Неизвестно - Черняев 1985
Спустя несколько часов, я вспомнил о Бовине - очень подходящем авторе для обращения к народу по такому случаю. Позвонил Яковлев. Я, говорит, тоже об этом подумал. Но, во-первых, его совсем не приемлет мой непосредственный шеф (Зимянин), фигура, конечно, маленькая и можно бы и проигнорировать (!!), но не хочется и по этому поводу с ним скандалить!! А во-вторых, сам Сашка (Бовин): ведь только выйдет из ЦК, получив такое задание, - сразу вся Москва узнает, что именно ему вновь поручено писать интервью для Генерального!..
Я говорю: правда, не раз он сам накалывался на этом и других подводил. Договорились, что Яковлев не будет его включать в команду, которая сегодня же отправлена в Волынское, а потом, когда ребята что-то подготовят, вызовет Бовина, «поговорит с ним» и поручит поработать над текстом.
Очень много всякой работы, в том числе главной, которую должен делать сейчас Отдел - к съезду подвести итоги по МКД, социал-демократии и революционной демократии. Пономарев этим «не интересуется», потому что боится этих итогов: аллилуйу и лакировку Горбачев не примет, а правду он не хочет докладывать в ЦК, полагая, что это будет воспринято, как результат плохой работы «на своем объекте» его, Пономарева. Впрочем, отчасти это действительно так: если бы 10-15 последних лет работали в МКД по-горбачевски, а не по-пономаревски- брежневски, то положение было бы, наверно, не такое печальное, как сейчас.
12 ноября 85 г.
Видел записку Горбачева о том, как он собирается вести дело с Рейганом в Женеве. Политбюро, естественно, одобрило.
- Не отступать от провозглашенных в Париже позиций плюс дополнения, которые были сделаны для третьего раунда в Женеве.
- Не заводиться по региональным проблемам, но и не поступаться нашим правом «быть солидарными» с «борцами за независимость», не признавать «жизненных интересов» США где угодно.
- Согласиться на то, что это встреча лишь начало большого и регулярного диалога и вообще - «надо уметь жить вместе», мы разные, но надо научиться уважать эту разность.
- Словом, не гневить Рейгана, чтоб не усиливать угрозу, не подыгрывать ястребам.
Был на Секретариате. Обсуждали состояние машиностроения. Аховое. Всего 21 % станков на уровне мировых стандартов, да и то «с натяжкой».
Еще серьезней другой вопрос: о состоянии материальной базы культуры. Положение просто из рук вон. Даже в Москве. Например, в столице столько же театров, сколько их было в 40-ом году, а население с тех пор удвоилось. Если каждый в Советском Союзе захочет сходить в театр, он сможет сделать это лишь один раз в шесть лет.
Число театров по Союзу уменьшилось с 1950 года вдвое: сейчас их 600 с
чем-то.
На образование и науку в относительных цифрах расходы уменьшаются с 1960 года, хотя в абсолютных немного растут. И чудовищно отстали от расходов на это дело по сравнению с США, Англией.
Поразило, что сначала Зимянин, а потом и сам Лигачев обрушились на «тезис», которым долго прикрывали урезывание средств на социально-культурные нужды, а именно - оборона! «Надо, конечно! Но надо и покончить с этим предлогом, из-за которого довели дело до такого состояния».
16 ноября 85 г.
На службе текучка и поток информации, главным образом, по встрече в Женеве. Вроде наклевывается совместное коммюнике, довольно миролюбивое. Скорее всего возникнет «дух Женевы», который, конечно, не снимет материальной подготовки к войне, но ослабит конфронтацию, т.е. усилит волю к отказу от войныкак средству политики. Мирное сосуществование по-горбачевски это, в отличие от того, что было у нас до того (что бы мы ни говорили и ни писали, и как бы ни клялись, что мы против войны и политики силы) - это «живи и жить давай другим», всерьез, по-настоящему, без дураков, без попыток надуть, обойти и иметь- таки превосходство.
Б.Н., рассказывая мне о последнем ПБ, «пожаловался», что очень много было кадровых вопросов: и всех «на пенсию», «на пенсию». , в частности, ликвидировали пять сельскохозяйственных министерств. Словом, бывших становится с каждой неделей все больше, а в возрасте Пономарева уже остались лишь некоторые.
По поводу сделанного мною на 30 страницах Отчета о работе в МКД за межсъездовский период, он мне заявляет: «У меня, мол, крамольная мысль. Может, нам вообще это не представлять? Зачем привлекать внимание? Опять скажут, что положение «плохое» и все это - в наш огород ведь». Я горячо возразил: «Как раз аргумент, что положение скверное, - в пользу того, чтоб представить. Ведь ваши коллеги в большинстве своем (им ведь некогда вникать в суть) думают об МКД в категориях, какими их когда-то учили в ВПШ, и полагают, что мы можем там командовать и что поэтому положение зависит только от того, хорошо или плохо мы, т.е. Пономарев и Отдел, работаем. Надо, наконец, разъяснить, что того МКД, о котором им читали лекции в ВПШ, давно уже не существует и что от нашей работы ничего не зависит (кроме, конечно, самоизоляции, если мы решим всех открыто обозвать ревизионистами). Ваши коллеги должны, наконец, увидеть реальность и с ее позиции оценивать нашу работу».
