! Этот, этот может гость, не то и говорит?!
- А, что он должен говорить?! - угрожающе воскликнул Бродский.
- Нет, ну мало ли что, - лепетал Кунаев, понимая, что секретарь хочет от него самого услышать его же обидные слова.
- То, что он говорит мое дело! Мы потом обсудим! - отрезал Бродский, давая понять Кунаеву, что свое национальное происхождение обсуждать при всех не хочет, и зло добавил. - Ты мне какое заключение дал, что агрессии нет?! А он? Он?! Что он правителю скажет?! И, что нам верховный, скажет потом? А ну?!
Кунаев развел руками и вздохнул с облегчением. Он улыбнулся и уже более спокойно ответил:
- Так, товарищ Бродский! Он в полном порядке, он не будет никакой в агрессии высказывать. Это он тут перед тобой комедию ломает. Хочет вот тебя прощупать. Вернее вас товарищ секретарь правительства.
Бродский окинул с головы до ног Кунаева, затем посмотрел на Лучинского. Кирилл, сидел и как в ни в чем, не бывало, улыбался. Бродский кивнул головой и бросил в сторону Кунаева:
- Ладно, свободен, потом разберемся!
Кунаев, довольный таким развитием событий, развернулся и поспешил удалиться. Бродский медленно подошел к стулу и сев, развел руками:
- Ну, товарищ Кирилл! Никак, не думал, что вот так, вы со мной обойдетесь. Ну да ладно! Повеселились и хватит.
В этот момент к нему подошел один из лакеев и, склонившись, что-то прошептал на уху. Бродский кивнул головой и, ухмыльнувшись, ответил:
- Пусть, так и будет...
Лакей удалился. А Кирилл рассмеялся. Ему вдруг стало смешно от всей это сцены в огромном роскошном зале.
Лучинский покосился на свой бокал и тихо сказал:
- После вашей вишневки и мяса пингвина, пить очень хочется. Уж соленый больно пингвин ваш.
- Пить, это да... - согласился с ним Бродский и, щелкнув пальцами, добавил. - Пить это надо, вот сейчас вам подадут попить. Пейте на здоровье.
Лакей, что шептал какую-то новость Бродскому, вернулся и, принес большую стеклянную кружку с янтарной жидкостью. Кирилл с удовольствием взял сосуд и припал губами.
Бродский довольный, прокомментировал ему, когда тот, поглощал содержимое кружки:
- Это пиво, уникальное пиво! Кремлевское. Его варят специально для почетных гостей Верховного. Вы пейте! Пейте! Правда, ведь вкусно!
Кирилл выпил почти все и, крякнув, удовлетворенно буркнул:
- Да уж, вот теперь спасибо! И наелся и напился! Спасибо как говорится!
- Ну, что вы! Не мне! Спасибо скажете нашему Верховному Правителю, кстати, пора вам на встречу с ним. Уже пора. Так что прошу вас, пройдите вон в соседнюю комнату, это зал ожидания. Там и встретитесь с Верховным. А на этом моя миссия закончена. Всего доброго. Еще увидимся! - каким-то злым тоном сказал Бродский и, встав из-за стола, направился к двери.
Лучинский смотрел ему в след и слушал эхо его шагов. Они отдавались каким-то камертоном в ушах. Кирилл, вздохнул и, встав из-за стола, кинул салфетку на стул где сидел. Лакей услужливо показал ему на другую дверь.
- Прошу вас, там пожалуйте обождать!
***
Ожидание властителя, особое ожидание.
Тем более, когда ты, этого самого властителя и не знаешь. Не знаешь, не то, что его повадки, его характер или пристрастия, а просто не знаешь его самого!
Ну, не видел ты никогда, этого самого властителя в лицо!
Странное ощущение. Когда все вокруг только и делают, что говорят о его величии, ты невольно сам себе рисуешь его образ. Ну, а когда уж ждешь этого сильного и всемогущего человека, так и вовсе, голова от мыслей может взорваться!
Кирилл ждал. Он, ждал свою судьбу, как он думал в начале. Потом он просто ждал в тревоге. Ну, а потом он ждал, кого ни будь, лишь бы кто пришел уже побыстрее!
Его привели в следующий не менее роскошный зал. Но тут, в отличие от трапезного зала со столом, посредине стояли три кресла и огромный диван. На полу лежал гигантских размеров роскошный ковер. Его площадь Кирилл даже не мог представить, на вид в длину, он был не мене десяти, а в ширину не менее семи метров.
