Кристен Эшли - Три желания
— Хорошо, — повторила она, — я пыталась сказать тебе…
— Я знаю, — он медленно передвинулся, выскальзывая из нее и пристально наблюдая за ее реакцией, она не вздрогнула и не поморщилась от боли, на самом деле его член ощущался очень приятно, он нежно скользнул обратно, и это однозначно было приятно.
— Я переживала, потому что не знала, как сделать все правильно, — призналась она, немного поджав губы, как только он выскользнул из нее снова, ей не нравилось, что он ее покинул. Ей нравилось чувствовать его внутри.
Он наблюдал за ее губами, его невероятно темные глаза потемнели еще больше, превратившись в черные.
— Ты однозначно делаешь все правильно, — спокойно сообщил он, но его губы подергивались, словно он с трудом сдерживал себя от смеха.
Он бережно скользнул назад и ее рот превратился в сладкий удивленный, вкусный звук «О».
Ей потребовалось мгновение, понять, что его тело снова сотрясается от смеха.
— Прекрати смеяться надо мной, — выговаривала она ему, он выполнил еще один плавный вход.
Его губы приблизились к ее, и он сказал:
— Я ничего не могу поделать.
— Можешь! — потребовала она, и он полностью вышел из нее, и она подумала, что он сейчас вообще уйдет, но затем он скользнул в нее опять, но на этот раз быстрее, и она забыла про свой поднимающийся гнев, ахнув от удовольствия, возвращая ощущение наполненности им.
Она закусила губу, этого движения для него было вполне достаточно, чтобы он потерял осторожность и впал в пьянящий, характеризующи1йся резкими толчками ритм.
— Это чувствуется совсем неплохо, — прошептала она, хотя это чувствовалось более чем неплохо. Это чувствовалось прекрасно, восхитительно.
Это чувствовалось магически.
— Это чувствуется чертовски фантастически, — прорычал он ей прямо в ухо, и мурашки пробежались вверх по ее животу, как пузырьки от шампанского.
— Так происходит? — она по-прежнему говорила шепотом, двигая бедрами вверх к нему навстречу, углубляя его частые толчки, она перевела дыхание, вероятно, именно так и следует делать.
Его язык ласкал ее кожу чуть ниже уха, от чего в ее животе порхали бабочки, кожа покалывала и сладостные мурашки распространялись по ней.
— Ты такая тугая, такая мокрая, Лили, самая сладкая.
Он двигался быстрее, поднимая ее все выше, ведя в то место, в которое привел ее раньше. Его слова отозвались у нее в самом центре ее естества, и она чувствовала дрожь в местах, о существовании которых даже не задумывалась.
— Нейт, — выдохнула она, как только его рука опустилась между ними и коснулась там ее снова. — Боже, Нейт! — с силой воскликнула она, путешествуя руками и пытаясь запомнить его жесткие мышцы спины, он сказал, что хочет запомнить все ее тело.
Он толкался внутрь, заполняя ее полностью, и выходя, и его пальцы творили с ней какое-то чудо, она приподняла бедра, приноравливаясь к его движениям, чувствуя, как в ней поднимается волна желания, становясь почти невыносимой, словно сладострастные пытки.
Он был прав — она оказалась сладкой и красивой, позволяя вдалбливаться в нее, она отчаянно двигалась на его руке, ее тело жаждало его, напрягаясь и вибрируя от ожидания, все ее мышцы сжались.
— Отпусти, милая, — прошептал он, и его слова сладко закружили у нее над ухом, она сделала, как он сказал, даже не отдавая себе отчета, что она удерживала на самом деле.
Она вскрикнула, когда чувства стали выхлестываться из нее, упиревшись пятками в постель, сжимаясь вокруг него. Огонь охватил все ее тело, восхитительные волны удовольствия переливались вверх и наружу, вибрируя у нее между ног, он прекратил свои нежные попытки, переместив руки ей на бедра, удерживая их неподвижно, и стал врезаться в нее снова и снова, и она упивалась его движениями.
Она приподняла голову, в ней не было робости, ею полностью овладевала настойчивая, пульсирующая страсть. Она скользнула ему в волосы, притягивая его голову к себе и поцеловала, приоткрыв губы. Его язык вторгся в ее рот, пока его тело осуществляло вторжение у нее между ногами. Она уговаривала, провоцировала, приветствовала, восхищалась своим поцелуем, и когда он кончил, проглотила его сочный, глубокий стон, словно это был драгоценный подарок.
* * *
Нейт любил спать один.
Он редко приводил к себе женщин в квартиру, потому что, закончив с ними было потом слишком сложно от них избавляться. Он предпочитал отправляться к ним, так как потом мог свободно уйти.
