Владимир Козлов - Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти 1953-1985 гг.
Обзор книги Владимир Козлов - Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти 1953-1985 гг.
В. А. Козлов
НЕИЗВЕСТНЫЙ СССР ПРОТИВОСТОЯНИЕ НАРОДА И ВЛАСТИ 1953–1985 гг
Марине
АвторПОТАЕННАЯ ИСТОРИЯ НАШЕЙ СТРАНЫ
Книга, которую вы держите в руках, рассказывает о том, что многие не знают и знать-то не желают. Это потаенные страницы нашей недавней истории. Это судьбы безумно смелых или абсолютно отчаявшихся людей, посмевших открыто выступить против власти. Это и описание самых отвратительных черт толпы, когда внезапно вспыхивала ненависть к чужим, к другим, к преуспевшим в жизни, ненависть такой силы, что могли убить. И убивали, если толпу никто не останавливал.
Во второй половине XX века в нашей стране случались настоящие средневековые погромы. Но все это держалось под большим секретом. Попытки людей возмутиться и выразить свой протест считались не меньшей тайной, чем военные секреты. Известный историк В. А. Козлов проделал огромную работу, изучая лишь недавно рассекреченные документы. Его книга о том, как при Хрущеве и Брежневе люди пытались протестовать против несправедливости, представляет отнюдь не только исторический интерес. Думаю, она более чем актуальна. Особенно сейчас, когда после относительного затишья 2001–2003 годов мы стали свидетелями народных волнений, прокатившихся не только по России, но и по территориям бывших республик СССР.
Эта книга о том, что происходит в обществе, испытывающем серьезные социальные кризисы и лишенном нормальной возможности выражать свою тревогу, недовольство и боль. Это история общества, которому не дают развиваться, которое обманывают и подкупают.
История в определенном смысле повторяется. Эпоха Хрущева, время ломки старых устоев, избавления от страха и фантастических экспериментов, в чем-то похожа на бурные ельцинские годы. А приход к власти Брежнева, сравнительно молодого, полного сил, спокойного и надежного, вызвал в обществе такие же надежды на стабильность, как и избрание президентом Путина.
Попытка начать новую жизнь после смерти Сталина вызвала разочарование и обиду, так же, как это позже произошло при Ельцине. Прекращение репрессий, определенная свобода, оттепель не компенсировали ставшего заметным социального расслоения. Появилась возможность зарабатывать, улучшать свою жизнь, и в то же время поголовное обнищание породило социальную зависть, ностальгию по временам равенства (пусть даже и в бедности!) и откровенное желание некоторых если не убить богатого соседа, то сжечь его дом.
Как только при Хрущеве ослаб страх, дали о себе знать задавленные системой госбезопасности острейшие проблемы. Миллионы людей были обижены сталинской властью. Ненависть к ней могла вырваться в любой момент, а поводов было предостаточно. Отсутствие механизма решения любых проблем приводило к кровопролитию.
Люди инстинктивно стремятся к выражению своих настроений. Митинги, собрания, демонстрации — естественные формы выражения этих настроений. Но в Советском Союзе все запрещалось, изначально объявлялось антисоветскими вылазками.
Так 1 августа.1959 года в городе Темир-Тау строители Карагандинского металлургического комбината отказались выходить на работу из-за плохих бытовых условий. Бездарное руководство организовало приезд в город со всей страны по комсомольским путевкам большого количества молодых рабочих, которых не смогло по-человечески устроить. Да и работы еще не было. Молодежь не знала чем заняться и сходила с ума от жары. Пятнадцать тысяч человек разместили в армейских палатках, плохо кормили. В безумную жару в степном климате не хватало даже питьевой воды.
Вечером 1 августа все началось с того, что группа молодежи, придя с работы, не обнаружив даже воды для питья, разбила замки и выпила квас из стоявшей возле столовой автоцистерны. С этого мелкого эпизода началось то, что потом квалифицировалось как хулиганство — толпа проникла в столовую, кто-то вскрыл ларек.
Возможно, на этом бы все и закончилось, но милиционеры задержали двоих парней (как потом оказалось, вовсе не причастных к хулиганству). И это задержание через несколько часов спровоцировало настоящий погром под лозунгом: «Освободим товарищей!» В городе начались массовые беспорядки, молодые люди, подогревавшие себя алкоголем, грабили и поджигали магазины, захватили здание райотдела внутренних дел, напали на милиционеров и солдат, введенных для наведения порядка. Одиннадцать человек погибли, еще пятеро потом умерли от ран. Сорок два человека отдали под суд.