Кроме кресел, дивана и ковра, в этой вот роскошной и большой комнате с огромными окнами, (кстати, вместо штор на которых висели, уже знакомее Кириллу, белые волнистые покрывала), стояли еще три огромных вазы. Скорее всего, старинной работы, такие вот высокие вытянутые к потолку сосуды, с тонким горлышком и очень широкой похоже на тарелку, шапкой сверху. Эти самые вазы были темно-синего цвета с яркими какими-то желтыми и красными цветами на боках. Кирилл рассмотрел вазы от нечего делать и понял, что эти вот фарфоровые сосуды привезены из Китая, где они и сделаны, в лучшем случае в средние века, а то и раньше.
Лучинский был один в этом помещении уже продолжительное время.
Сначала он ходил из угла в угол, затем развалился в одном из кресел.
Сколько прошло времени, он не знал, но по его представлению не меньше часа.
Когда стало ждать совсем противно, Кирилл вновь зашагал из угла в угол. Затем из любопытства стал рассматривать пейзаж Кремля за окном. Странно и поразительно, но по территории, которую было видно из окна (а это конечно была небольшая территория) вообще никто не ходил. Ни солдат, ни просто человек, вообще никто. Такое создавалось впечатление, что Кремль, как будто вымер. Кирилл устал смотреть в эту трехмерную почти живую картину и вновь стал прохаживаться из угла в угол. По его подсчетам прошел еще час.
Еще через полчаса, как минимум, ему очень захотелось в туалет. Вишневка и огромный бокал пива - стали проситься наружу. Кирилл надул щеки и посмотрел на дверь.
Тишина.
Он тут оставлен на произвол судьбы. Лучинский подошел к двери и легонько потрогал золотую ручку. Но она не поддалась, дверь оказалась запертой. Кирилл, тогда сжав кулак, легонько постучал костяшками пальцев. Стук словно утонул в тишине. Кирилл задумался и через секунду побарабанил кулаком в тяжелую и такую дорогую резную покрытую лаком преграду.
Несколько секунд он ждал - но, опять тишина.
Никто не реагировал на его стук! Тогда Лучинский начал долбить кулаком, что есть силы. Но эффект тот же. Немного утомившись, он понял, что еще через несколько минут, он облегчится прямо в штаны. Кирилл, сжав ляжки, как-то смешно засеменил к двери напротив.
Там, он вновь колотил ногами в дубовую преграду. Кроме этого он начал со злости дико орать:
- Эй! выпустите меня, я в туалет хочу! Эй! Уроды, вы, что не слышите!
Но и тут ему никто не ответил.
Кирилл развернувшись, начал долбить ногой в дверь. Минут пять он с остервенением орал и стучал ступней, пытаясь хоть как-то привлечь к себе внимание.
Но опять никакого результата.
- Эй! Сволочи вы держите меня тут уже пять часов не меньше! Суки! Вы, что! Я вам тут сейчас нассу! Прямо тут! Немедленно откройте!
Но опять тишина.
Кирилл тяжело вздохнул и понял, что еще мгновение, и он начнет мочиться прямо в штаны.
Терпеть, уже не было мочи!
В глазах было темно. Какие-то круги и цветные вспышки. Сердце стучит кувалдой в висках.
Тук-Тук!
"Нассу! Я вам обязательно нассу!" - Кирилл подумал с дикой злобой обреченной на воплощение идеи.
И вдруг!
О чудо!
Его взгляд его упал на одну из больших ваз. Сейчас, та, что стояла в углу, была словно сделана в виде писсуара, именно для него.
- Ну, китайцы, получайте! - пробормотал Кирилл и поплелся к фарфоровому сосуду.
Он расстегнул ширинку и, пристроившись, зажмурившись от облегчения начал мочиться струей в центр большой горловины китайской вазы.
Секунда... другая...
Моча звонко журчала где-то внутри вазы.
Еще десять секунд.
Он, понял, что в его организме скопилось, очень много воды. Кирилл с наслаждением ждал, когда моча выйдет из него.
Это блаженство! Это настоящее блаженство!
"Как здорово быть животным! Захотел и нассал себе под ноги! Какой там этикет? Да и кто тут проверит, что в этой редкой и дорогой вазе есть моя моча? Кому это нужно? Вонять в таком помещении я думаю, она не будет сильно!" - стучали мысли вместе с сердцем.
И в этот момент, он вдруг услышал какой-то щелчок.
Зам ним еще один и еще.
