Unknown - i 77d6616899b694e2
- сказал он. – Просто… взгляни, если понадобится вспомнить, - он вложил листок в мои
ладони.
- Вспомнить что?
- Что ты не одна, - он отступил на шаг, двери между нами закрылись. А за ним я
видела Диану.
Я спрятала листок в карман, Томо и Диана остались снаружи. Томо был прав. Я не
одна. Я справлюсь.
- Иррашаймасэ!
Работник на входе поприветствовал меня так громко, что весь ресторан узнал, что я
вошла. Я не знала, почему отец выбрал именно ресторан карри. Большинство хотело
попробовать в Токио известные суши или сашими, или же посетить тематические кафе.
Но отец не спрашивал, куда я хочу пойти, что я люблю есть. Он только оставил Диане
сообщение на ее телефоне: «Ресторан Коко Карэ, улица Такешита в Хараджуку, в
двенадцать часов». Ага, очень теплое начало. Видимо, так должен вести себя отец, что
оставил беременную жену с проблемной дочерью.
Я кивнула, когда работник принялся указывать мне на свободный столик, и
объяснила, что пришла на встречу с отцом. Он не удивился моему японскому, может, из-
за того, что я все еще говорила на нем с трудом, может, потому, что в Токио было много
иностранцев, особенно в туристических районах. Эта встреча могла изменить мою жизнь,
но для него все это было работой.
- Он уже прибыл, - улыбнулся мужчина, протянув руку и предлагая следовать за ним.
Я прошла по маленькому ресторану к нужному столику.
Отец.
Я видела его фотографии, но в этом и состояла странность. Он выглядел так же, как
на них, но и совсем иначе. Словно я сравнила бы свою детскую фотографию и нынешнюю
себя. Что-то знакомое осталось в глазах, что-то в улыбке, но жизнь изменила его.
Его светлые волосы были тонкими, виски тронула седина. У него был крупный нос,
но взгляд казался теплым. Он сцепил ладони, уткнувшись в них подбородком. Он был в
лабораторном халате поверх одежды, и белый цвет казался неуместным в ресторане. Я не
могла избавиться от мысли, как ужасно будет пролить на халат соевый соус. Он меня еще
не заметил, и мне повезло, потому что я глупо пялилась на него. Он все же простой
человек. Обычный человек, что ходит, дышит и живет. Он не выглядел как тот, кто бросил
свою семью.
- Хай, кочира десу, - сказал официант, отец поднял голову. Он взглянул мне в глаза, я
напряглась. Вот и все.
Отец вскочил на ноги, стул отодвинулся с громким скрипом. Он сбил со стола
пластиковую табличку, она стукнула об пол.
- Ой, простите, - пробормотал он на английском и склонился за табличкой. Официант
знаком вежливо намекнул, чтобы он вернулся на место, поднял табличку и вернулся к
дверям ресторана. – Спасибо, - прокричал ему вслед отец. – Ой, аригато, - звучал он
странно, словно говорил на японском с нью-йоркским акцентом. Когда Диана говорила на
японском, она повторяла правильную интонацию, и я старалась делать так же.
Похоже, я прожила здесь достаточно долго, раз воспринимала его как гайдзина,
словно сама не была такой.
- Кейт, - сказал он, приближаясь ко мне. Он собирается меня обнять? Он вытянул
одну руку, затем вторую, нервно улыбаясь и шурша халатом. – Ох, - сказал он, словно не
знал, что делать. Я тоже не знала. Но затем он обхватил меня руками в неловких объятиях.
Было странно. Не ужасно, но странно, ощущение было незнакомым. И от этой мысли мне
стало грустно. Я не знала чувство, когда тебя обнимает отец.
Мы разошлись, я выдавила улыбку.
- Ты только посмотри на себя, - сказал он, держа меня за руки, отступив на шаг и
разглядывая меня. – Так похожа на мать. Боже, на миг я даже подумал, что это она
пришла.
- Эм, - сказала я, замечая, что японцы в ресторане старались нас игнорировать. – Нам
стоит сесть.
- О, да, конечно, - сказал он, обходя стол по пути к своему стулу. Он замешкался и
вернулся, схватившись за мой стул.
- Все хорошо, - сказала я, желая, чтобы он остановился. – Я и сама могу.
- Да-да.
Мы сели, я открыла меню, желая сбежать отсюда. Он не вел себя угрожающе или
холодно, как я себе представляла. Он волновался, словно хотел произвести хорошее
впечатление. Для своей выгоды или ради меня? Я не знала.
- Я благодарен тебе, что ты пришла, Кейт, - сказал он, разглядывая меню. – Я очень
рад, что ты решила прийти.
