Брендон Сандерсон - Архив Буресвета. Книга 1 : Путь королей
Далинар повернулся и взмахом руки велел Адолину и его людям отойти. Навани вскинула бровь, но отступила вместе с остальными, когда он дал понять, что так надо. Князь снова перевел взгляд на Садеаса, и тот, явно заинтригованный, приказал своим адъютантам отойти.
Далинар подошел к краю глифа «тэт», и Садеас двинулся ему навстречу; теперь их разделяли дюймы. Они были одного роста. С такого близкого расстояния Далинару показалось, что он видит в глазах Садеаса напряжение и ярость. Далинар выжил — и тем самым разрушил план, на который ушло много месяцев.
— Я должен знать: почему? — спросил князь так тихо, что никто, кроме Садеаса, не мог его услышать.
— Из-за моей клятвы, старый друг.
— Что?! — Далинар сжал кулаки.
— Мы оба много лет назад кое в чем поклялись. — Садеас вздохнул; его несерьезность улетучилась, и теперь он говорил искренне. — Защищать Элокара. Защищать это королевство.
— Это я и делал! У нас была одна цель. И мы сражались вместе. Все получалось!
— Да, но теперь я уверен, что смогу победить паршенди один. Все, чего мы добились вдвоем, я могу сделать и без тебя, разделив армию пополам: одна часть помчится вперед, а большая пойдет следом. Я должен был воспользоваться этим шансом и устранить тебя, разве ты не понимаешь? Гавилар погиб из-за своей слабости. Я с самого начала убеждал, что следует напасть на паршенди и покорить их. Он настаивал на мирном договоре, который и привел к его смерти. Теперь ты повел себя в точности как он. Те же самые идеи, те же самые разговоры. Через тебя они переходят к Элокару. Он одевается как ты, он говорит со мной о Заповедях и о том, что нам, возможно, следует распространить их на все военные лагеря. Король уже подумывает об отступлении!
— И ты пытаешься меня убедить, что это был честный поступок? — прорычал Далинар.
— Нет, что ты, — усмехнулся Садеас. — Я столько лет силился стать главным советником Элокара... Но у меня на пути все время был ты, отвлекал его, внушал ему то, что мне мешало. Не стану притворяться, что дело лишь в чести, хотя без нее и не обошлось. В итоге мне просто потребовалось, чтобы ты исчез. — Голос Садеаса стал ледяным. — Друг мой, ты же сходишь с ума. Можешь звать меня лжецом, но то, что я сегодня сделал, было милосердием. Я дал тебе шанс погибнуть смертью храбрых, чтобы не пришлось смотреть, как ты падаешь все ниже и ниже. Позволив паршенди убить тебя, я мог бы защитить Элокара от твоего безумия и превратить тебя в символ, который напоминал всем, чего мы тут на самом деле добиваемся. Твоя смерть могла бы стать тем, что наконец-то объединило бы нас. Если вдуматься — до чего злая ирония...
Далинар глубоко вздохнул. Ему было трудно удерживать под контролем свою ярость, свое негодование, не позволить им поглотить себя.
— Тогда скажи мне еще кое-что. Почему ты не повесил на меня попытку убийства короля? Зачем очистил мою репутацию, раз всего лишь ждал подходящей возможности меня предать?
Садеас тихонько фыркнул:
— Пфф. Никто бы не поверил, что ты пытался убить Элокара. Все лишь болтают, но на самом деле не верят. Обвинив тебя слишком быстро, я бы рисковал навлечь на себя подозрения. — Он покачал головой. — Думаю, Элокар знает, кто пытался убить его. Он мне на это намекал, хотя и не выдал имя.
«Что? Он знает? Но... как? Почему же не сказал нам, кто это?»
Далинар внес изменения в свои планы. Князь не был уверен, правду ли излагает Садеас, но если да, это можно использовать.
— Он знает, что это не ты, — продолжил Садеас. — Это я понял по его поведению — Элокар сам не осознает, насколько прозрачны его поступки. Обвинять тебя было бы бессмысленно. Король бы защитил тебя, а я, скорее всего, потерял пост великого князя осведомленности. Но это дало мне чудесную возможность вновь завоевать твое доверие.
«Объедини их...» Видения. Человек, который беседовал с Далинаром в видениях, глубоко ошибался. Действуя с честью, он не добился верности Садеаса, но всего лишь открылся и допустил это предательство.
— Если это еще что-то значит, — спокойно сказал Садеас, — ты мне нравишься. Действительно нравишься. Но ты препятствие на моей дороге; ты сила, которая, сама того не подозревая, постепенно уничтожает королевство Гавилара. Потому я не мог упустить этот шанс.
— Это был не просто удачный шанс. Ты все подстроил.
— Я постоянно строю планы, но не всегда пользуюсь открывшимися возможностями. Сегодня воспользовался.
