Майкл Коннелли - Револьвер для адвоката
Я поставил бокал на стол.
– Ты права, надо было просто позвонить.
Я уже шел по коридору, когда она меня остановила:
– Подожди, Микки.
Я оглянулся.
– Я не сказала, что надо было просто позвонить. Я сказала, что ты мог просто позвонить. Есть разница.
Она забрала со столешницы мой бокал и поднесла мне.
– Извини, я не могла не спросить. Ты бы удивился, как моя прошлая жизнь продолжает влиять на нынешнюю.
– Понимаю, – кивнул я.
– Пойдем сядем.
Мы прошли в гостиную и вновь сели на те же места, что и ранее этим днем, – напротив друг друга, между нами журнальный столик. Сначала разговор не клеился. Мы перекинулись избитыми любезностями, я похвалил вино… Наконец я поинтересовался, как удалось открыть студию йоги, и мне прозаично объяснили, что деньги для начальной инвестиции дал взаймы бывший клиент. Это напомнило мои попытки помочь Глории Дейтон, хотя, очевидно, результаты вышли разные.
– Я все вспоминаю девочек. Некоторые и не намерены завязывать, – призналась Кендалл. – Они довольны – с какой стороны ни посмотри. Может, и говорят, что хотят выйти из дела, но никогда не решатся. Мне повезло. Я хотела завязать, и рядом оказался тот, кто помог. А как вышло, что ты стал адвокатом?
Она мастерски передала инициативу мне и получила стандартный ответ: мол, пошел по стопам родителя. Но когда я признался, что мой отец был адвокатом Микки Кохена, то не заметил в глазах никакого понимания.
– Ты тогда еще не родилась. В сороковых – пятидесятых был такой местный бандит. Довольно известный, про него даже кино сняли. Состоял в так называемой еврейской мафии вместе с Багси Зигелем.
Еще одно имя, которое ей ничего не говорило.
– Должно быть, ты поздний ребенок, если твой отец имел дело в сороковых с такими парнями.
– Я родился во втором браке, – кивнул я. – Думаю, нежданно-негаданно.
– Молодая жена?
Я снова кивнул. Для меня эта тема давно была закрыта. Как-то я поднял архивы округа. Мой отец вступил во второй брак через два месяца после развода с первой женой. А спустя пять месяцев появился я. Не нужно обладать юридической степенью, чтобы сделать выводы. Мне сказали, что мать зачала меня в Мексике, где была известной актрисой. Но я никогда не видел в доме ни единой киноафиши, ни одной газетной вырезки или рекламы.
– А сводный брат у меня – коп. Работает в отделе убийств полиции Лос-Анджелеса.
Не знаю, зачем я это сказал. Наверное, чтобы сменить тему.
– Брат по отцу?
– Да.
– И как вы, ладите?
– В известной степени. Мы узнали друг про друга только несколько лет назад. И следовательно, не сказать что очень близки.
– Разве не забавно: вы не знали друг друга, но ты стал адвокатом, а он – полицейским?
– Да, наверное, забавно.
Я отчаялся сменить тему, но не мог придумать подходящую. Кендалл спасла меня, задав вопрос, который раскрыл новые возможности для нашего общения, хотя и был столь же болезненным.
– Ты обмолвился, что есть бывшая. А сейчас не женат?
– Нет. Я был женат дважды, если честно. Но второй брак не считается. Все прошло быстро и безболезненно, мы остались друзьями. Сейчас она на меня работает.
– А первый?
– В первом родилась дочь.
Кендалл кивнула, по-видимому понимая жизненные сложности, которые вызывает развалившийся брак с ребенком.
– А с матерью своей дочери ты в хороших отношениях?
Я покачал головой:
– Нет. Если честно, я с ними обеими сейчас не в очень хороших отношениях.
– Жаль.
– Мне тоже.
Я сделал еще глоток вина и стал ее рассматривать.
– А как обстоят дела у тебя?
– Такие люди, как я, не заводят длительных отношений. Я вышла замуж в двадцать лет, а через год развелась. Детей не завели, и слава богу.
– Знаешь, где он сейчас, твой бывший? Ну, в смысле, вы общаетесь? Мы, например, с моей бывшей из одной сферы. Юриспруденция. Поэтому я то и дело с ней сталкиваюсь в здании суда. Но если она видит, что я приближаюсь к ней по коридору, то обычно выбирает другую дорогу.
Кендалл кивнула, не проявив, однако, никакого сочувствия.
