Неизвестно - Щеглов Из жизни Валерия Маслова
Всегда с удовольствием вспоминаю, как каждое утро Толя делал зарядку минут на сорок, а различные упражнения на гибкость выполнял, не слезая с постели. Кое-кто над ним посмеивался, но я всегда относился с уважением.
— Не было ли перебора в его истовости? Рассказывают, что перед игрой он обязательно шнурки гладил...
— Это, конечно, причуда, но так он понимал служение делу. Мелочей в этом для него не существовало. Мельников и над перчатками вратарскими колдовал постоянно. То клеем пробовал намазывать, то губки какие-то наклеивал, чтобы силу сцепления увеличить. Тоже случались комические ситуации. Вводит он как-то мяч в игру, а на перчатках клей. Толя размахивается, бросает, и смотрит, как будет атака развиваться, а игроки в недоумении — мяча-то нет. Оказалось, он к его перчатке прилип...
Если кто и имел право над ним подтрунивать, то такой мастер как Папугин. У них всегда соревнование было. Выходят на тренировку, и тут же раздается: «Не забьешь, носатый!» — «Лови, Сова!»
— Почему, кстати, Мельникова так прозвали ?
— Толя немного странно перемаргивал, что-то вроде нервного тика. Кому-то, вероятно, показалось, что похоже на сову, отсюда и прозвище. Наивно думать, что в игре ему это не мешало, иногда и контроль над мячом терялся. Тем не менее, еще раз повторю, сильнее вратаря в хоккее с мячом не было. Ни у нас, ни за рубежом. Да и называть Мельникова «совой» мало кому дозволялось, самолюбие Толи мы щадили.
Я уже говорил, что Мельников образцово соблюдал режим. Позволял себе, образно говоря, фужер шампанского раз в три года. Но курил он, как и Яшин, много. Из футбольных поездок я привозил Толе по паре блоков фирменных, как тогда называли, сигарет. При Трофимове он, однако, курить стеснялся, делал это украдкой. Василий Дмитриевич, когда видел Мельникова с сигаретой, без замечания мимо не проходил. Даже мне иногда приходилось вмешиваться. Сколько раз Трофимова просил: «Оставьте вы его, Василий Дмитриевич! Что он по углам прячется, некоторым, слава Богу, в отцы годится...»
Кто действительно шампанское любил, так это дублер Мельникова Юрий Шальнов. Для него это был атрибут красивой жизни, которой наш второй вратарь был совсем не чужд. По физическим данным и способностям он, пожалуй, Мельникову не уступал. Но любой талант, что общеизвестно, должен подкрепляться работой. Тренироваться Юра не любил, потому больших высот и не достиг.
— Не скажите, двукратный чемпион мира...
— Это статистика, а по существу Шальнов играл только в 1969-м. Хотя после ухода Мельникова мог бы надолго основным вратарем стать. У Анатолия Георгиевича неудачные матчи случались редко. Крайне раздосадован он был, помню, когда на финише сезона 1966 года мы дома проиграли «Воднику» 0:1, в результате чего уступили «золото» свердловчанам. Лед тогда после мотогонок и массового катания не залили, а только почистили. На углах поля он наждак напоминал. Да еще сильный снегопад начался. Евгений Юшманов пробил, мяч задел какой- то бугор и оказался в воротах. У нас было множество моментов, но на вратаря гостей Виталия Сандула в тот день вдохновение снизошло. И такие случаи бывают...
— Знаю, что незаменим в игре на тяжелом льду был левый бортовой Юрий Шорин...
— Юра чувствовал себя как рыба в воде, когда играли в оттепель, на мягком льду. Очень сильный был хоккеист, в нашу команду сразу вписался. Легкие ноги, быстрые руки. В единоборствах никому не уступал, обвести Шорина было задачей непростой. Держался он всегда вместе с Мишей Осинцевым. После ухода Осинцева Трофимов стал и Шорина постепенно прижимать. На чемпионате мира 1969 года Юра был признан лучшим полузащитником, а на следующий не поехал. Правда, тогда ему уже 37 было...
— Из тех, кого вы назвали в своем варианте состава 60-х, не было сказано только о Вячеашве Дорофееве.
— Неплохой был нападающий. Большой объем работы выполнял, хорошо катался, но в тонкий пас играть не умел. В сборную его Трофимов не брал. Дорофеев от нас ушел в ульяновскую «Волгу», где еще с десяток лет отыграл. С левыми нападающими Василий Дмитриевич долго не мог определиться. Пригласил потом Евгения Манкоса, который в «Филях» ему очень нравился. Техничный, с голевыу чутьем хоккеист, но и он до уровня сборной не поднялся.
Затем Анатолий Рушкин из Ульяновска пришел. Тоже был игрок интересный, клюшкой отлично владел, скорость имел приличную. Его Трофимов в сборной наигрывал, в 1969-м свозил на чемпионат мира. Но Рушкин вскоре прибаливать начал, а потом в Швеции «прокололся». Решил нашими металлическими рублями в магазине расплатиться. Швед взял, а когда в банке его на смех подняли, в полицию заявил.
