Вера Чиркова - Простая история
Обзор книги Вера Чиркова - Простая история
Питерский Ярослав Михайлович
Ленин жив
Ярослав Питерский
(русская анти(утопия))
Страх смерти основан на ужасе
перед конечными процессами,
в момент самой смерти.
Ужасе неведомого и неопределенного.
Сомнений по поводу бессмертия.
Горя, при оставлении любимых
и из-за того, что тебя оставляют....
Алиса А Бейли
Возможно, он уже умер... но быть уверенным в этом не позволяет последняя надежда, да и кто может сказать, что там за чертой, называемой границей жизни и смерти. Что значит этот рубеж?! Так или иначе, но ему показалось, что ОН первый, кто попал в середину этой границы, словно на контрольно следовую полосу, причем идет он по ней, и вдоль ее, не пересекая... ОН, тот Колумб в измерениях человеческого сознания, ступающий наугад, по мягким облакам границы жизни и смерти... это была страна...сказочная страна...сознания.
"И верили они, что построят рай на земле....
И строили они этот рай...
Но, в раю жить никто не хотел,
так как были все еще живы...
Но, чем рай, отличается от ада - они не знали ..."
У. Лориэнт
Конец двадцатого века. Июнь.
Газетный фотограф Кирилл Лучинский открыл окно.
В этот день стояла жуткая жара. Город, как всегда страдал от обилия тополиного пуха, который скапливался в огромные кучи, больше, похожие на сугробы. Дети во дворе баловались со спичками. Белые массы вспыхивали как порох, извращая действительность псевдо снега. По двору пронесся вой пожарной машины. Он был похож на завывание мартовского кота.
Месяц назад от Лучинского ушла жена, предпочтя его водителю из местного РОВД. Но Кирилл по этому поводу особо не переживал. У него было три любовницы, поэтому сразу после ухода супруги, одну из них - незамужнюю Свету, он поселил в своей квартире. Хотя, если честно, жить Кирилл хотел с Катей, но та, была замужем за актером городского драмтеатра, который, вечно был на гастролях. Причем по иронии судьбы, играл он роли обманутых мужей и неудачных любовников. Но разводится со своим лицедеем, Катерина не хотела.
Лучинский сидел на подоконнике и вглядывался в облезлую от времени раму своего окна. Сегодня у него поднялась температура, поэтому настроение было скверное. Болеть в такую жару было просто мученьем. На работу Кирилл не пошел, позвонив главному редактору и объяснив ситуацию. Тот его отпустил на пару дней.
Спрыгнув с подоконника и плюхнувшись на диван, который скрипнул одной из разбитых пружин, Кирилл дистационкой включил телевизор. По одному из каналов показывали боевик. Через некоторое время фильм прервали рекламой, Кирилл, уже хотел было переключить на другую программу, как вдруг увидел промо-ролик нового "супер целительного" бальзама из Тибета. С экрана мягкий воркующий женский голос утверждал, что этим снадобьем, можно вылечить грипп за час.
Лучинский конечно не верил рекламе, ведь он сам был хоть и не журналистом, но работал фотографом в газете и все тонкости закулисья журналистского ремесла он знал, но в этот момент, его как будто заворожили. Першащее горло и температура толкнули Кирилла на не свойственный ему поступок. Он вскочил с дивана и, подбежав к письменному столу, записал номер телефона и адрес фирмы. Название рекламируемого бальзама, было каким-то странным. Созвучие слов:
"Потусторонний интерим"
( лат. "Interim" - между тем. Временное решение, или соглашение)
не вызывало у Лучинского, никого доверия. Но, тем не менее, не понимая почему, он заинтересовался навязчиво предлагаемой продукцией.
В рекламных характеристиках "чудо бальзама" говорилось, что он лечит любые болезни, но, а такое как Грипп, для чудо-средства, просто пустяк. Причем к "волшебной" продукции предлагается гарантийная марка, которая позволит покупателю в случае рецидива болезни, в течение полугода, получить назад потраченные деньги и даже при предоставлении больничного листа - "среднюю зарплату за период вашей нетрудоспособности".
Одним словом чудеса, да и только!
Душная, июньская ночь, прошла беспокойно и никак не хотела заканчиваться. Лучинский не смог даже задремать. К вечеру опять поднялась температура, которую Кирилл так и не сбил.
Он выпил целую горсть различных таблеток, но они не какого должного результата не дали. В горле, словно кто-то приклеил наждачную бумагу, мучил кашель, а соплями Кирилл измазал огромную тряпку, специально оторванную от старой простыни, потому как, все носовые платки были уже использованы.