Он переехал в эту квартиру несколько лет назад, но недавно купил большие апартаменты ближе к офису с более приятным соседством, и должен был перебраться туда в течение следующих нескольких недель.
Он лежал на постели, простыня небрежно прикрывала нижнюю часть тела, и прислушивался к передвижениям Лили в ванной, не собираясь нарушать ее личное пространство.
Пока он лежал, вспоминая свою новую квартиру, в которую вложил с умом инвестиции, полностью представляя Лили в тех своих апартаментах, и у него совершенно вылетело из головы их стоимость. И он четко представлял Лили, спящей в его огромной новой кровати, специально сделанной для этих новых апартаментов, и у него ни разу не появилась мысль, остаться там и спать в одиночестве без Лили.
Он перевернулся на бок, схватил телефон и набрал номер родительского дома, зная, что Лаура могла волноваться.
К счастью, ни Джеф, ни Лаура, ни Даниэла не подошли к телефону. Его брат и сестра в отличие от Нейта не собирались съезжать и иметь свое жилье. Они никогда не знали, что такое арендная плата, которую Нейт платил за свою первую квартиру, или ипотека, которую выплачивал потом, они никогда за всю свою жизнь не покупали продуктов или что-нибудь еще, и в общем никогда не делали тех вещей, которые делают большинство людей, когда живут отдельно от родителей.
Трубку снял Виктор.
— Лили не вернется сегодня вечером, — сообщил ему Нейт.
— Я так и понял, — ответил Виктор, даже не пытаясь скрыть горделивый смешок.
— Она не вернется и завтра тоже.
— Возвращается в Сомерсет?
— Нет, — коротко ответил Нейт.
— Я точно так и подумал.
Нейт старался не раздражаться на своего отца, который знал о нем буквально все. Сегодня была хорошая ночь, вернее, лучшая ночь в его жизни, и он совершенно не чувствовал раздражения.
— Сын, обычно, когда ты принимаешь решение о чем-то, то черт побери не ходишь вокруг, да около. Никогда такого не видел, и скорее всего никогда такого не увижу. Я видел, как ты смотрел на эту девушку у магазина «Harrods». Честно говоря, я немного удивлен, что это заняло у тебя три дня.
Нейт решил закончить разговор:
— Спокойной ночи, Виктор.
Нотки веселья так и не покинули отцовский голос, когда он попрощался:
— Спокойной, Натаниэль.
— С кем ты разговариваешь? — спросила Лили, стоя в дверном проеме ванной комнаты. Она стояла словно солнце, потому что Нейт выключил электричество по обе стороны кровати.
Она была обернута в белое банное полотенце, и вторым с наслаждением вытирала ноги.
— С Виктором, — ответил он, наблюдая за ней, прилагая все усилия, а ему потребовалось немало усилий, чтобы не затащить ее обратно в кровать.
Она выглядела такой совершенно очаровательной.
И она принадлежала ему, только ему, никому больше, она была только его.
Она была единственной хорошей и достойной вещью в его жизни, которая принадлежала только ему.
Она прервала его приятные размышления.
— Я поняла, потому что слышала, как ты произнес его имя. Я хотела спросить, о чем?
— Я сказал, что ты не вернешься сегодня.
Ее глаза округлились от шока, она тут же стремительно шагнула вперед и остановилась.
— Что ты наделал?
— Ты останешься со мной сегодня, — сказал он ей.
— Я не могу остаться с тобой. Я не могу не вернуться. Если я не вернусь они поймут, чем мы занимаемся, что мы сделали, я имею в виду, что мы наделали!
Он не ответил, главным образом потому, что она была права.
Она начала носиться по комнате, собирая свои вещи с пола.
— Я должна вернуться, — объявила она, выгнувшись и пытаясь надеть нижнее белье, положив остальную одежду под руку. — Они приютили меня, дали крушу над головой. Я имею в виду, ты их сын.
— Лили, иди в кровать.
Она резко обернулась, одновременно пытаясь просунуть лифчик под полотенце.
— Нет! Ты должен отвезти меня назад.
— Я не повезу тебя назад.
Она схватила кардиган, сорвала с себя полотенце, отбросив его на кровать. Одежда перепуталась, потому что она пыталась выудить свою юбку, и Лили окончательно его потрясла тем, что попыталась надеть ее на себя, при этом полностью игнорируя его заявление.
— Лили, если ты даже оденешь эту милую юбочку, я просто сниму ее снова.
— Они будут думать, что я наглая нахалка, — пробормотала она с муками в голосе.
Он хотел рассмеяться на ее высказывание, но почувствовал, что этого не стоит делать. Вместо этого он скинул с себя одеяло и обнаженный подошел к ней.
