Наталья Уланова - Лиса. Личные хроники русской смуты
— Конечно, знала! — отодвинувшись к отцу, Инка напустила на лицо выражение презрительного спокойствия. — Все знают, что диспетчера работают по двенадцать часов. С восьми до восьми! Откуда мне было догадаться, что ты и этого не знаешь?!
Аргумент, к которому не придраться, плюс умно продуманная ситуация… И не скажешь, что всё подстроено нарочно, не поспоришь. Всё честно. Наверное, приятно выставить кого-то дураком… Особенно, если этот дурак — твоя близкая подруга.
Расстроенная Лиса схватила пальто и, уже на ходу, бросила:
— Я сама поеду!
— Куда?!! А, ну-ка, вернись и сядь на место! — рявкнул Инкин отец. — Шляются одни по городу, а теперь ещё удумала одна в давке ехать? С ума сошла? Сядь, я сказал!
— Дядя Коля, я поеду. Мне нужно… — принялась канючить Лиса.
Толку от этого не было никакого, и она дисциплинировано вернулась на место.
— Мать знает, где вы? — спросил дядя Коля у Инки.
— Конечно, знает. Да и что со мной может случится? Я же с тобой! — польстила отцу Инка и, обняв его, принялась нацеловывать и говорить всякие ласковые глупости. Отец было нахмурился, больше для порядка, но вскоре расцвёл от удовольствия.
* * *Поздним вечером виноватая Лиса заявилась наконец домой. Она ждала бурю, но мама уже не бушевала. Она успела пережить все положенные в таких случаях агрегатные состояния и, теперь, молила бога лишь о том, чтобы её дочь нашлась. В любом виде, но лишь бы вернулась! Живая и невредимая.
— Где вы были? — спросила она устало. — Честно признавайся, не бойся.
Признаться честно? Рассказать, что на самом деле ездила к незнакомому парню из больницы? Да никогда в жизни! Мама такого не простит! Не простит никогда и ни за что!
— Мы в кино ходили…
— В кино? Ты прекрасно знаешь, что я не прощаю вранья, и всё равно продолжаешь врать! Последний раз спрашиваю: где были?
— В кино… — перепуганную Лису было еле слышно.
— И во сколько закончилось ваше кино?!
— Рано закончилось… А потом… потом, мы к Инкиному отцу на работу ездили… На печатной машинке захотели попечатать…
— Ездили?!.. Попечатать?.. На чём ездили?!! — мама перешла на крик.
Лисе тут же захотелось оглохнуть или умереть, чтобы не слышать ни её слов, ни её крика. Но что тут поделаешь? Надо жить и слушать. Заслужила.
— …я её на машине по городу вожу, чтобы не дай бог не застудилась, чтобы ничего не случилось, а она — на автобусах, по этой давке по всему городу носится! Куда Инка потащит, туда и идёшь? Своей головы нет? Сама уже ничего не соображаешь? Подруге она, видите ли, не может отказать!!!.. А ну как швы разойдутся?
— …меня же привезли… я на машине…
Завтра новый год, а в доме такая напряжённая атмосфера, что все останутся без праздника… Из-за неё останутся… Расстроившаяся Лиса уткнулась маме в грудь, зарылась лицом в её кофту и заплакала, а, проплакавшись, принялась каяться. Рассказала всё: и куда они ездили на самом деле, и как она торопилась домой, но, попав в зависимость от Инки и обстоятельств, совсем ничего не могла поделать, и оттого — настрадалась ещё больше. И столько в словах Лисы было отчаянной правды, что мама понемногу оттаяла.
— Ладно, доченька…Не нервничай… Но сама подумай — что я, пока тебя ждала, пережила, чего только не передумала!..
— Извини, извини, мамочка… — и Лиса ещё крепче прижалась к маме.
Вроде, пронесло…
Глава 9
Ссора
С утра проснулся и зазвонил телефон.
Среди царившей в квартире тишины его звонок показался Лисе чересчур громким.
— Да… — сказала она. — Здравствуйте…
В трубке не представились и даже не поздоровались. Молчали и слушали. Минуту спустя раздался сухой щелчок, и сразу же послышались назойливые короткие гудки.
Немного поразмышляв, Лиса поняла, что это Инка. И в самом деле — кто ещё может маяться такой дурью? Только Инка!
Но всё же этот звонок очень удивил Лису. С чего бы это Инке крутить совершенно непонятные шарады? Ей вчера ничто не грозило, а, значит, и придуриваться нет никакого смысла.
Пожав плечами и недоумённо похмыкав, Лиса махнула рукой на условности и перезвонила подружке сама. Та ответила не сразу. Голос у неё был тусклый и невыразительный, словно хозяйка голоса находилась при смерти или до крайности обессилела от изнурительной болезни.
Может, и в самом деле заболела?
— Привет, Ин, это ты мне звонила?
— Нет. Зачем мне тебе звонить?