– В последний раз, когда я получала весточку от своего бывшего, это было письмо из тюрьмы в Пенсильвании, – сказала она. – Хотел, чтобы я продала свою машину и каждый месяц высылала ему деньги. Это было десять лет назад. Насколько мне известно, он до сих пор сидит.
– Ого! А я тут развел «пожалейте меня несчастного» из-за того, что моя бывшая обходит меня в здании суда!
Я поднял бокал, чтобы выпить с ней вместе, и Кендалл кивнула, принимая свою победу.
– Так зачем ты на самом деле пришел? Надеешься, что я расскажу еще что-нибудь про Глорию?
Я заглянул в почти пустой бокал. Сейчас или все закончится, или завяжется что-то новое.
– Ведь ты бы рассказала мне, если бы было что-то, что мне следовало бы знать? Правда?
– Я рассказала все, что знаю, – нахмурилась Кендалл.
– Тогда я тебе верю.
Я допил вино и поставил бокал на стол.
– Спасибо. Наверное, мне уже пора.
Она проводила меня, открыла дверь. Проходя мимо, я коснулся ее руки. Пытался придумать, что сказать, чтобы возник шанс встретиться снова. Кендалл меня опередила:
– Надеюсь, когда ты зайдешь в следующий раз, то будешь больше интересоваться мной, а не мертвой девушкой.
Я обернулся, когда она закрывала дверь, но она уже исчезла.
16
Я пытался уговорить Рэнди на последнюю рюмку текилы в баре «Четыре зеленых поля», когда на барной стойке засветился экран моего мобильника. Звонил Сиско – в такой час он еще работал.
– Извини, если разбудил, Мик. Думаю, ты не будешь против.
– Да без проблем. А что стряслось?
Рэнди включил дневной свет и на всю врубил аудиосистему с песней «Closing Time», в надежде выгнать припозднившихся выпивох на улицу.
Я поздно успел нажать кнопку «выключить звук» и соскользнул со стула, чтобы пройти к двери.
– Что за фигня? – спросил Сиско. – Мик, ты еще там?
Я вышел за дверь и включил у телефона звук.
– Извини, что-то айфон заглючил. Где ты и что происходит?
– Я в центре, у отеля «Стэндарт». Трина Триххх сейчас внутри, работает. Но я звоню не поэтому, это как раз может подождать.
Я хотел спросить, как он нашел Трину, однако по голосу понял, что дело срочное.
– Ладно, а что тогда ждать не может?
Я снова выключил звук, залез в автомобиль и закрыл за собой дверь. Дурацкая была идея заполировать вино, которое мы пили с Кендалл, текилой. Но я чувствовал себя паршиво после того, как от нее ушел, словно облажался, пропустил мяч. Захотелось выжечь неприятные мысли текилой.
– Только что позвонил один парень, он время от времени оказывает мне всякие услуги, – начал Сиско. – Помнишь центр «Феррари», о котором я тебе вчера говорил?
– Помню.
– Так вот, я там наткнулся на золотую жилу. Куча записей. Они там год хранят все в облаке в цифровом формате. И нам повезло вдвойне.
– Ты разглядел лицо того мужчины в шляпе?
– Нет, ну не настолько, лица еще нет. Но мы просмотрели записи той ночи, и я обнаружил, как проезжают Глория и ее водитель. Потом четыре машины спустя проезжает «мустанг», и, похоже, за рулем наш парень.
– Хорошо.
– Одна из внешних камер направлена на восток, и у нее хорошая дальность съемки. Я на нее переключился и поискал «мустанг».
– Ты достал номер.
– Черт возьми, да! Я достал номер! Продиктовал его своему другу, и он только что мне отзвонился – пробил его прямо ночью.
Я понимал, что под «другом» подразумевается информатор из полицейского участка. Очевидно, информатор работал в ночную смену. С посторонними делиться данными из компьютера нельзя, запрещают законы Калифорнии, поэтому я не стал уточнять у Сиско, кто именно предоставил информацию. А просто ждал, когда мне назовут имя.
– Ну, так вот, машина привела прямо к парню по имени Ли Лэнкфорд. И как тебе это понравится, Мик: он из правоохранительных органов! Это точно: мой друг не нашел в базе его адрес. Так защищают копов. И записи по личному транспорту тоже могут блокировать. Но он точно из органов, и теперь нужно выяснить, на кого работает и почему следил за Глорией. Я уже узнал, что он не из полиции Лос-Анджелеса. Друг помог. В итоге, Мик, я склоняюсь к мысли, что нашего клиента действительно могли подставить.
