Admin - i b654e578be7da6c9
Кибальчич остановился так резко, что Шумов ткнулся ему лбом в шею. Отступил на шаг и шепотом спросил:
- Что?!
- Пришли, - голос у Николая был спокойным, но как-то чересчур ровным.
- И где она?
- Да вот же, прямо, - Кибальчич направил луч фонарика на стенку. Костя посветил туда же, чтобы стало светлее, и попытался разглядеть, что же там такое. Не понял, вышел из-за спины Кибальчича и сделал шаг вперед. Вернее, попытался сделать. Николай очень жестко, чуть ли не ударом задержал Костю.
- Стой! Не ходи туда. Свети на пол. Можешь нагнуться, не более того.
Шумов присмотрелся. В нескольких сантиметрах от пыльного пола блестела металлическая нить. Костя отпрянул.
- Ничего себе!
- Проволока к резервному детонатору, - Николай объяснял, делая паузы между словами чуть больше обычного. - На случай, если придут разминировать. Вот мы и пришли. Если освободить эту проволоку, то ослабнет натяг на вторую, которая к основному детонатору, и мина всё равно рванет. Нам это не надо. Значит, нужно сначала снять основной детонатор, а уж затем - резервный... Константин, вы стойте здесь. Там - не поможете. Будете фонарь держать. И, желательно, чтоб он не дрожал. Тонкая работа предстоит. Очень тонкая.
Кибальчич переступил нить и подошел к стене. К тому времени Костя уже разглядел, что из стены вынуты несколько кирпичей, потом кое-как вставлены, а между ними торчит проволочная петля. Через нее пропущена обычная веревка с привязанными к ней кирпичами.
Движения Николая стали плавными и замедленными. Он прикоснулся к кладке, провел по ней кончиками пальцев, нащупал проволоку и ухватился за нее. Потом пошел вдоль стены, не отрывая от нее пальцев. Костя вел луч фонарика вслед за Кибальчичем, постоянно держа его руки на свету. Дойдя до угла, Николай достал из кармана стамеску и принялся ковырять раствор между кирпичами. Костя совершенно не понимал, что делает Кибальчич, и ничего не мог ему подсказать. Оставалось смотреть и надеяться, что он всё делает правильно.
- Не вытащить детонатор, - напряженно сказал Николай, - он за стеной. Я попробую снять ударный механизм. Костя нужна ваша помощь. Я всё скажу. Четко выполняйте указания. Исключительно четко. Так. Перешагивайте через проволоку на полу... Подойдите сюда... Беритесь за эту нить и ни в коем случае не отпускайте. Да, положите что-нибудь под пальцы - тряпку какую-нибудь - иначе порежетесь...
Шумов выполнял все указания. Неожиданно ему стало жарко, на лбу начал собираться пот, а пальцы повлажнели.
- Нить скользит... - выдавил Костя.
- Держите! Еще пять минут, не больше!
Мешал зажатый подмышкой фонарь, и Косте хотелось отбросить его. Нить по миллиметру выскальзывала из судорожно сведенных пальцев, и Косте казалось, что сейчас он ее отпустит и тут же прогремит взрыв. Он закрыл глаза, чтобы не видеть, не знать и не чувствовать, как это произойдет. Николай мешкал, и Костя уже почти убедил себя, что никакого разминирования не получилось. Что Кибальчич ушел, бросив его одного во тьме, в сыром подвале. Что сейчас, вот прямо сейчас, мина сработает, и Зимний дворец разлетится по всей Дворцовой площади, но Косте будет уже всё равно. Всё равно...
- Готово. Отпускайте.
Костя почувствовал руку на плече и открыл глаза. Кибальчич устало улыбался.
- Всё? - выдавил Костя.
- Извлеку детонатор, тогда всё.
- Осторожно... - Костя попытался выпрямить пальцы. Получалось плохо. - Вдруг, там еще сюрпризы...
- Сюрпризы? - Кибальчич повернулся спиной. - Очень может быть. Сюрпризы. Сейчас узнаем.
Костя вздрогнул и уперся ладонью в стену. Уже ничего не надо было делать, и Костю стала бить мелкая дрожь отходняка. Вот только, может, еще ничего не закончилось. Кибальчич что-то быстро делал у стены, что именно - Костя не вникал. Свет от фонаря дрожал, раздваивался, мерцал. Костя поморгал. Не помогло. Ужасно хотелось выбраться отсюда. Наверх, на свежий воздух.
Постепенно Косте становилось всё равно, что произойдет с ним. Взорвется, не взорвется - какая разница. Лишь бы его не трогали. Накатывала апатия.
- Пошли, - рука Кибальчича выдернула Костю в реальный мир.
Костя кивнул и поплелся вслед за Николаем. Выходя из комнаты, Костя обернулся. Казалось, ничего в подвале не изменилось: те же стены, пол, потолок, проволока, торчащая между кирпичами. Ушло напряжение, которое Костя чувствовал всё время, пока они тут находились. Словно включилась лампочка, выгоняя тени из дальних углов. Костя облегченно вздохнул и поспешил за Николаем.