— …С тобой всё в порядке?
— Всё в порядке…
— А чего тогда так разговариваешь?
— А то не понимаешь! — съехидничала подружка.
Голос у неё моментально изменился. Стал напряжённым, даже злым.
— Не понимаю, — искренне удивилась Лиса. — Это же мне досталось вчера…
— Тебе-то — заслуженно, а мне за что?
— Тебе? Досталось? Ты это о чём?
— У своей мамы спроси, что она вчера моей маме наговорила! — выдала Инка.
— Когда?.. — растерялась Лиса.
— Когда?!.. Вчера!.. Пока нас не было! Звонила и угрожала, — и Инка передразнила препротивнейшим голоском: — «Если с моей дочечкой что-то случится!..» бе-бе-бе… «опять ваша Инна мою дочечку куда-то потащила»… бе-бе-бе… Я, да, тебя потащила?! Я?!!
Ошарашенная Лиса молчала. Инка же, почувствовав свою правоту, окончательно осмелела и перешла в наступление.
— Сейчас же звони своей маме на работу и сознавайся! Потом перезвонишь мне! А вечером пусть твоя мама позвонит моей маме и извинится!
— Инночка… — перепугалась Лиса. — Только не выдавай меня, Инночка… Не надо! Ну пожалуйста!
— А чего это я одна должна страдать? — надулась подруга, но тут же к злости в её голосе добавились нотки отчаяния. — Вот скажи мне, скажи — чем ты лучше? Почему мою семью можно оскорблять, а твою — нельзя? Другие пусть в болоте потонут, а ты хочешь чистенькой остаться?
Лиса осознавала, что Инка права. Подруга вправе обижаться, мало того — теперь она может поступить с ней как угодно. И, раз это так, то за Инкой не заржавеет. По-справедливости, надо бы с ней согласиться и принять всё, что за этим последует. Но… как же тогда её жизнь? Жизнь, с таким трудом налаженная и, наконец-то, устоявшаяся? Теперь в любой момент всё может полететь кувырком. Но хуже всего то, что будет невыносимо стыдно перед всем миром! Стыдно перед Инкой, перед её родителями, незаслуженно получившими обидные упрёки. Стыдно!!! А, главное, ничего не подозревающую маму ждёт новое потрясение!
Лиса на секунду представила, что по поводу случившегося скажет мама и какие она сделает выводы…
Нет! Лучше умереть!!!
— Инночка, я понимаю, это я впутала тебя в ту историю… И туда ты поехала, потому что я тебя попросила. Но прошу тебя, не заставляй меня это делать…
Она ещё долго каялась, ругала и корила себя, ощущая по дыханию подруги: та довольна. И не просто довольна, а наслаждается ситуацией, доказавшей — она лучше: «Попрыгай теперь, голубушка, на раскаленной сковороде! Твоя очередь!!!»
Наконец Лиса выдохлась. Инка, убедившись, что больше ничего полезного не услышит, снова безжалостно потребовала:
— Звони маме! Иначе, я сама ей позвоню! — и, не дожидаясь ответа, бросила трубку.
Страх парализовал.
Лиса и в самом деле позвонила маме, но ничего путного сказать не смогла. Мямлила, путалась и, в конце концов, умолкла на полуслове. Только обеспокоила.
— Что-то случилось, доченька? У тебя такой голос…
— Не…ни…ничего…я просто так позвонила…
— Хорошо… — задумчиво вздохнула мама и, кладя трубку, ещё раз вздохнув, попросила: — Будь умницей!
Едва разговор закончился, как раздался очередной звонок. Потом ещё. В трубке опять кто-то напряжённо слушал её голос. Послушает с минуту, и отключится. И раз, и второй, и третий пронзительно звенел телефон. Лиса каждый раз вздрагивала, с опаской поднимала трубку и, услышав в ней всё ту же тишину, раздражённо опускала трубку на рычаги. Кто-то умело и расчётливо трепал нервы.
«Инка! Больше некому… На измор берёт! — решила Лиса. — Вот тоже тварь!!!»
— Ну, что ты молчишь? Я же знаю, что это ты ! — в отчаянии выкрикнула она, подняв трубку в очередной раз.
— Как вы можете знать, что это я? — отозвался совершенно незнакомый мужской голос.
Впрочем, почему «незнакомый»? Лиса его сразу узнала. Точнее — угадала и тут же прислонилась к стене, чтобы не упасть от радости. Но ноги, предатели такие, всё же отказали и Лиса медленно съехала по крашенной масляной краской бетонной стене. Когда она оказалась на полу, телефонный провод натянулся до предела, и это её немного отрезвило.
Усевшись поудобнее, Лиса закрыла глаза и замерла, закусив губу. Она слушала звучавший в трубке долгожданный голос, впитывала его, наслаждалась им, и даже в нужных местах что-то отвечала, но тут же забывала — что именно. Ей не верилось, никак не верилось, что такое возможно!
