Айзенберг Я.Е. - Ракеты. Жизнь. Судьба.
негде, хотя в чем наша ошибка мы и придумать не могли. «Отбой» стыковки
произошел поздно вечером, так что после небольшого обсуждения все (а это
были москвичи) решили ехать спать, оставив нас искать причину неудачи и
выход.
Уверенность в моем авторитете все же была настолько велика, что директор
ЦНИИМАШа, при котором состоял центр управления полетом (ЦУП), член
коллегии, личный референт Устинова, генерал и пр. Юрий Александрович
Мозжорин перед отъездом решил пошутить. Ни секунды не сомневаясь, что
виновата наша фирма (в это время работала только наша СУ), он спросил у
меня: «ну, Яша, сколько тебе нужно времени, чтобы доказать, что вы тут не при
чем?». Я мог только сделать вид, что улыбаюсь. Все разъехались, и на ночь в
огромном здании ЦУПа остались наши представители, во главе с самым
толковым сотрудником лаборатории стыковки Виталием Павловичем
Ржемовским. В течение нескольких часов мы бесцельно бродили по пустому
МИКу, выдвигая и сразу же сами же опровергая разные гипотезы.
И все же моя теория, что главное – толковые специалисты, в очередной раз
блестяще подтвердилась. На этот раз таким специалистом оказался
В.П.Ржемовский. Уж не знаю как, он вспомнил дискуссию с разработчиком
аппарата «Квант» - КБ «Салют».
Вопрос состоял в том, какой системой координат при расчетах пользоваться, -
связанной с Землей или привязанной к «Кванту». Как головная организация, КБ
«Салют» приняла решение о координатах, привязанных к нашему кораблю,
нам-то в конечном счете было все равно. Здесь, как в анекдоте о генерале,
задававшем при проверке солдатам вопрос «как Земля вертится?» и получая на
него разные ответы (слева направо, с востока на запад, вот так – рукой) в конце
концов заявил: «мне все равно, как она вертится, пусть будет безобразие, но
должно быть однообразие»). В нашем случае это значило, что все
участвовавшие организации (1.ЦНИИМАШ – ЦУП, 2.РКК «Энергия» - СУ
«Мира», и 3. мы с КБ «Салют») должны пользоваться одной и той же системой
координат. КБ «Салют», как и положено, сообщило о своем решении в ЦУП,
который считал все уставки и полетные задания (ПЗ). Как позже (но той же
ночью) выяснилось, ОКБ-1, только с которым ранее работал по стыковке ЦУП,
всегда пользовался другой системой координат, связанной с центром Земли.
Это, как говорится, дело хозяйское, но ЦУП привык именно к ней и не
73
сомневался, что такой же выбор сделало КБ «Салют». Поэтому они не стали
смотреть в их материалы, а поступили, как в предыдущих случаях с ОКБ-1.
В результате движение и «Мира», и «Кванта» ЦУП оценивал в одной и той же
системе координат, а БЦВМ «Кванта», руководствуясь решением КБ «Салют»,
по алгоритмам, созданным на Хартроне, его движение – в совершенно другой
системе координат, что и послужило причиной «отбоя».
Все это выяснилось той же ночью после многочисленных бесед по ВЧ с
Харьковом (наши специалисты тоже ведь не спали) и рассмотрения
документации ЦУПа, к счастью, несекретной, так что мы ее ночью отыскали.
Утром (с некоторым злорадством, чего уж теперь скрывать) я встретил
Мозжорина и сказал, что выполнил его поручение (показал, что мы не
виноваты, и нашел истинных виновников – это они ЦНИИМАШ с входящим в
него ЦУПом). К чести руководителей ЦУПа, они сразу признали свою вину,
рассчитали полетные задания, и стыковка успешно состоялась. По телевидению
была передана в очередной раз невразумительная ложь, истинная причина
названа не была, чтобы не ронять честь разработчиков.
Третья неприятность произошла уже после распада страны, когда российское
телевидение решило, что стоит свалить российские же беды на другое
государство.
