Бьернстьерне Бьернсон - Свыше наших сил (1 часть - 1883, 2 часть
Бьернстьерне Бьернсон - Свыше наших сил (1 часть - 1883, 2 часть краткое содержание
Бьёрнстьерне Бьёрнсон. СВЫШЕ НАШИХ СИЛ
OVER ÆVNE
Перевод Т. Гнедич
Часть первая
Над этой пьесой Бьёрнсон работал с перерывами около шести лет; окончательный вариант был создан им во время пребывания в Париже в 1883 году, и в ноябре вышло первое издание. Впоследствии пьеса включалась во все норвежские собрания сочинений писателя и издавалась отдельно в 1896, 1899, 1907 и 1916 годах. К началу века она была переведена на немецкий, английский, французский, итальянский и испанский языки. С 1897 по 1912 год пьеса выдержала в России пять изданий.
Сценический успех драмы можно сравнить лишь с триумфом «Банкротства». Первая постановка пьесы была осуществлена Новым театром в Стокгольме в 1886 году. Широкий общественный резонанс вызвала премьера театра «Творчество» в Париже (1894). Событием исключительного значения в культурной жизни скандинавских стран стали две постановки «Свыше наших сил» в 1899 году. Весной состоялась премьера в копенгагенском Народном театре при участии лучших актеров страны. Осенью этой же драмой открыл свой первый сезон Национальный театр в Кристиании. В дальнейшем театры скандинавских стран неоднократно обращались к сценической интерпретации «Свыше наших сил»; в частности, пьеса вновь возвращалась на сцену Национального театра в 1931, 1946 и 1955 годах. Русский зритель впервые увидел драму на сцене Народного дома гр. Паниной в 1909 году в исполнении артистов петербургского Передвижного театра. Спектакль этот занимал почетное место в репертуаре труппы до 1923 года и выдержал около трехсот представлений — явление беспрецедентное в сценической истории пьес Бьёрнсона. Бессменными исполнителями ролей пастора Санга и Клары были руководители театра П. Гайдебуров и Н. Скарская. Спектакль был показан более чем в шестидесяти городах России. Идейно-образное решение этой безусловно талантливой постановки сводилось к мистическому богоискательству, пьеса была понята односторонне и тенденциозно. Приступая к репетициям, П. Гайдебуров обратился к труппе с программным заявлением, в котором сказал: «Вера, утверждающая чудо, свыше ли она человеческих сил? Вот прямая сущность ожидающей нашего воплощения пьесы. Ответ на вопрос, поставленный Бьёрнсоном, один: по вере твоей воздастся тебе. И чудо совершалось между Сангом и одинаково с ним верующим. И для обоих в этом не было чуда». Рецензенты писали о спектакле как о литургии, как о мистерии, вызывающей в зрительном зале истерический экстаз.
Подобная интерпретация пьесы весьма показательна. Сразу же после ее выхода в свет между критиками разгорелась ожесточенная полемика, существо которой сводилось к утверждению или отрицанию религиозной веры как позитивной идеи произведения. Достаточным поводом для этого служили и противоречивые высказывания самого Бьёрнсона, то признававшего абстрактно-религиозную проблематику единственным содержанием драмы, то подчеркивавшего, что его драма «лишь использует определенный жизненный материал и помещает его в психологических картинах». Все же симптоматично, что в примечании к первому изданию пьесы сам Бьёрнсон делает ссылку на две научные работы, посвященные психическим заболеваниям и истерии. Из этого следует, что он рассматривал историю пастора Санга как явление в известном смысле патологическое. В двадцатом столетии почти все исследователи, вне зависимости от концепционной направленности своих работ, приходят, наконец, к единому пониманию финала драмы как авторского отрицания способности религиозной веры вызвать чудо. И в 1932 году известный датский драматург, пастор Кай Мунк, пишет драму «Слово», которая является полемической антитезой «Свыше наших сил». Мунк намеренно повторяет сюжетную ситуацию, круг образов и ведущий конфликт бьёрнсоновского произведения с тем, чтобы в финале прийти к диаметрально противоположному выводу: его герой силой своей веры пробуждает к жизни умершую.
Ракел - Е. Головинская
Элиас - В. Шимановский
Бланк — А. Брянцев
Братт — Н. Лебедев
«Свыше наших сил». Передвижной театр. Рис. О. Клевера
Часть первая
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Адольф Санг, пастор.