Судили их как уголовников. Но в Москве понимали, что произошло — люди восстали против власти. На заседании президиума ЦК Михаил Суслов сказал: «Уголовное выступление приобрело политическую окраску».
Я хочу обратить внимание читателей на одно обстоятельство. Документы, цитируемые в книге, составлялись сотрудниками милиции, прокуратуры, КГБ, партийных органов. Все они пытались представить бунтовщиков рядовыми хулиганами.
В документах арестованные фигурируют как «озлобленные против советской власти» и неизменно выставлены в дурном свете. К сожалению, и по сей день не рассекречены документы КГБ, которые многое бы разъяснили. Стало бы ясно, как следствие сознательно выдавало тех, кто возмущался порядками, за «хулиганов» и «алкоголиков». Хотя среди бунтовщиков были фронтовики, отмеченные боевыми наградами, члены партии, вполне благонамеренные граждане, которые в какой-то момент, не выдержав, преступали черту и открыто выступали против власти. Мы бы узнали, как чекисты следили за всеми, кто не только выражал недовольство, но хотя бы проявлял интерес к происходящему. Люди в штатском с фотоаппаратами шныряли в любой толпе. Иногда их разоблачали и били.
В следственных делах часто встречается упоминание о провокаторах и подстрекателях. Откуда-то в толпе возникали люди, которые призывали выступить против власти, и исчезали. Как это КГБ мог их упустить? Кто эти провокаторы — не сами ли чекисты и их агентура? Впрочем, может быть, все объясняется полной неспособностью органов госбезопасности к реальной работе. Располагая огромной осведомительной сетью, они не смогли предотвратить ни одного мятежа, описанного в этой книге.
Конфликты, драки на бытовой почве легко обретали этнический характер. О братстве народов в эти минуты никто не вспоминал.
В спецпоселениях находились два с лишним миллиона человек, из них полтора миллиона — депортированные в годы войны чеченцы, ингуши, балкарцы, калмыки, крымские татары, немцы.
С чеченцев сняли клеймо наказанных, но милиция не отпускала их в родные места. Это только усилило их ненависть к власти и к тем, кто занял их земли и дома. Если бы их в конце концов не пустили на Северный Кавказ, то начались бы конфликты и бунты в Казахстане. Оставшиеся там чеченцы и ингуши становились жертвами погромов. Причем толпа Забивала выходцев с. Кавказа камнями, топтала ногами, бросала под колеса машин…
В начале 1957 года восстановили чечено-ингушскую автономию. Но Пригородный район оставили в Северо-Осетинской АССР. Чеченцы и ингуши хотели вернуться в свои родные дома, а там жили другие. Так была заложена мина, которая привела потом к кровавым столкновениям и к войне.
Ничего не было сделано в армии, где рядовые оставались совершенно бесправными. Начались массовые возмущения солдат, для некоторых из них военная служба превратилась в своего рода тюрьму. Использование солдат в качестве дармовой рабочей силы превратило военно-строительные части в рассадник преступности, настоящие криминальные организации. Командование пыталось скрыть внутренние проблемы, поэтому вспышка недовольства казарменными порядками заканчивалась настоящим бунтом.
Воинские коллективы предстают в документах дикими, постоянно пьяными бандами, которые никого не щадили. Жестокость была невиданная, солдаты Советской армии забивали друг друга до смерти. Остановить их можно было только с помощью оружия.
Люди не прощали обмана, а власть постоянно их обманывала. Врали все! В основе многих массовых выступлений — слухи, иногда нелепые. Но в отсутствии информации, когда ничего нельзя было выяснить, слухи обладали чудовищной силой воздействия.
Например, после XX съезда партии Грузия, до которой донеслись неясные разговоры о том, что Хрущев на закрытом заседании оскорбил память Сталина, забурлила. Предполагали самое невероятное. При горячем южном темпераменте результат оказался кровавым.
5 марта 1956 года, в третью годовщину смерти вождя, грузинская молодежь в Тбилиси, Гори, Кутаиси, Сухуми и Батуми вышла на улицы, чтобы защитить имя национального героя. Студенты и школьники требовали вывесить в городе флаги и портреты Сталина, опубликовать в республиканских газетах материалы о его жизни и деятельности.
В город ввели войска, которым разрешили применить оружие. При разгоне демонстраций погиб двадцать один человек и больше шестидесяти получили ранения. Органы КГБ задержали почти четыреста манифестантов. Из них судили тридцать девять человек — тех, кто выступал на митингах и составлял обращения к правительству.