Во время стыковки российского корабля «Прогресс» (за точность названия
сейчас уже не ручаюсь, а все остальное – стопроцентная правда), произошло
соударение «Прогресса» со станцией «Мир». СУ, и сами корабли «Прогресс» и
«Мир» делала РКК «Энергия», так что мы даже теоретически не могли иметь к
этому никакого отношения. Тем не менее, немедленно после соударения,
корреспондент ОРТ прямо из центра управления полетом сообщил на весь
бывший СССР, что «точная причина еще не установлена, но (обратите
внимание), уже ясно, что все дело в украинском Хартроне. В этом заявлении
ложь все от первого до последнего слова, я даже сомневаюсь, что подобную
чушь мог сказать кто-либо из РКК «Энергия». К нашему сожалению, а может,
оказалось, что и к лучшему, эту передачу напрямую транслировал украинский
телеканал «Интер», так что на завтра мы были всеукраинскими «героями». Мы
пытались объясниться и договориться об опровержении этой лжи, но как это
ОРТ будет приносить извинения какой-то украинской фирме. С нами даже
говорить не захотели, и тогда мы подали на «Интер» и ОРТ в наш украинский
высший арбитражный суд, ведь «Интер» вещает на Украину. Мы нашли
лучшего в Харькове адвоката, пообещав заплатить приличный гонорар из денег,
которые должны были получить от ОРТ за их прямую ложь, не считая,
естественно, опровержения в той же программе «Время». После определенных
трудностей арбитражный суд принял наше заявление. Только тогда ответчики
зашевелились. Сначала, конечно, украинский «Интер», которому в Киеве
объяснили, что связываться с Хартроном в таких случаях не стоит. Так как
коррупция в Киеве уже достигла грандиозных размеров, мне позвонил один из
самых высоких украинских чиновников и сказал, что «Интер» нужно из иска
74
исключить. Я, конечно, отказался по вполне понятным причинам. ОРТ наняло
лучшую, как они считали, киевскую адвокатскую контору, и те делали все, что
могли, даже неэтичные вещи, чтобы до извинений и суда дело не дошло. Когда
и это не помогло, к нам пожаловали представители ОРТ во главе, как она
представилась, с начальником юридического отдела. Но мы, конечно, ни от чего
не отказались, и ОРТ было вынуждено пойти на мировое соглашение с нами,
пообещав опровергнуть свою ложь (что они в конечном счете и сделали, хотя и
в очень уж завуалированной форме) в той же программе «Время». О денежной
компенсации речь не шла, так как моральный ущерб оценить в этом случае
очень сложно, а сил продолжать вести борьбу с профессионалами у нас не
было. Мы только добились, что с нашим адвокатом они расплатились (у нас и
денег-то таких на эти цели не нашлось бы).
Кроме этого, но в эти же годы мы создали и успешно вывели на рабочие орбиты
еще ряд важных КА, в основном, в интересах Минобороны. Все они всё из тех
же соображений секретности имели название «Космос» и четырехзначный
порядковый номер. Но в их числе были и два аппарата «Коронас» для изучения
солнечной активности и аппарат для межбанковской системы спутниковой
связи «Сокол ОМ «Банкир», до конца эту систему так и не ввели в действие из-
за развала СССР.
Вот, пожалуй, и все о нашей работе в области систем управления космических
аппаратов.
75
СИСТЕМА УПРАВЛЕНИЯ КРЫЛАТОЙ РАКЕТЫ «Метеорит».
Рассказ о «Метеорите» нужно начинать с упоминания о двух людях.
Во-первых, это Генеральный конструктор ОКБ-52 сейчас – НПО Маш со всеми
положенными наградами и регалиями, академик Владимир Николаевич
Челомей.
Во-вторых, начальник отделения НПО ТП (того самого, что делало системы
стыковки в космосе «Курс») доктор наук Юрий Анатольевич Козко. Оба –
покойные.
Челомей разрабатывал крылатые ракеты (КР) еще во время войны. Он мне
рассказал, что незадолго до штурма Берлина ему позвонил Сталин и спросил,
стоит ли использовать при штурме только что разработанную им крылатую
ракету. В тех условиях дать неправильный (т.е. не соответствующий мыслям
самого «вождя») ответ мог оказаться со всех точек зрения последним. Челомей
правильно решил, что, если бы Сталин хотел использовать КР, он бы не стал
звонить. Владимир Николаевич ответил, что не стоит, так как мы раскроем
перед США наличие у нас нового вида оружия, а победа – за нами, даже без
него. К счастью, так думал и «вождь».
Человек, безусловно, выдающихся способностей, Челомей первым среди
генеральных авиаконструкторов сообразил, что будущее не за советскими
самолетами, а за ракетами, и перешел во времена правления Н.С.Хрущева со