Клара Санг, его жена.
Элиас, их сын.
Ракел, их дочь.
Ханна Робертс, сестра Клары.
Епископ.
Крейер, пастор.
Незнакомец (пастор Братт).
Бланк, пастор.
Брей, пастор.
Фалк, пастор.
Йенсен, пастор.
Вдова пастора.
Огот Флурвоген.
Священники и толпа народа.
Действие происходит в северной Норвегии на берегу фиорда.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Скромная комната с бревенчатыми стенами; в правой стене два окна, в левой дверь. Впереди, ближе к правой стороне, стоит кровать, так что ее изголовье приходится на одной линии с дверью. Около кровати столик со склянками и чашками. Комод, стулья и другая мебель.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
На кровати, покрытой белым одеялом, лежит фру Клара Санг, вся в белом. У одного из окон стоит ее сестра миссис Ханна Робертс.
Миссис Ханна Робертс. Как ярко освещена солнцем листва берез! И какая красивая листва!
Фру Клара Санг. А знаешь, сейчас я чувствую запах черемухи!
Ханна. Я стою у самого окна, но никакой черемухи не вижу.
Клара. Из этого окна ее не видно. Но утренний ветерок доносит сюда запах.
Ханна. Я что-то ничего не чувствую.
Клара. А я после ливня особенно ясно ощущаю все, даже самые незначительные дуновения.
Ханна. И ты уверена, что это черемуха?
Клара. Уверена... А все-таки закрой окно.
Ханна. Как хочешь.
(Закрывает окно.)
Клара. Кто это говорил, что нужно опасаться обвала в горах?
Ханна. Старик, который привез нас. Помнишь, я тебе рассказывала? Дождь лил целый день, и старик сказал: «Это опасно. После такого дождя здесь, в горах, ненадежно».
Клара. Я всю ночь только об этом и думала. Ты знаешь, у нас здесь очень часто бывают обвалы. Мне рассказывали, что много лет тому назад, когда нас еще не было на свете, обвалом снесло церковь.
Ханна. Церковь?
Клара. Да, но не ту, которая у нас теперь. Прежняя, говорят, стояла много дальше.
Ханна. Вероятно, поэтому новую церковь и построили здесь, внутри садовой ограды?
Клара. Да. Знаешь, когда летом окна церкви открыты, я могу лежа здесь, слышать, как Адольф поет перед алтарем, то есть, понимаешь, тогда открыта и эта дверь, и дверь в гостиную, и, конечно, окна в гостиной тоже тогда открыты. Он так хорошо поет! Когда обе двери открыты, я отлично вижу отсюда нашу церковь. Подойди сюда. Посмотри, ведь моя кровать именно для этого так и поставлена.
Ханна (подходя к кровати). Дорогая Клара! Как мне тяжело видеть тебя в таком состоянии!
Клара. Ханна!
Ханна. Почему ты мне не писала?
Клара. Во-первых, Америка чересчур далеко от нас, а, во-вторых... Ну, об этом в другой раз...
Ханна. Я вчера не поняла твоего ответа на мой вопрос о докторе.
Клара. Адольф был в комнате, и я не хотела отвечать. Никакого доктора у нас нет.
Ханна. У вас нет доктора?
Клара. Ну да! Он приходил несколько раз. Но он живет очень далеко от нас. И вообще это ни к чему. Когда я пролежала целый месяц без сна.
Ханна. Целый месяц без сна? Но это же невозможно!
Клара. Даже больше — месяца полтора. Но доктор тут не помог бы, я ведь знаю. Когда мой муж спросил доктора, что со мной, тот назвал мою болезнь каким-то длинным уродливым словом. Адольф мне, впрочем не сказал, как именно. Я так и не узнала. Но с тех пор мы больше за доктором не посылали.
Ханна. А можно ли тебе так много говорить?
Клара. Да я же по целым дням вовсе не говорю. Зато иной раз говорю без умолку. Не беспокойся. Мне можно. Скоро уже Адольф придет со своей утренней прогулки. И принесет мне цветов.
Ханна. А разве я не могу нарвать цветов, если тебе хочется, чтобы здесь были цветы?
Клара. Нет. Есть цветы, которых я терпеть не могу. А он знает. Ханна, ты ведь еще не рассказала, как ты встретила моих детей на пароходе. Знаешь, мне ужасно хочется поскорее услышать все, все подробности этой встречи!
Ханна. Вчера было не до того.