Так скверно Лучинскому не было уже последние лет пятнадцать из его тридцати пяти. В общем, под утро, Кирилл твердо для себя решил проверить свойства рекламируемого по телевизору "чудо бальзама" на своем организме.
На улице хотя было еще рано, уже опять стаяла жара. Было явно под тридцать градусов. В воздухе полный штиль, ветер словно забыл, что освежать душный бетонный город - это его обязанность. Проклятый тополиный пух чувствовал себя королем в таких условиях, как будто издеваясь, он атаковал ноздри горожан, заставляя чихать и морщиться. Прохожие, как вареные плелись по душным улицам. Причем практически все мечтали о дожде, который смог бы расправиться с белой тополиной напастью и освежить город.
Дом, где, судя по адресу, располагалась фирма торгующая "чудо бальзамом", находился недалеко от дома Лучинского. Но, все же Кирилл пешком решил не идти, а доехать на автобусе. На остановке народу было не много. Потенциальные пассажиры прятались в тени деревьев. К счастью ждать маршрутку долго не пришлось. Буквально через несколько минут урча и постреливая, подъехал старенький ПАЗик.
Запрыгнув в салон, Кирилл сел на свободное сиденье. Дышать совсем не возможно, пот катился градом, и хотя открыты все форточки, свежего воздуха к замаринованным пассажирам практически не поступало. Лучинский понял, что если сейчас не получит порцию нормального, пригодного для дыхания кислорода, то упадет в обморок. В глазах совсем потемнело, дыхание сперло. Не доехав одной остановки до адреса, где располагалась фирма, торгующая бальзамом, Кирилл выскочил из автобуса в надежде прогуляться немного пешком и избавиться от спазм удушья.
Недалеко от остановки, в тени деревьев, располагался небольшой скверик с несколькими скамейками. На одну из них и присел Лучинский, с опаской оглянувшись на "сугроб" тополиного пуха. Тот, словно живое существо, колыхался от малейшего дуновения ветерка.
"Только бы не размело, тогда вообще еще и чихать начну...Господи!" - подумал Лучинский.
Через несколько минут, ему вдруг стало немного получше. Протерев в сто первый раз потный лоб, Кирилл хотел было встать и пойти, но в это время, возле него, на скамейку плюхнулась непонятно откуда взявшаяся старуха. Бабка, на вид тянула лет на сто, причем старица, не смотря на жару, была одета во все черное. Она буравила Лучинского глубоко впавшими карими глазами. Кирилл от неожиданности вздрогнул и не произвольно отвел взгляд от сухого морщинистого лица. Ему стало немного не по себе.
"Что это еще за булгаковские персонажи?" - подумал Кирилл.
Неожиданно старуха заговорила. Ее голос звучал приятно и низко:
- Что, плохо грипп подхватить в начале лета? Вообще-то ты ошибаешься! У тебя не грипп. У тебя болезнь времени. Ее название Бенталь! (Bental - лат. Глубина). Но, ты правильно все понял. И правильно все хочешь сделать! - Кирилл даже не поверил, что старуха это говорит ему, поэтому нерешительно переспросил:
- Простите, это вы мне?
- Тебе, кому ж еще?! Или здесь кто-то другой есть?
- Хм... нет, но... - Лучинский находился в полном недоумении.
Откуда старуха могла знать про его грипп?
Но та, не обращая внимания на смущение журналиста, продолжала:
- Ты ведь собрался покупать лекарство? Бальзам "Потусторонний Интрерим", так ведь?!
- Да, а откуда?! Господи, чушь какая-то! Мастер и Маргарита в новом издании прямо!
Но старуха, не обращала внимания, на его ропот:
- Нет, все нормально, правильно ты это задумал, он тебе поможет, только он и поможет с твоей-то болезнью... Бенталь дело не шуточное! Только вот не пей сразу большую дозу не пей. Вот тебе к бальзаму листья Сакуры. Это особая Сакура, особая! Добавишь ее в бальзам, получишь желаемый результат, - с этими словами старуха протянула Кириллу синий пакетик.
Лучинский, как под гипнозом, взял его, при этом, успев заметить большую толстую массивную клюку. Посох стоял возле старухи. Кирилл вновь взглянул в лицо незнакомки и вдруг ужаснулся, глаза были у нее теперь голубого цвета. Старуха ехидно улыбалась. Лучинский, посмотрел на пакетик данный ему, спросил:
- Простите, а откуда вы вообще знаете, что у меня боли... - но Кирилл не договорил вопрос.
Возле него уже никого не было.
"Чушь... бред.... Вот прижало! Фу ты!" - Лучинский обрадовался, что это все померещилось, как неожиданно к нему вернулась реальность.
