Мишарин Петрович - Тернистая дорога к звездам
Мебель уже завезли в дом, семья поднялась на второй этаж, осмотрела спальню, детские и игровые комнаты. На немой вопрос Кати Роман пояснил:
— Конечно, коттедж большой, но на первом этаже большой зал для приема гостей — мало ли какие шишки приедут, возможно, с семьями, им тоже где-то отдохнуть надо.
— А гостевой домик? — спросила она.
— Это… как бы сказать правильно, для лиц рангом пониже. Министры и выше в нашем доме, а другие в гостевом. Приедет какой-нибудь профессор из-за рубежа, наши не хотят ударить в грязь лицом, вот и показывают, что отечественные академики живут не хуже.
Граф объявил четверг, пятницу, субботу и воскресенье выходными днями. В четверг и пятницу переезжал НИИ, оставляя здание городу, а в субботу и воскресенье сотрудники института.
Катя собирала личные вещи свои и мужа, укладывала их в коробки. Собственно, кроме одежды и некоторых предметов перевозить было нечего — мебель, посуда, техника уже находились в новом доме.
Она даже всплакнула, прижавшись к Роману, уезжая, — привыкла к уютному дому, а в новом все казалось большим и необжитым.
Персонал остался прежним, но к Нине добавилась помощница, а к Виктории и Галине целых три. Кухней так и командовала Людмила, но и у нее появились две приходящие помощницы, если случалось какое-то событие и готовить приходилось много. Одна из пяти горничных специализировалась на ребенке, собственно это была няня, присматривающая за маленьким Василием, когда Катя отлучалась в магазин или еще куда.
Семья обживалась в новом доме, привыкала к нему. Единственной радостью для Кати, кроме, конечно, мужа и сына, являлись родители, которые тоже переехали и находились теперь всегда рядом вечерами, уходя на ночь в свое жилище.
Чета Графов готовилась к приезду больших гостей, даже Первый обещал быть. Как-то она сказала Роману: "Там все нормальные, но Тарбеев мне не нравится. Не могу объяснить, но что-то подленькое сидит в нем, гнусненькое. Возможно, я ошибаюсь, но не воспринимает его моя душа, не воспринимает. Пожалуйста, Рома, будь с ним осторожен".
Граф задумался… он сам замечал несколько раз вспыхивающие и тут же гаснущие льдинки в его глазах. "Он директор ФСБ… я не могу с ним не общаться", — ответил Роман.
После долгих размышлений Катя пригласила к себе Войтовича.
— Скажите, Александр Павлович, эти новенькие девушки у нас в доме — они все достаточно проверены?
— Конечно, Екатерина Васильевна, — ответил он, — можете не сомневаться и не беспокоиться. Всех проверял лично, а Лариса, няня Васеньки, из Москвы приехала, ее сам Тарбеев подбирал, поэтому особенно проверенная личность. Что-то случилось, почему вы спрашиваете? — забеспокоился генерал.
— Ничего, все нормально, Александр Павлович. Почему-то взбрело в голову, что девчонки с улицы, а мы скоро гостей ждем — решила перестраховаться.
— Не беспокойтесь, Екатерина Васильевна, всех подбираю сам. Иначе нельзя. Я за вас головой отвечаю, — пояснил он.
Вечером Катя все-таки решилась обратиться к мужу:
— Рома, я хочу с тобой серьезно поговорить. Пожалуйста, выслушай меня без насмешек и основательно.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Катя, какие насмешки, о чем ты?
— Помнишь, я тебе говорила, что не доверяю Тарбееву? — он согласно кивнул головой, — я долго размышляла, а сегодня переговорила с Войтовичем. Он пояснил мне, что всех наших девушек проверял лично, а Лариса, няня Василька, человек особо проверенный, ее сам Тарбеев в Москве подбирал. Меня это настораживает, Рома, зачем это Тарбееву заботиться о нашем Василии? Потом я вспомнила, что ему пришлось сына из-за тебя уволить… Фактов у меня нет, одни предположения, но не случайно эта крыса-Лариса появилась в нашем доме, материнским сердцем чувствую. Какую-то гадость он готовит нашему Васильку. Сына за сына, так сказать…
Роман ничего не ответил, тупо глядя в окно. Катя подождала и возмутилась:
— Что ты молчишь, Рома? Я о сыне с тобой говорю…
— Потому и молчу, — ответил он, — что думаю. Твои слова логичны, но доказательной основы под собой не имеют. Можно элементарно турнуть эту Ларису, но это не решит проблемы. Если Тарбеев заслал ее сюда специально, то найдет другую возможность отомстить за своего сына. Я тебя услышал, Катя, с бухты-барахты этот вопрос не решить. Но я его решу. Пока никаких действий не предпринимай, веди себя, как обычно, улыбайся и будь с ребенком всегда сама.
