Unknown - Перерыв на жизнь (СЛР, 18+) :: Дамский Клуб LADY
будет Гергердта — не будет таблеток. Это он во всем виноват. Он! Не будет Геры — не будет и таблеток!
Пока остывает кофе, Рада достает из холодильника творог и яйца. Надо завтрак приготовить. Сырники, наверное. Она
любит сырники. Гера тоже любит сырники. Мука. Нужна мука…
Присаживается на корточки и открывает шкаф. Внезапно вспоминает про порванную цепочку. Где же она? Бросает косой
взгляд на стол, он пустой, нет там никакой цепочки.
Боже, Дружинина! Какие сырники? На кухне погром, убраться надо сначала.
Пьет кофе. Выпивает чашку залпом. Наливает еще одну, чтобы остыла. Пока наводит порядок на кухне, успокаивается.
Почти. И пьет вторую чашку. Уже легче. Руки не трясутся, обморок ей точно уже не грозит. Теперь надо поскорее приготовить
еду.
Спокойно и методично замешивает тесто. Тесто не любит суеты и негативных эмоций, тут нужно настроение и
аккуратность. Жарит сырники, которые получаются румяными и очень аппетитными. Их не много, только на завтрак, чтобы
съесть теплыми. Холодные они невкусные.
Слыша за спиной шаги, немного напрягается, но внешне себя не выдает.
— Доброе утро, — приветствует, не оборачиваясь.
— Доброе, — повторяет Артём с особой интонацией, ей не понятной. Шуршит одеждой. Одевается. Его вещи так и остались
валяться здесь, на кухне. Рада только сложила их на стул.
Потом он подходит, останавливается у нее за спиной. Отводит волосы от лица. Осторожно, чуть касаясь ее щеки. Ждет,
что Рада привычно шарахнется. Но она стоит. Не спокойно, а просто замерев.
Целует ее в щеку. Она закусывает губу.
— Осторожно, у меня горячая сковорода, — тихо предупреждает.
— Я вижу. Выспалась?
— Не очень.
— И я, — многозначительно говорит он.
— Садись за стол.
Надо же, она еще улыбается.
Гера открывает ящик с ложками, достает запонки.
— Помоги.
Рада откладывает вилку и вдевает запонки в манжеты рукавов. И даже пальцы не дрожат.
— Галстук завязать? — спрашивает с мягкой улыбкой.
— Нет. Не стоит. А то, боюсь, для меня это закончится очень плачевно.
Рада поворачивается к нему спиной и наливает кофе. Игнорируя последнее замечание, накрывает на стол. Гергердт
беседует с кем-то по телефону, договаривается о скорой встрече. На Дружинину накатывает огромное облегчение.
Они завтракают молча. Обычно они что-то обсуждали, делились планами на день, сегодня нет.
— Это тебе так радужно вчера было, что пришлось тралики глотать?
Рада вскидывает зеленые глаза и еле сдерживает желание заглянуть под стол. Зачем-то.
Баночку с таблетками она нашла рядом с кофеваркой, и только сейчас вспомнила, что вчера уронила ее на пол.
— Так в чем секрет? — Гера достает из кармана цепочку, держит ее перед лицом Дружининой. Та смотрит на
покачивающуюся голову льва, как загипнотизированная. — В чем секрет? — повторяет он громче. — Так тебе понравилась?
Авторская работа. В единственном экземпляре. Я закажу тебе такую же. В чем дело? Говори, в чем дело? — давит
Гергердт. Не кричит, но его голос разрывает ей ушные мембраны.
Она начинает плакать. Слезы беззвучно катятся по лицу. Бегут рекой и не останавливаются. А Дружинина продолжает
завтракать.
Гера всякое видел. Истерики и слезы. Но никогда не видел, чтобы плакали вот так. Радка ест свой сырник и запивает его
не кофе, слезами! Он хватает ее за руку. Она всхлипывает. Нервы сдают.
— Прости, мне так жаль. — Тянется и проводит холодными пальцами по красной полосе на его шее.
Гера раздраженно сбрасывает ее руку. Он всегда злится, когда чего-то не понимает. И становится вне себя от злости,
когда его обманывают. Но, черт подери, ему надо уходить, и затевать этот разговор сейчас совсем не с руки. Не к месту.
— Мы позже поговорим. Сейчас мне нужно уехать. — Натягивает пиджак, небрежно сует в карман галстук.
Рада провожает его. Слезы так и не останавливаются. Не будет у них никакого разговора. Она ему сама все скажет, но
немного попозже. Пусть только глаза высохнут, а то в слезах говорить о расставании не очень удобно. Звучать будет
неубедительно.
Дружинина приезжает к Гергердту после обеда. Не дожидается, пока тот закончит свои дела. Хорошо, что утром он
разговаривал по телефону при ней. Она точно знает, что в это время он должен быть здесь.