17 ноября 85 г.
Гуляли с Митькой по морозу, по переулкам в тылу Б. Пироговки.
А, вернувшись занялся любимым занятием Маркса - перебиранием книг. Много листал Толстого. Перебросился «с его подачи» на Паскаля и Канта. В ряду множества тем, которые естественны при таком занятии, проклюнулась случайно одна, - о славе, в которой многие, особенно увидевшие в себе способности (талант), искали смысл жизни. Паскаль, Толстой и Гоголь - крайние носители отрицания «этой концепции». Однако, все они альтернативу нашли в вере. То есть - никакой альтернативы для «похоти духа» (в отличие от «похоти тела» по словам самого Толстого) не предложили.
Впрочем, сам Лев Николаевич в предисловии к Мопассану, которого он сначала осудил (с позиций чуть ли не «соцреализма»), а спустя 20 лет одобрил и, восхитившись, записал: «Ведь только одна женская любовь стоит того, чтобы жить». Слава, богатство, на что это, когда нельзя на них купить женской любви. Это - единственная альтернатива. даже, оказывается, в 65 лет.
20 ноября 85 г.
Сочиняем с консультантами речи «для рабочего, колхозника и работницы», которые они произнесут на сессии Верховного Совета СССР по итогам Женевы. Сочиняем, не зная итогов. Но - не только рабочему и колхознику, а и первому секретарю Ленинградского обкома Соловьеву! Здорово мы подготовили кадры верхнего эшелона, которые без «ученых евреев» своими словами не могут сказать о внешней политике своей партии. Хотя Соловьев ведь занимает место Кирова, . даже Жданова.
Пошл по-прежнему Пономарев. Говорит мне, чтоб я делал доклад по Программе КПСС на партсобрании Отдела. Я отвечаю: есть предел человеческих сил. Ведь вот уже вторую неделю один, другие замы - кто где. Куча заданий, в том числе от вас, поток текучки.
Он: Надо, Анатолий Сергеевич, надо, возьмите мой (?) доклад в Академии наук. Читали его? (Это то, что я с консультантами писал ему все праздники). Почитайте, почитайте. Там много важного (То ли маразм, то ли наглость, то ли наивное бесстыдство!).
Я: Я так не могу. Вы, знаете, я не люблю публично выступать, Но если уж приходится, выступаю по-своему. И никогда не пользуюсь чужими (!) текстами.
Он: Ну, что вы. Я сам никогда не пользуюсь чужими текстами (о, Боже!), но бывает, приходится иногда, когда нет времени. И вам советую взять мой текст, вон у Балмашнова копия есть.
Представляю себя, как бы я выглядел, если бы зачитал этот, да и любой его текст, пусть даже написанный моей собственной рукой.
Выступал у нас на «вторнике» (это регулярные чтения, на которые в Отдел приглашались ученые или другие знаменитости) Аганбегян. Характеризовал экономическую ситуацию, она у нас по всем параметрам аховая.
На Секретариате ЦК второй раз подряд обсуждаются вопросы материальной базы культуры. Картина просто жалкая.
Увы! Платформа, с которой начал движение Горбачев, совсем дохлая. Дай- то ему Бог сил.
Идут переговоры в Женеве (Горбачев-Рейган). Угадали ли мы с консультантами, сделав (по поручению Лигачева и Пономарева) проекты Постановлений ПБ по итогам Женевы (не зная еще итогов) - один закрытый, другой для печати? Посмотрим.
24 ноября 85 г.
Дух Женевы, знак Женевы. Интервью Горбачева - источник нового понимания политического мира и нас самих. Сумеем ли этим воспользоваться?
Произошло кардинальное: гонка вооружений продолжается, в военном противостоянии ничего не изменилось, а в международных отношениях наметился
перелом, приблизились к признанию, что войны никто не начнет, к пониманию того, что нельзя дальше ее провоцировать ни во имя коммунизма, ни во имя капитализма.
Г орбачев возродил надежды, появившиеся после XX съезда.
На совещании замов Б.Н. рассказал о встрече Горбачева в аэропорту. Тот подробно делился, как было дело в Женеве. Он видел сначала пустые, непонимающие глаза президента, который бубнил по бумажке банальности. И только к концу второй встречи удалось наладить человеческий разговор. А в конце концов, Рейган раскололся-таки и даже согласился подписать Совместное заявление. Рассказал Горбачев и о том, как Риган (помощник президента) приходил к нашим и передавал восторги действиями Горбачева, и просил «держать так и дальше, давить на президента, уламывать, растапливать его. к его же пользе».
