Анатоль Франс - 1. Стихотворения. Коринфская свадьба. Иокаста. Тощий кот. Преступление Сильвестра Бонара. Книга моего друга.

Молчи!

Но дрожи ты не в силах побороть!
Ах, Дафна, в этом ты — вся кровь твоя и плоть.
Уже не можешь ты унять свой трепет страстный.
Приди! Так хочет бог. Гони свой страх напрасный.
Любовь есть жизнь. Люби!

Молчи! Меня уж нет.

Зачем же прозвучал так страшно твой ответ?
Язык твой ужасом божественным напитан, —
О тайне, над тобой нависшей, говорит он.
Так отвечай же мне! О, что за темный рок
В душе взволнованной родить тревогу мог?
Пред звездами, пред их владычицей Селеной
Я пал к твоим ногам — и деве вожделенной
Объятия с мольбой протягиваю вслед.
Ты обещала ведь! И не откажешь, нет,
Мне, дева? Отказать просящему могло лишь
Одно б безумие. Ужели обездолишь?
Хочу твои стопы и руки целовать,
И волосы, — и ты целуй меня опять!

Не трогай! Уходи, я так боюсь расплаты.

Как ждал я слов любви! Их не произнесла ты!

Беги! Скорей беги!

Прильну к твоим ногам.

О горе, горе мне! О горе, горе нам!

Зачем же ужасом слова твои звучали?
На мертвенных щеках лежит печать печали.
О ненавистное молчанье! Что за страх,
Открой мне, плавает в расширенных зрачках?
Какое колдовство нависло над тобою?
Не зельем ли каким, костями и волшбою
Со щечек пухленьких румянец юный твой
Согнали, заменив печальной синевой?
Не выпила ли ты настой наговоренный,
Что стала мне чужой, как бы опустошенной!

Не трогай рук моих.

Нет, это сделал бог:
Земля щадила бы любви своей цветок.
О Дафна, отвечай, кто этот бог ревнивый,
Что позавидовал любви моей счастливой?

Беги. Люблю тебя!

Я это знал давно!
Ведь неизбежность нам всегда велит одно.
Она томит сердца божественной тоскою,
Бросая грудь на грудь железною рукою.

Я падаю без сил.

Так покорись судьбе!
Ведь это прелести еще придаст тебе.
В бессилье красотой себя ты превзошла бы.
Будь слабою, дитя, — все любящие слабы.

Беги!

Нет, ни за что! Останусь, — подожду,
Чтоб ты открыла мне всю тайную беду.

Чего ж мне стоило, о жрец под митрой белой,
Чтоб только мать моя в болезнях не скорбела!

Пусть тайну страшную раскроет твой ответ.

О сети цепкие, о смертный мой обет!

Что за обет? О, как все стало вдруг уныло!

Прощай! ЖИВИ! А я себя похоронила.

Молчи и под землей Гермеса не тревожь.

Пастух божественный, ты, Иисус, ведешь
К живому роднику покорных агнцев стадо, —
Какой пустынею идти с тобою надо!
По морю вечности плывешь ты, Иисус, —
На волны горькие взгляни, где я несусь!

Кто этот Иисус — скажи мне, дорогая!

Он — тот, из-за кого теряю жениха я.

Как? Вырвал он тебя из этих страстных рук?

Я отдана ему, и это мой супруг.

Скажи, как жить должна жена его земная?

Как малое дитя, земной любви не зная.

Я не искал тебя, о галилейский бог!
Ты призраком возник среди моих дорог.
Ты угрожаешь мне десницею кровавой.
Так знай, нечистый царь презреннейшей державы —
Душою помрачен, я имя чтил твое,
Не верил я тому — и лишь из-за нее, —
В чем старцы мудрые тебя винят все разом,
О чем нам говорят пророчества и разум.
Я думал, тем богам, Христос, подобен ты,
Что благостно глядят с эфирной высоты.
Но я узнал тебя, злой демон: ты завистлив!
Враг человеческий, нас погубить замыслив,
Ты злым видением тревожишь праздник наш,
И скоро ты весь мир стенаниям предашь.
Ты — беззаконья бог, всех чарами неволишь
И хладной силою, пригодной для того лишь,
Чтоб стыли девушки в объятиях у нас.
Ты — бог всезнающий? Тем лучше! Ты сейчас
Возрадуешься, бог, я сам тебя здесь кличу,
Я жду тебя, иди, бери свою добычу!
Бог смерти, где же ты? Убей меня! Ну что ж!
Но знай: пока я жив, ее ты не возьмешь.

О Гиппий, замолчи! Ты, в гневе нечестивом,
Лишь мукам обречешь себя таким порывом.
Ведь Иисуса ты не знаешь. Ты не прав.
Он распят был за нас, той смертью смерть поправ.
И сам он моего не просит посвященья,
Мне гибель суждена, но гибель во спасенье.
Мать за меня дала создателю обет
И думает, что мне блаженства выше нет.
Не мед она дала, а только горечь яда…

Нет, боги любят нас, и жертвы им не надо
Безумной матери, когда не хочет мать
Дочь непорочную избраннику отдать.
О небожители, вам это неугодно,
Когда желает мать, чтоб дочь была бесплодна,
Без дома, без семьи, без мужа, без детей,
Чтобы посмешищем была для всех людей;
Чтоб только землю нам святую тяготила,
Где властвует любви живительная сила;
Чтоб — как в Аиде тень, желаний лишена —
В мертвящей пустоте всегда влеклась она.
И эта девушка — прекраснее найди ты! —
Цветет божественно дарами Афродиты, —
Уже знакома ей любовная мечта,
Уже бывала грудь желаньем поднята.
Ведь то краса земли, то Дафна! Неужели
До старости ей быть бесплодною велели?
Но этим замыслом пришел конец теперь.
Верь, девушка, богам и поцелую верь!

Увы, о странный бред, о головокруженье!
Нет сладостней и нет смертельней опьяненья.
Твой поцелуй струит мне прямо в сердце яд.
Такой безумный яд и зелья не струят.

От мужа поцелуй — знак страсти неизменной!

Страшись! — Для смертного должна я быть священной!
Сама себя страшусь. Ведь мной владеет бог.
Люблю тебя. Люблю! Уйди ж, не будь жесток!

Любить, как я люблю, бессмертному дано ли?
Я полон, как и ты, невыносимой боли.
Не страждет от любви, не умирает бог,
И божий поцелуй лишь убивать бы мог.
Подруга, ни на что не захочу менять я
Вот эти скорбные и страстные объятья!
Мне мига не вкусить такого в небесах,
Когда ты клонишься на грудь мою в слезах,
Без сил!