Следующим был Володя Тарасевич...
— Это уже команда 70-х. Кто еще из предшественников заслуживает упоминания?
— Обязательно нужно о полузащитнике Александре Зайцеве сказать, он на двух первых чемпионатах мира выступал. Когда я пришел, Зайцев капитаном команды был. Рослый, быстрый, хорошо пасом владел. Мог еше долго играть, но болезнь не позволила. Левым бортовым до появления Шорина был Дмитрий Морозов. Квалифицированный хоккеист, катание хорошее, разве что в работе клюшкой был немного закрепощен. С виду был вроде бы простоватый, а на самом деле культурный, начитанный парень, музыку, как я уже отмечал, очень любил. Мне с ним интересно было общаться.
Несколько сезонов провел Олег Горбунов — универсальный игрок, что в центре полузащиты, что в защите уверенно действовал. Закончу на Анатолии Мосягине. Жаль, что он в «Динамо» не закрепился. Вырос у нас на глазах, можно сказать, «сын полка». Играть Толе приходилось на всех позициях. В сезоне 1967 года в команде было всего тринадцать человек. Одиннадцать на поле, а в запасе — вратарь Шальнов и Толя Мосягин, готовый заменить любого. У него, кстати, удар был сильный.
— В 70-х главными вашими соперниками cmaли алма-атинские одноклубники...
— Это так, хотя свердловские армейцы еще дважды сумели первое место занять, прежде чем к середнякам откатились. Важно и то, что в те годы едва ли не все команды имели собственный игровой почерк, отличались друг от друга. Это касается не только свердловского и хабаровского СКА, «Динамо» из Алма-Аты или «Зоркого», но и команд Ульяновска, Архангельска, Красноярска, Кемерова.В каждой были свои лидеры. В Хабаровске — Владимир Башан и Михаил Ханин, в Алма-Ате — Валерий Бочков, Леонид Лобачев, Яков Апельганец, Александр Ионкин. Еще в ту пору, когда на острие атаки действовал старший брат Сергея Ломанова Виктор, хорошо выглядел красноярский «Енисей». В том сейчас и беда, что мало узнаваемых команд...
— Если свердловчане начат сдавать, почему вы им уступали чемпионское звание?
— Из года в год побеждать невозможно, мы же не роботы. В 1971-м уральцы были еще в порядке. «Динамо» отстало на пятьочков, что тут скажешь. Хотя матч с ними в Москве, который я в связи с Бесковым упоминал, до сих пор перед глазами. Вести 3:1, и проиграть...
А вот в сезоне 1974 года разрыв только два очка составил. Тогда и сборная в Архангельске «Советскую Россию» шведам проиграла — эти турниры малыми чемпионатами мира считались. Трофимов доверился чьим-то рекомендациям и ошибся. Повез сборную осенью на Медео, давал на высоте большие нагрузки, а этого, оказалось, делать было нельзя. Мне потом конькобежец-спринтер Женя Лепешкин показывал статью с выкладками, где все научно объяснялось.
— Какие сезоны в тот период «Динамо» удались?
— Интересный чемпионат был в 1972-м. Опередили ульяновскую «Волгу» лишь на очко. Решающим стал матч с волжанами в Москве незадолго до конца первенства, который мы выиграли — 5:0. Уверенно побеждали в 1973 и 1975 годах.
Памятна и последняя золотая медаль — в 1978-м. Тогда уже и до меня очередь дошла. Трофимов, верный своей методе, начал то снимать с игры, то выпускал на замену. Идет у меня игра — заменяет, не получается — дает доиграть. Судьба чемпионата решалась в Москве в матче с алмаатинцами. Накануне вечером у меня неожиданно подскочила температура — 39,5. Вышел в середине первого тайма вместо Тарасевича, и сразу забил. Выиграли 4:1, в раздевалке градусник сунул — все в норме. Может, от радости прошла?
— Соперничество с ашаатинским «Динамо» носило столь же принципиальный характер, что и со Свердловском?
— Конечно, если не больший. Мне матч в сезоне 1971 года крепко запомнился. Состоялся он следом за поражением от свердловчан, тем самым — 3:4. Я тогда в серьезный переплет попал. Получилось так, что накануне вечером мы с Витей Аничкиным и женами были в ресторане. Закончилось это мероприятие, как сейчас говорят, разборкой с какими-то людьми, гулявшими там же на свадьбе. За себя мы постояли, но обидно ведь, когда тебе в глаз заехали и дубленку порвали. Пока дома впечатлениями делились, присели на кухне, еше добавили.
На игру я прибыл, что и говорить, не в лучшем состоянии. Тренер гостей Айрих в амбицию полез, чуть не медэкспертизу стал требовать. Трофимов меня все же выпустил, и вину свою я постарался искупить. Два мяча забил и 12-метровый заработал, который за две минуты до конца Герасимов реализовал. Выиграли 4:3. Потом молва пошла, будто Маслов пьяный Алма-Ату обыграл...
