Неизвестно - Сергеев Виктор. Луна за облаком
Всматриваясь в лица встречных, Трубин не находил знакомых, да их, пожалуй, и не могло быть в этом районном центре. Хотя как не могло... Он же видел днем Файзина. Тот отвернулся, сделал вид, что не заметил Трубина. «A-а, черт с ним! Вот только помнит ли он, за что я его ударил? Должен помнить».
Перед ним лежала пустынная мостовая. Шум реки слышался поблизости. «Вот уже и мост». От моста к нему подходили трое. Двое ускорили шаги, третий отстал. Трубин не обратил на них внимания, он думал о том, как же ему быть с Дашей.
И вдруг сзади его ударили. Кепка упала на дорогу. Первое, что пришло ему в голову, это то, что его приняли за кого-то другого. В темноте все могло быть.
Трубин обернулся. Двое стояли перед ним, засунув руки в карманы.
— Вы что?!
— У нас в головных уборах после десяти ходить не разрешается,— ответил один из них и выплюнул изо рта папиросу.
«Хулиганы,— подумал Трубин. — Вот еще не хватало!»
Теперь он был окружен. Двое позади и подходил еще третий. И никого на улице.
— Что вам от меня нужно?
— А вот узнаешь,— сказал третий, тот, что подходил.
Это был Мишка Файзин. И Трубин понял, что никакой ошибки нет. Его подкараулили. Файзин его приметил и вот встреча...
— Я перед тобой в неоплатном долгу,— проговорил Файзин, подходя. — Никак не думал, что рассчитаюсь, а вот пришлось.
Трубин был спокоен. Мишку Файзина он не боялся. Ярость за-кипала в груди. «Как он смел?— пронеслось в его голове. — Как он смел против меня? Трус, продажная сволочь!»
— Тебя должен был расстрелять трибунал, Файзин!— крикнул Трубин.
— Не кричи! Здесь никто тебя не поймет и никто не оценит тво- «го ораторского искусства. Ты, может быть, встанешь на колени и попросишь у Миши прощения?
Трубин видел совсем рядом скулы Файзина, и он пошел на него, i Он не остановился и тогда, когда раздались слова Мишки:
— Не подходи!
Но Трубин шел на него, и Файзин пятился, размахивая рукой. Что-то горячее обожгло пальцы... Он пытался поймать руку Файзи- ! на. Про тех двоих Трубин забыл, как будто их тут и не бывало. А они смотрели и ничего не предпринимали. Может быть, крик Трубина подействовал на них.
Файзин продолжал пятиться и махать рукой. «Он изрежет меня, —подумал Трубин. — Но я доберусь до него». Файзин отступал к колодцу и Трубин заметил, что крышка от колодца висит на одной пет- [ ле. Он подскочил к колодцу, сорвал крышку и, подняв ее над головой, снова пошел на Файзина.
— Ну, держись!
Файзин побежал на мост, туда, откуда он появился. Трубин не стал его преследовать. По рукам у него текла кровь и надо было идти и что-то делать с руками. Только теперь он вспомнил, что с Фай- зиным были еще двое и посмотрел на дорогу. Они все еще там стояли и молча смотрели на него.
— Ну, что?— спросил их Трубин — Что нужно?
Глава десятая
Каширихин, оглядев членов парткома и убедившись, что все собрались, покосился на Шайда- рона. Тот кивнул бородкой.
— Начнем заседание, товарищи,— сказал Иван Анисимович. — Внеплановое заседание... Бетон — наша забота. Бетон нас поджимает. Мы поднабрались кое-какого опыта за эти месяцы. Вели мы когда- нибудь такую массовую забивку свай? Нет, товарищи, не вели. И что получилось? Мы справились со всеми вытекающими из данною момента задачами. Почему справились? Этот вопрос, я считаю, надо поставить перед вами и дать на него точный и ясный ответ. Мы справились потому, что... Мы обрисовали полную картину дела, не скрывая трудностей, и призвали всех помочь быстрее поставить сваи на площадке главного корпуса. И на наш зов откликнулись... Завод железобетонных изделий увеличил производство свай за счет ввода в строй полигонных установок. Начальник цеха бетона товарищ Елизова сумела наладить трехсменную работу цеха и полигона. Шофер Валерий Патрахин предложил надежный способ перевозки свай на автомашинах. Машинист копра Константин Касьяныч Рябогин, по- новому организовав труд экипажа, довел сменную выработку до двадцати пяти свай. Крановщица Агриппина Прокопьевна Семина сумела обеспечить бесперебойную подачу свай для пяти копров. Наши люди трудились днем и ночью. И вот, товарищи, результаты. Мы уже приступили к бетонированию. Первое время копры мешали бетонщикам, а бетонщики мешали копрам. Приходилось останавливать копры, чтобы бетон «не беспокоить», дать ему как следует затвердеть. Вы все помните, как тряслась земля... Все эго теперь позади, товарищи, и я еще раз повторяю, что мы поднабрались кое-какого опыта. Но перед нами на очереди бетон. Прошу высказаться управляющего трестом Озена Очировича.