Шумов с Кибальчичем выбрались из подвала и сели прямо на мраморный пол: ноги не держали.
- У вас листочка не найдется? - вдруг спросил Кибальчич.
- Что? - Костя перестал дрожать и захлопал себя по карманам. - Где-то был. А, вот он!
Костя вытащил помятый лист бумаги, разгладил на коленке и отдал.
- А карандаш?
- С этим сложнее. Впрочем... - Костя выудил огрызок карандаша.
Завладев карандашом, Николай Иванович принялся быстро чиркать, разложив листок прямо на полу. Костя искоса взглянул на рисунок. Под грифелем возникали контуры прямоугольника и параллелограмма, соединенные слегка кривыми ножками. В прямоугольнике, в нижней узкой стороне, Кибальчич сделал разрыв, а внутри нарисовал нечто похожее на взрывающуюся петарду.
- Вот, - удовлетворенно сказал он. - Смотрите, Костя. Видите, как всё сложилось. Я над этим много думал, а осознал только теперь, когда над миной колдовал. Этакое просветление нашло. Конечно, с этим надо еще работать. Но основная идея - вот она! Здорово, правда?
Шумов взял листок, и он дрогнул у него в руке. Перед ним была копия того самого рисунка, который в его мире хранился в охранке многие годы и так и не стал достоянием научной общественности. Схема реактивного аппарата - ничем иным это быть не могло.
- Да, здорово, - подтвердил Костя, непроизвольно сглотнув. - Надо будет только слегка доработать вашу идею. Подтвердить расчетами, создать действующую модель. Я помогу. Честно. За этим будущее.
Кибальчич отобрал листок обратно и принялся надписывать разные буквы на схеме и делать их расшифровку на полях. Он не смотрел Косте в лицо, которое сменило несколько выражений в быстром темпе: от восторженного, почти благоговейного, до расчетливого и жесткого. Костя обдумывал ситуацию, которая сложилась вокруг дворца. Чем-то она ему напомнила декабрь двадцать пятого года.
Подождав с минуту, Костя решил отвлечь увлеченно работающего студента:
- Николай Иванович, вы подождете здесь? Наверняка заходят обследовать и другие помещения. Вы им сможете что-нибудь посоветовать по поискам.
- Я уверен, что больше мин нет! - отрезал Кибальчич.
- Согласен. Но необходимо, чтобы в этом уверились и остальные. Чтобы ни у кого не осталось ни малейших сомнений. Так что лучше ничего им не советовать: так они будут более внимательны. Вдруг углядят, что мы пропустили. Я на вас надеюсь.
Кибальчич пожал плечами. Сейчас ему было не до поисков новых мин, которых, вероятнее всего, и нет вовсе. Ему требовалось осмыслить то, что он сейчас придумал. Шумов прекрасно это понимал. Он похлопал Николая по плечу и направился к входным дверям.
Распахнул створку и глубоко вдохнул свежий воздух, пусть и с запахом навоза, тины, дегтя и отхожих мест. После подвала, в котором время застыло аморфным студнем, связав в единую массу всё: стены, окна, затянутые паутиной, картины, статуи в пелеринах пыли и людей, случайно попавших туда. Где сам воздух превратился в глину, с трудом разминаемую пальцами уставшего гончара. Где нельзя находиться долго, чтобы не превратиться в часть подземного мира. Где задыхаешься, не успев открыть рот, а открыв, не можешь глотнуть пыльный клубок воздуха. После всего этого наверху, на улице, мир казался чистым, светлым и свободным. В котором жить и жить. Наслаждаться. Да хотя бы просто дышать, ни о чем не думая.
Тяжело дался Косте час, проведенный за разминированием. Он с трудом отходил, не в силах продышаться. И пока не спешил окончательно выходить на улицу.
Его заметили.
Быстро подошел дежурный офицер, явно желая спросить об успехе. Костя опередил его.
- Оцепление не снимать, - отрывисто сказал он. - Есть подозрение, что мина не одна. Нужно искать. Выделите людей.
Офицер побледнел, приложил пальцы к фуражке и бросился назад, к своим людям. Шумов с удовлетворением смотрел, как офицер отозвал трех унтеров, что-то втолковал им за минуту, после чего они отдали честь и побежали исполнять приказание.
Костя пересек Миллионную, вдоль по Зимней канавке дошел до Мойки и поймал извозчика.
- К князю Оболенскому, - приказал Шумов, - на Грязную.
7.
- Как?!
- Взрыва не будет.
Оболенский облегченно вздохнул.
- Царь в курсе? А его семья?
- Пока нет, - усмехнулся Костя. - Я решил чуть обождать с этим радостным известием. Оцепление Зимнего всё еще не снято. В толпе муссируются различные слухи, но они далеки от реальности.