- Я тоже, - сказала я, ведь думала, что это стоит сказать. Официант прибыл и склонил
голову, ожидая заказ. – Давай, ты первый, - сказала я отцу.
Он указал на фотографию кацу карри дона в меню, миски риса с овощами и
свининой в панировке, подающейся с соусом. Он заговорил на японском с английским
акцентом, чтобы сделать заказ:
- Ко-рей о куу-да-сай, - это не звучало ужасно, просто он произносил слова
неправильно. Но он пытался. Я сделала заказ следом: карри с курицей и содовую со
вкусом дыни.
- Кашикомаримашта.
Официант кивнул и отправился к кухне.
Отец уставился на меня огромными глазами.
- Ты только послушай себя, - сказал он. – Ты владеешь языком. Невероятно!
- Не очень-то и владею, - сказала я, делая глоток воды, что принес официант. – Еще
не профи.
- А звучишь именно так, - сказал он. – Вау.
Я не знала, что сказать.
- И… зачем тебе халат?
Он опустил взгляд и потянул за край одежды.
- Этот? Я онколог. А ты не…? Наверное, тебе не рассказывали. У меня обеденный
перерыв. Я работаю в Токийском университете над экспериментом.
- Ох, - сказала я. Мне говорили, что отец был каким-то доктором, но я не
задумывалась над этим. Я думала о нем как о бросившем нас подлеце.
Воцарилось молчание. Я не знала, о чем говорить. Он был впечатлен моим японским,
потому что ожидалось, что я появлюсь на свет с поврежденным мозгом? Мама была
больна из-за чернильного питахайи, который съела во время беременности. И в этом был
виноват отец, пусть и не намеренно. Он привез этот фрукт из Японии как сувенир, так он
чуть не убил меня.
Отец тихо вздохнул, что прозвучало как шипение сквозь сжатые зубы.
- Я думал, у тебя будут вопросы, - сказал он.
Были.
- Нет.
- Ладно, - сказал он. – Я… совершил ужасную ошибку, и мне очень жаль. Я хочу,
чтобы ты это знала Кейт. Если бы я мог все вернуть…
- Все в порядке, - прервала его я. Было жарко, аппетит пропал. Я хотела уйти. – И я
Кэти, а не Кейт.
- Кэти, - повторил он. – Плохо дело. Просто ужасно. Я не заслуживаю прощения. Но
ты здесь, и я очень-очень рад.
Я заерзала на стуле, глядя на стакан с водой. Он был здесь, а все мои вопросы
застревали в пересохшем горле, я не видела в них смысла. Какая разница, почему он
бросил нас? Он это сделал. Никакие ответы этого не изменят.
Официант принес мою содовую со вкусом дыни, а потом и наши карри. Я окунула
вилку в соус и смотрела, как он капает с ее зубьев.
- Мне нравится это место, - сказал отец, раскладывая на коленях салфетку. – Я
постоянно хожу сюда обедать, когда я в Токио. Хотя это все же бывает редко. Я никогда
не думал, что в японской кухне есть карри. Большинство думают, что здесь есть только
суши, да?
Я потягивала содовую, а мысли кипели так же, как пузырьки в стакане.
- Ты знаешь, что ей стало плохо из-за питахайи. Из-за того фрукта, что ты привез из
Японии.
Он замер, ложка опустилась в жидкий карри.
- Это из-за тебя мы чуть не умерли.
- Знаю, - сказал он, опустив голову. – И… мне очень жаль.
- Нельзя вот так объявиться через семнадцать лет и извиняться, - сказала я и
попробовала кусочек курицы. Специи наполнили рот знакомым вкусом. Благодаря Диане,
я привыкла к Японии, я ощутила смелость говорить, хотя и дрожала. Я слышала, как
колотится сердце в груди. Я не любила ссоры.
- Ты права, Кейт, - сказал он.
- Зачем ты это сделал?
Он открыл рот и закрыл его, уставившись на карри. Через миг он тихо сказал:
- Я виноват, и я не мог смириться с тем, что сделал с вами обеими.
- И ты просто бросил нас? Потому что так было проще.
- Знаю, - сказал он. – Если бы я мог вернуться, я бы набрался смелости остаться.
- Смелости? Из-за того, что я могла родиться больной? – я вспылила и повысила
голос, но поспешила взять себя в руки. Не хотелось закатывать сцену.
Отец побледнел.
- Ты абсолютно здоровая. И мне было бы все равно, даже если бы ты была на всю
жизнь прикована к инвалидной коляске, не могла бы говорить, ходить или есть этот
чертов карри. Ты все еще моя дочь.
- Но ты ушел, - сказала я. – Ты не можешь этого отрицать, ведь так все и было.
- Не по этой причине, - ответил он, и из-за его взгляда мне почти стало его жалко.
