Владимир Поселягин - Истребитель. Трилогия
– Серьёзный противник.
– А то как же, – кивнул я, и тут же воскликнул: – Еще вспомнил, что у них на корме аппарат для сброса глубинных бомб.
– Это все на корме?
– Аппарат на самом краю, самолет посередине, а зенитка у рубки, самолет ниже, стрелять не мешает. Кстати, разведчик приблизился и теперь можно рассмотреть отчетливо, там все видно. О, кстати, кок ведро с помоями за борт выкинул.
– Ну‑ка верни оптику.
– Я так думаю в ближайшее время нам лучше не отсвечивать, – пробормотал я, пока Никифоров рассматривал через бинокль, заметно приблизившийся корабль. Было видно, что разведчик двигался по течению, которое принесло нас сюда.
– Согласен. Сев, я там обед отложил, лежит рядом вещами, поешь пока. Правда, остыло уже все.
– Да ничего, я и этому рад, – обрадованно ответил я и, отползя вглубь леса, встал на ноги, и добежал до сложенных кучей вещей. Пока напарники следили за японцами, я плотно пообедал.
Услышав хруст приближающихся шагов, я насторожился, отложив кусок хорошо прожаренной рыбины, но это оказался осторожно ковыляющий на костыле Никифоров.
– За скалу ушли, их теперь не видно с пляжа. Гриша поднялся на склон и продолжил наблюдение, если что, сообщит.
– Понятно. Я тут вот что подумал, – рыба снова оказалась у меня в руке и, откусив кусок, продолжил с полным ртом: – Нофью надфе перефляться.
– Прожуй сперва, потом говори, тебя никто не торопит, – посоветовал Саня
– Я говорю, раз тут японцы шныряют, нужно переправляться ночью. Сам понимаешь, мы тут изрядно подъели все, на большой остров нам надо, а то еще пару недель и питаться будем одной рыбой.
– Нужно плыть всем вместе.
– Знаю, я в салоне видел тюк похожий на свёрнутую спасательную лодку. Думаю достать ее, и попробовать использовать.
– Днем нырять опасно. Увидеть могут.
– Могут, но я ночью под воду не хочу. Акулы, то сё, тем более самолет кораллами зарастает, ладно хоть песком не занесло. Лучше пальмовыми ветвями замаскирую лодку, как будто плавающий куст. Возьму пример с японцев. Надо там еще осмотреться, а то похватал, что было на виду.
– Хорошо. Если японцы уйдут за соседний остров, то можно будет попробовать. А то на этом островке даже укрытий нет, хватит десяти человек и полчаса времени, чтобы прочесать его.
– И я о чем, тот остров хоть и гористый, но нашему сто очков вперёд даст. Крупнее раз в двадцать, можно в кошки‑мышки долгое время играть. Сейчас отдохну немного и пойду рыбы наловлю, вечером, когда стемнеет, приготовим, дыма не будет видено.
– Нужно к озеру перебираться. Тут мы на виду.
– К змеям? Ну уж нет, я лучше тут как‑нибудь.
Насчет змей я был прав, водились они в основном именно у озера, их редко встретишь на побережье.
– Может ты и прав, посмотрим, куда японцы уйдет.
Пообедав, я оставил Никифорова в лагере мыть посуду, от этой почетной обязанности меня избавили раз и навсегда, и направился к скале.
Гришу я нашел в тени деревьев, с удобством устроившись на одном из камней, он изредка поглядывал на удаляющийся от нашего острова корабль‑куст.
– На малом ходу идет, – сказал я, приблизившись к нему.
– Похоже, что не особо торопится, тебе не кажется?
– Похоже.
– Слушай, я что спросить хотел. Они в одиночку действуют или составе какой‑то группировки?
– Да мне кажется по‑всякому. Насчет этого даже предположить не берусь, кто знает? Может его база за тысячи миль отсюда?
– А какой у него запас хода?
– Не помню, знаю что большой, а насколько не помню.
– Повернул, – подняв бинокль, сказал Гриша.
Взяв у него окуляры, я тоже присмотрелся.
– Поворачивает к тому побережью, где мы видели дым, – пробормотал я, пристально наблюдая за соседним островом.
– Заметили что‑то?
– Похоже, что так. Дым все еще идет.
– Значит, обнаружат и захватят.
– Если только те в леса не уйдут, – я опустил бинокль и задумался.
Гриша забралу меня бинокль и присмотрелся.
– Точно, все еще дымит.
– У меня тут идея появилась, ты наблюдай, а я с Никифоровым посоветуюсь, – хлопнув Гришу по плечу, сказал я.
– Хорошо, – кивнул он.
Быстро спустившись на пляж, я достиг нашего лагеря.
– Саня? – крикнул я его, не обнаружив на месте стоянки.
– Чего? – послышалось от крупных камней наваленных у берега. Обычно там мыли посуду, используя морскую воду и песок. Камни были не высокие, но если присесть, то со стороны трудно заметить. Подбежав, действительно обнаружил там Никифорова. Он не только очищал от жира нашу «сковороду»‑железку, но и скоблил посуду с самолета.
– Японцы заметили сигнал соседей. Сменили курс идут на сигнальный дым.
– И что? Помочь мы им не сможем, если только сами догадаются уйти вглубь острова.