Далинар усмехнулся:
— Что ж, ты мне кое-что доказал, попытавшись меня устранить.
— И что же? — спросил заинтригованный Садеас.
— Ты доказал, что я все еще представляю собой угрозу.
Великие князья продолжали свой тихий разговор. Каладин ждал поодаль от солдат Далинара — измученный, как и весь Четвертый мост.
Садеас удостоил их хмурым взглядом. Матал с багровым лицом стоял в толпе, следя за командой Каладина. Светлоглазый, вероятно, понимал, что его накажут, как наказали Ламарила. Урок не пошел впрок. Надо было сразу прикончить Каладина.
«Пытались, — подумал он. — Не вышло».
Кададин не знал, что с ним произошло, что изменилось из-за Сил и слов в его голове. Похоже, теперь буресвет влиял на него сильней. Сделался более действенным, более мощным. Но это все в прошлом... и он так устал. Вымотался. И чуть не надорвался, и Четвертый мост вместе с ним. Они себя не жалели.
Возможно, стоило и впрямь отправиться в лагерь Холина. Но Тефт был прав; им надо увидеть, чем все закончится.
«Он пообещал, — убеждал себя Каладин, — пообещал, что освободит нас от Садеаса».
Но куда его завели обещания светлоглазых, полученные в прошлом?..
Великие князья закончили беседу и разошлись на шаг, отдаляясь друг от друга.
— Ну что ж, — громко произнес Садеас, — Далинар, твои люди явно устали. Мы можем позже обсудить, что пошло не так, хотя, на мой взгляд, вполне достаточно остановиться на том, что наш альянс оказался несостоятельным.
— Несостоятельным, — повторил Далинар. — Это мягко сказано. — Он кивнул на мостовиков. — Я забираю их в свой лагерь.
— Боюсь, я не смогу с ними расстаться.
У Каладина упало сердце.
— Не думаю, что они так уж дорого стоят, — бросил Далинар. — Назови цену.
— Они не продаются.
— Я плачу шестьдесят изумрудных броумов за человека.
С обеих сторон солдаты изумленно ахнули. Это было в двадцать раз больше, чем давали за хорошего раба.
— Не соглашусь и на тысячу, — ответил Садеас, и Каладин увидел в его глазах смерть друзей. — Забирай своих солдат и уходи. Оставь мою собственность здесь.
— Не провоцируй меня.
Внезапно напряжение вернулось. Офицеры Далинара положили руки на мечи, а его копейщики встрепенулись, стискивая древки оружия.
— Не провоцировать тебя? — переспросил Садеас. — Это что еще за угрозы? Убирайся из моего лагеря. Нетрудно заметить, что нас больше ничего не связывает. Если попытаешься украсть мою собственность, я буду иметь полное право напасть в ответ.
Далинар стоял не шевелясь. Он выглядел уверенным, хотя Каладин не понимал почему. «И вот умирает еще одно обещание...» — подумал он, отворачиваясь. В итоге, невзирая на все свои хорошие намерения, этот Далинар Холин оказался ничем не лучше остальных.
За спиной Каладина раздались изумленные вздохи.
Он замер, потом резко повернулся. Далинар Холин призвал свой массивный осколочный клинок; с лезвия, как всегда после призыва, падали капли воды. Доспех великого князя Холина слабо задымился, буресвет потек из всех трещин.
Садеас отпрянул, его глаза распахнулись в испуге. Гвардейцы выхватили мечи. Адолин Холин поднял руку, явно начиная призыв собственного оружия.
Далинар шагнул вперед и вонзил клинок в самый центр почерневшего глифа на камнях. Потом отошел и произнес:
— За мостовиков.
Садеас моргнул. Затихли все шепоты; люди на поле были слишком потрясены, чтобы дышать.
— Что?! — воскликнул Садеас.
— Клинок, — громко и твердо проговорил Далинар, — в обмен на твоих мостовиков. Всех до единого. Каждого в этом лагере. Они станут моими, и я буду распоряжаться ими как хочу, а ты никогда больше к ним не притронешься. В обмен на них ты получаешь меч.
Садеас недоверчиво уставился на клинок:
— Это оружие стоит целое состояние, и не одно. Города, дворцы, королевства...
— Мы договорились? — спросил Далинар.
— Отец, нет! — воскликнул Адолин, в чьей руке появился его собственный клинок. — Ты...
Великий князь вскинул руку, приказывая сыну молчать. Сам он не сводил глаз с Садеаса:
— Мы договорились? — Каждое слово звучало ударом меча.
Каладин глазел, не в силах ни шевелиться, ни думать.
Садеас посмотрел на осколочный клинок; его взгляд был полон вожделения. Потом глянул на Каладина, самую малость поколебался, протянул руку и схватил меч:
— Забирай этих тварей, чтоб их бурей унесло.
Далинар коротко кивнул и повернулся к Садеасу спиной.