Охранники не задерживают ее: уже привыкли к таким визитам, — поэтому Рада спокойно поднимается этажом выше. На
второй. Навстречу ей попадается разухабистая девица, шагающая по коридору с задумчиво-счастливым лицом.
Вышла она из кабинета Геры, само собой. Больше ей появиться неоткуда.
Рада вспыхивает, хотя ей не нужно волноваться. Она за утро столько в себе перекрутила, переварила… Решение принято.
Оно окончательное и бесповоротное, только надо сообщить о нем Гергердту. Или не надо? Уже сомневается, правильно ли
делает, что собирается сказать ему все в лицо, а не по телефону.
Кладет ладонь на ручку двери и медлит. Чувствует себя так, словно ее повесили на собственных нервах, но набирается
смелости и быстро заходит в кабинет. Сразу проходит дальше на несколько шагов от двери, точно боится сбежать раньше
времени.
Гергердт стоит к ней спиной, прямо у стола. Он по пояс голый. Рада видит его отражение в зеркало. Он удивлен. Явно не
ожидал ее. Держит у лица зажигалку, собираясь прикурить, но разворачивается и вытаскивает сигарету изо рта. Рада
смотрит на него, и что-то внутри обрывается. Ей всего лишь нужно сказать Гере, что между ними все кончено. Но от мысли,
что он трахался сейчас тут с той девкой, по спине проходит горячая волна. Румянец заливает щеки. Как он мог, после всего,
что между ними было… Хотя неважно. Но ноги сами несут вперед, и рука будто сама поднимается и бьет его по щеке.
Гергердт в недоумении. У него даже не находится слов, что кажется невозможным.
— Ты чё укурилась сегодня? — грубо спрашивает он и тут же зарабатывает вторую оплеуху. — А-а, то есть посуду мы не
бьем, если что — сразу по роже. Тоже вариант. Не знал, что ты любишь погорячее. — Зажимает сигарету губами и
подкуривает.
Рада теряет все слова. Заготовленный монолог рассыпается, превращаясь во что-то несуразное. На языке одни
междометья.
— Никого тебе «погорячее». Мы больше не будем встречаться. Все. Никогда больше не будем встречаться. — Почему-то
дыхания не хватает.
— А чего так? — как будто равнодушно спрашивает он, не вынимая сигарету изо рта.
— Я так решила. Повстречались и хватит.
— Решительная. Решила она.
— Я серьезно. Мы больше не увидимся. А тебе и скучать некогда будет, как я поняла.
— М-м-м, понятливая. — Выпускает дым. — И даже вещи свои из моей квартиры не заберешь?
— Нет, можешь их Петровне отдать, пусть загонит по спекулятивной цене.
У Гергердта звонит сотовый. Рада, воспользовавшись этим, спешит покинуть кабинет. У двери коротко кивает и бросается
прочь.
— Я задержусь, форс-мажор у меня, — говорит он в трубку. — Нет, не сильно. Не сильно… — выдыхает он и бросает
сотовый на стол. — Попил, бл*ть, кофе. — Кладет сигарету в пепельницу и поднимает со стола белую рубашку, которая лежит
в луже кофе, и бросает ее в урну.
Сначала нужно заехать домой переодеться, вернее, одеться. Потом у него дела. А потом он разберется с Дружининой.
Рада выскакивает на улицу. Проливной дождь хлещет в лицо. Господи, пару минут назад с неба падали одинокие капли.
Она в этом клубе пробыла всего несколько минут. За это время разразилась целая гроза.
Дружинина бежит туда, где оставила машину — к соседнему зданию. Но там ее машины нет. Рада в растерянности
застывает, мокнет под дождем, потом взбегает на крыльцо и, прячась под козырьком здания, достает из кармана телефон.
— Антон, у меня машину угнали.
***
К Дружининой Гергердт смог вырваться только к вечеру. Весь день она не отвечала на его звонки и на СМС-сообщения
тоже не реагировала. Разумеется, и сейчас дверь не открывала. Но она дома, в этом он уверен. Ее машина, серебристый
Nissan Murano стоит около дома. Капот еще теплый. Видимо, недавно откуда-то приехала.
Первое сообщение с просьбой впустить его Рада игнорирует.
Тогда Гера пишет второе. Оно короткое, но внушительное:
«Дверь вынесу».
Молчание. Он и не сомневался. Что ж, тогда пусть ловит еще одно:
«Взорву соседей».
Кроме шуток. Настроение у Артёма совсем не радужное, тут уж не до иронии.
Дружинина отвечает быстро:
«Я вызову полицию».
Напугала. Смешная...
«Вызывай. Я им денег дам и скажу, что у меня тут баба с любовником трахается, они мне еще помогут».
Рада открывает дверь. Не сразу, но открывает. И придерживает ее, явно не собираясь пускать Гергердта за порог.