Шайдарон бросил очки на стопку исписанных листков, поднялся
— Иван Анисимович тут подчеркнул, чего мы достигли. Не стану повторяться. Всех отличившихся на забивке свай отметим благодарностями и премиями. Ну, это все уже прошлое. А что в будущем? Предстоит забетонировать восемьдесят тысяч квадратных метров плиты ростверка да фундаменты, товарищи... Нам потребуется сто тысяч кубометров бетона. Мощность нашего завода вам известна. Потребуется два года, чтобы он справился с нашими потребностями Ясно, что никто два года нам не даст. Товарищам было поручено внести предложения... Я думаю, пусть выскажется на парткоме Дарья Николаевна Елизова, начальник цеха бетона.
— Наши инженеры думали... — начала Елизова, вставая со стула и оборачиваясь туда, где сидели представители завода. — Мы можем поднять мощность цеха в два раза. Как? Снова трехсменка —пс семь часов. Три часа на пересмену и текущий ремонт оборудования. Но этих мер недостаточно. Я прошу партийный комитет поддержать нас... Растворная нитка завода имеет избыточную мощность. В цехе раствора стоят две растворомешалки, они рассчитаны на сто двадцать кубометров раствора, а стройке сейчас нужно не более пятидесяти кубометров. Мы предлагаем передать одну растворомешалку цеху бетона...
За столом задвигались, зашумели, кто-то рассмеялся.
— Мы переконструируем растворомешалку,— продолжала Елизова,— на бетономешалку.
— Она дело говорит,— сказал Шайдарон. — Я сегодня же дам распоряжение.
— И сколько же вы дадите бетона е месяц?— поинтересовался Каширихин.
— Шесть с половиной тысяч кубометров.
— Мало.
— Наладим производство бетона на открытых полигонах. Поставим деревянные эстакады... — Елизова открыла папку с бумагами. — Технологическая схема у нас подготовлена.
Шайдарон вставил:
— Оборудуем установку в деревообделочном цехе. Ее мощность до двух тысяч кубометров в месяц.
— Если мы осуществим то, что задумали, бетона нам хватит,— заключила Елизова.
— Да, хватит,— согласился управляющий. — Надо обратить внимание на транспортировку бетона. Следует соблюдать график. Бетономешалка подает продукцию в строго определенное время: ни раньше, ни позже... Нельзя допускать, чтобы бетон застыл. За вывозк> бетона отвечает Валерий Патрахин. Он здесь. Пусть выскажется.
Валерий поднялся и сделал движение к столу, но Каширихин жестом остановил его:
— Можно говорить с места.
Каширихин наклонился к Шайдарону, прошептал ему на ухо:
— А где Павел Патрахин?
Шайдарон написал на листке: «Запутан в одной неясной истории. Выясняем, что случилось».
Валерий Патрахин, краснея и переминаясь с ноги на ногу, рассказывал:
— У нас машины старенькие. Но попробуем возить в три смены. Хорошо бы машины две держать в резерве. Обязательно будут поломки... Груз тяжелый, пути, сами знаете, разбиты. Случись поломка, тогда бы выручил резерв, а то как бы бетон не застыл.
— Как с шоферами?
— Поставим по три водителя на машину.
Шайдарон пообещал:
— Выделим в резерв две машины.
— Кто у нас ответственный за бетонирование в главном корпусе?— спросил Каширихин управляющего.
— Поставлю Трубина. Его бригаду усилим электриками, бетонщиками. крановщиками.
— Что-либо есть такое... — Каширихин пощелкал пальцами,— необговоренное? Или все ясно?
— С бетоном, пожалуй все.— ответил Шайдарон. — Тзердохле- бов, сколько вам понадобится леса на эстакады?
— Скажем завтра.
— Обсудим, как быть с путями. На завод проехать — цел.чя история.— протянул Цыбен Чимитдоржиев.
Каширихин слушал членов комитета, внимательно оглядывая сидящих за столом. Приятный холодок из открытого окна студил ему шею и грудь, и он с удовольствием потирал ладони.
Шайдарон разговаривал по телефону. Трубин томился у него в ' кабинете — изучал от нечего делать мебель.
— Ты брось мне щелкать каблуками!—кричал управляющий п трубку. — Не щелкаешь?! А ты в уме щелкаешь, я знаю.
Подошла секретарша, спросила вполголоса:
— Вечерние заявки перевести на квартирный телефон, Озен Очирович?
— Цемент?— продолжал кричать Шайдарон. — Будет цемент!— Вскинул глаза на секретаршу: — Зачем на квартирный? Жена и так ругается — квартиру превратил в телефонную будку. Скосил глаза на Трубина: — Сиди. — И снова в трубку: — Ну, чего там считать? Железобетонные кольца для очистных сооружений? Ну, я тебе верю, верю! Сиди. Григорий Алексеич! А? Это я не тебе. Ну так вот, учти.