– Сань, вот ты мне скажи, что сделает японский командир при обнаружении посторонних в своем районе действия?
– Высадит десантную партию, он может принять их за наблюдательный пост противника с радиосвязью. Пока не убедиться в отсутствии оного он не уйдет, – уверенно ответил Саня.
– Во‑от! Сколько по твоему останется на борту экипажа, если на корабле едва ли больше сорока человек, а остров очень большой? А?
– Человек двадцать‑двадцать пять отправит точно… – начал было задумчиво отвечать Никифоров, но тут в его глазах мелькнул огонек понимания: – Ты чего это удумал?
– Сам посуди, какой это шанс выбраться отсюда и принести нашим подобный подарок. А?
– Сева, – устало произнёс Никифоров: – Ты не суди нас по себе. Это ты сможешь пробраться на борт и пошалить, мы пока не бойцы, сам должен понимать. Да и бред это нападать втроем на боевой корабль.
– И я о чем? Кому в здравом уме придет подобное в голову? Не ожидают они нас, могут выставить наблюдателя со стороны острова. И то скорее из‑за того что службу знают как надо. Думаю это все. Сам пойми, с вашими духовыми трубками, считай, с бесшумным оружием у нас есть все шансы.
– Бред, – после некоторых раздумий ответил он.
– Бред нападать днем, – согласно кивнул я: – Но если ночью. Как ты думаешь, поймают они соседей за эти полдня?
– Сомневаюсь, если только те вовремя их заметят и успеют уйти.
– Если десантная партия останется на острове, что более чем вероятно, японцы тоже воспользуются возможностью отдохнуть на берегу. Значит именно ночью у нас все шансы. Снимаем вахту и тихо избавляемся от остальных, пока они спят. В данном случае трубки это вундерляфия. Я еще острогу смажу ядом и ножи, легкий порез и все.
– Все равно бред, – буркнул он: – Не забывай, что они нам не враги, как мы будем отвечать мировой общественности за захват нейтрального корабля?
– Скажем, что они первые напали, все равно в сорок пятом с ними схлестнёмся. Ладно, ты обдумывай, а я к Грише надо присмотреться к японцам, что они делают.
Когда я вернулся к склону скалы, то Гришу там не застал, он сам о себе дал знать, окрикнув с верхушки скалы. Быстро добравшись до него, я сел рядом и взял бинокль.
– Что Никифоров сказал? – спросил он.
– Ты о чем?
– Как будто я не догадался. У тебя крупными буквами на лице было написано, что ты хочешь захватить этого японца.
– Это наш шанс убраться отсюда. Нет, мне нравиться на острове. Приключения, какие‑никакие, да и природа красива, но и домой хочется по быстрее. На корабле можно достигнуть обжитых мест. Да и рация там есть, разведчик все‑таки.
– Так что он ответил?
– Сказал что бред.
– Он за тебя отвечает, так что не рассчитывай на его согласие.
– Да знаю, я скорее рассчитываю на авантюрный склад его характера, больше на него давил.
– Все равно не согласиться.
– Не согласить, так не согласиться… Все, японцы ушли за соседний остров и их не видно. Ты следи на всякий случай, а я пойду, рыбы наловлю на ужин.
– Хорошо.
Естественно Никифоров, и поддакивающий ему Гриша не согласились на эту авантюру. Да и я тоже понимал, что шансов мало. Мой план был, разработан скорее со скуки, чем имел реальные перспективы. Да и не сам корабль был мне нужен, а только рация, там стояла мощная. До своих можно докричаться.
Ночью меня разбудил жуткий хохот. Вскочив, я настороженно прислушался, вдруг от лежанки, где спал Никифоров раздалось тихое хихиканье. Не злое или издевательское, а как будто его перышком пощекотали в пятку.
Утром, позавтракав сушеной рыбой, и запив ее чаем, который мы делаем из листьев некоторых растений, смешивая по вкусу, я покосился на Никифорова, и осторожно спросил:
– Никак сон смешной приснился?
– С чего ты решил? – удивился он.
– Смеялся во сне.
– А, – он улыбнулся своим мыслям и рассказал про свой сон: – Значит, спим мы, а тут мне вдруг в туалет захотелось, причем ходил без костыля, я тогда еще не понял что это сон, смотрю, а тебя нет. Пустая лежанка. Разбудил Гришу. Стали тебя искать по всему острову, думали удрал японцев в одиночку захватывать, тут слышу мотор, где‑то работает. И вдруг мне по темечку холодная капля. Раз‑два. Посмотрел наверх, а там, в лунном свете виднеется «Летучий Голландец». Дно ракушками обросло, и с них вода капает. Шум слышно как от дождя, по листьям капли было по деревьям, на нас падало. Тут я как заору с испуга: Чур меня! Чур! Только я проорал, как из‑за борта свешиваться Севка и смотрит на нас с укоризной. Мол, что же вы кричите в Раю, тут все спят. Я на него смотрю и только хотел спросить: Как тебе там в Раю? Как этот гад орет мне: Товарищ майор, вот, смотрите, махнул не глядя. Японцам остров нас корабль. Тут с борта свешивается веревка и по ней спускаются грустные‑грустные японцы в одних трусах, ты их до и исподнего раздел. Меня такой смех разобрал.