Только через неделю он подошел к Кате в обед и попросил ее:
— Катенька, в наш магазин завезли новые игрушки. Попроси Ларису, чтобы она сходила и купила плюшевого львенка, дай ей денег. Ты видела из окна, как кто-то купил такого львенка и тебе он понравился.
— Я правильно поняла, что львенок тебя не интересует, а я должна отправить ее в магазин?
— Ты все поняла правильно, Катя, больше ни о чем не спрашивай. Хорошо?
— Хорошо, — ответила она.
Лариса ушла в магазин, Роман пообедал и отправился на работу. Зашел в одно из производственных помещений. В кабинете уже находилась Лариса в наручниках, рядом стоял Войтович. Граф зашел, присел на стул за столом…
— Кто я — вы знаете. Жить хотите?
— Да, хочу, — ответила без эмоций Лариса.
Она уже поняла, что задержали ее не просто так, и пока не могла осмыслить, где прокололась.
— Лариса, к вам сейчас подсоединят провода, так называемого детектора лжи. Это не простой прибор, это усовершенствованный аппарат, который не дает сбоев. Я предлагаю вам следующее — вы сами обратились к генералу Войтовичу с заявлением, так как поручение Тарбеева вам не позволяет выполнить совесть. Сложно и противно творить злодейство в отношении грудного ребенка. В связи с добровольным заявлением в отношении вас уголовное преследование производится не будет. Альтернатива одна — применение спецпрепаратов и последующее существование овощем в психушке. Что выбираете, Лариса?
— Правду, — кратко ответила она.
К ней присоединили провода, и Лариса начала свой рассказ:
— Я, Прянишникова Лариса Викторовна, являюсь сотрудником федеральной службы безопасности России, звание старший лейтенант. Ранее неоднократно выполняла личные поручения директора ФСБ генерал-полковника Тарбеева Валентина Петровича. Постоянной его любовницей не была. Но несколько раз Тарбеев, используя свое служебное положение, насиловал меня в извращенной форме. Месяц назад я получила задание служить няней у грудного ребенка. Мать ребенка зовут Екатерина Васильевна, имени отца я не знаю, все называют его Шеф. Начальник личной охраны шефа генерал-майор ФСБ Войтович Александр Павлович. Это задание дал мне лично директор ФСБ Тарбеев, я должна была войти в доверие к матери малыша и при первом же удобном случае дать выпить ребенку некий раствор. Что это за раствор и его действие на человеческий организм я не знаю. Капсула с этим раствором вшита в мой воротник и в настоящее время находится при мне, я отдаю ее на экспертизу. После того, как ребенок выпьет раствор, я должна немедленно связаться с директором, отправив на его телефон СМС с текстом: "Верни меня". Тарбеев пояснил мне, что отзовет меня в Москву, а генералу Войтовичу предложит заменить меня своим подобранным персоналом. Больше я ничего не знаю. Могу лишь догадываться, что с ребенком в ближайшие дни ничего не случится, но предполагаю в последующем различные негативные варианты. Поэтому обращаюсь с данным заявлением к генералу ФСБ Войтовичу добровольно, не желая какого-либо вреда ребенку.
Воротник Ларисы распороли и вынули капсулу.
— До окончания экспертизы вы побудите здесь, Лариса, — пояснил Граф, выходя из помещения.
Эксперты дали заключение через неделю и Граф решил не оттягивать решение вопроса. Он связался с аппаратом Президента и попросил переговорить, не сообщая о его звонке более никому. Через несколько часов сотрудник перезвонил ему и соединил с Первым. Граф попросил о личной аудиенции.
В Москве его встретили и отвезли на дачу, весь день Граф бездельничал, а вечером состоялся разговор. Роман дал послушать запись разговора с ним бывшего полковника Тарбеева. Первый прослушал внимательно и сказал:
— Я приму меры, одного увольнения здесь недостаточно. У вас все?
— Нет, — ответил Граф, — я не жаждал ни крови, ни мести, не хочу этого и сейчас. Но я прилетел не за этим.
Он поставил видео с Прянишниковой, после передал ее официальное заявление и заключение экспертов. Первый прочитал: "…действие яда начинается через неделю после приема внутрь. Учащается дыхание и сердцебиение, затем происходит отек легких с последующим летальным исходом".
— В данной ситуации я не могу спокойно работать, господин Президент. Тарбеев хотел забрать у меня сына в отместку за своего уволенного и органов…
— Я понял вас, Роман Сергеевич, и приму самые жесткие меры. Работайте спокойно и без оглядки. Генерал Войтович вас устраивает?
