Земелько Людмила - Домовой.
Холод стекла.
А я была? Да, была.
Точно, была.
Помню: друзья,
Обрывки фраз,
Книги, а я?
Вот сейчас...
Мама кричит...
Потерпи. Родилась.
Меня за ноги
Вниз головой.
Дайте сказать,
Успокоить ее,
Дайте спросить-
День хоть какой?
Поставьте на ноги.
Поставят, потом.
До сих пор стою
С открытым ртом,
С горячим лбом.
Под колпаком.
Врачи не боги-
Приняли роды
По веленью двух-
Мамы, Природы.
Теперь сама.
Теперь на слух.
Теперь наощупь,
На силу рук,
На силу ног-
Под ними земля,
Значит-иди-
Жизнь твоя.
Значит, иду.
Опять под колпак?
Черта с два!
Как бы не так!
Стекло разбить
Мало ли сил?
Скажешь, пустяк?
А сам то бил?
Впрочем, конечно, бил.
Ты прав.
Рожденьем нам поровну
Дали прав.
* * *
Черные точки, мазки, метки, черточки.
Псы вороные и в яблоках кошечки,
Ходят, узорят бел-лед коготочками.
Бабы плодятся сынами и дочками.
Все-карусель: пирамиды с подземками,
Шкаф с пистолетами, чашками, лентами.
Бамкнется полночью, скажется:" Полноте".
С ломтиком яблока на подоконнике.
"Дым над водой" запустить всеподъездную,
Хряпнуться рюмкою на пол - и вдребезги.
-Видели? Слышали? Гляньте-ка, дышит ли?
-Дышит, смеется, дурачит, коварная.
-Да, так о чем я?.. А, вспомнил-об армии.
Горки салатов красивой блевотиной
Поданы. Встали под тост тягомотиной.
-Водку- в бокалы?! Да что вы, невежды!
Первый пошел! И упал от надежды.
А на столе хлебосолье разложено:
Заячьи ушки бумажным пироженным,
Заячьи ушки подписаны клюквою
Вдребезги, вдребезги, вдребезги рюмкою.
Лиза, Полина, Людмила, Варварушка,
Спи, мое дитятко, баюшки, баюшки.
Спи, моя ясная, спи, моя светлая.
Вот и пять звездочек вышли заветные.
С ними луна поплыла белой павою.
Баюшки, баюшки, балую, балую.
Мысли стихаются, глазки смыкаются,
Губки во сне в чем-то каются, каются.
Снег под подушечкой белою горкою,
Сверху ладошечка теплою норкою.
Спи, моя тихая, спи, моя шумная.
Ночь нынче светлая, ночь нынче лунная.
Черные точки, мазки, метки, черточки.
Псы вороные и в яблоках кошечки
Ходят, узорят бел-лед коготочками.
Бабы плодятся сынами и дочками.
Сны это, сны, голубые кошмарики.
Год нынче Новый на елочном шарике.
29.12.92
ДОМОВОЙ
Я чай пила на кухне с домовым.
Он на пол сел, а я на подоконник.
Молчали долго,-слов он не сторонник.
Всю жизнь вдвоем-еще поговорим.
-Собаки где-то воют...
-Да, зима.
-Ты не права, уже весна в разгаре.
-А к черту весны.
-Э-э-э... Ты не в ударе, случилось что?
-Да не пойму сама.
-Я редко тебя вижу...
-Да, прости.
-Приходишь поздно. Спишь-я не тревожу.
От дома отвыкаешь..
-Да ты тоже,
Забьешься где-то в угол, не найти.
На днях мне было плохо, я звала...
-Звала ты не меня, звала кого-то.
А я был рядом, ты не поняла,
Ведь это я шуршал листом блокнота.
Ведь это я тебе поставил чай.
И дверь открыл, когда стучался званный.
И всех предупредил не навещать,
Пока сидел с тобою гость желанный.
Ведь это я тогда зажег свечу,
Вторую, когда первая истлела.
И тихо тебя гладил по плечу,
Пока ты ежась на полу сидела.
-Тогда была зима...
-Опять зима?!
Была весна, было тепло и мокро!
-Я помню снег, я видела сама.
-Ты его видишь, когда тебе плохо.
-Но снег ведь был, скажи, колючий снег!
Ты видела его?
-Да, я видел тоже.
Его не видел этот человек,
А я твой домовой, и мы похожи.
-Прочти мне сказку.
-Не люблю читать. Придумаю.
-Придумать я умею.
-Ты не заметила, а я уже седею. .
И замолчал мой домовой опять.
Я чай пила на кухне с домовым.
Он на пол сел, а я на подоконник.
Молчали еще долго-не сторонник
Он слов, но как-нибудь поговорим...
* * *
И где-то так же дождь идет,
И манной кашей снег рыхлится,
И на балконах мерзнут птицы,
Уткнувшись клювом в скользкий лед.
Висят сопливые сосульки,
Как деревенские носы.
Луна ванильной мокрой булкой
Разбухла в этой мороси.
И апельсин такой нелепый,
Так нагло ярок и пузат
Среди зимы полураздетой,
Как праздник, взятый на прокат.
05.03.96
* * *
Кислый воздух,
Троллейбус-бочка с капустой,
Переполненный визгами сдавленных
женщин
И вспотевших мужчин от троллейбусной
близости.
Кислый воздух,
И кислые лица в плащах,
И плащи - кисло-мятые рожи морщинят,
Рыбьи выпучив пуговиц круглые глазки.
1989
* * *
Я-флейта...
Он, как Шива, многорук,
И каждым пальцем вырывая звук,
По капельке высасывает мозг,
Хлеща меня губами крепче розг,
Я-горло для него в одежах ню,
Я зазываю, Думали-пою?
Идут за нами армией без слов,
Я-флейта,
Он не Шива-Крысолов.
1989
* * *
Не ищите меня, не ищите,
Но важнее-не потеряйте.
Не спешите ко мне, не спешите,
Но молю Вас, не опоздайте.
Не пишите мне, не пишите,-
Только вовремя отправляйте.
Не любите меня, не любите,
Бога ради,-не предавайте!
15.09.88
* * *
Рыжая собака с мордою лисицы
Закапывала в снег меня по самые ресницы
И вот я ресницами по земле хлопаю
По смерзшейся укрытой белыми хлопьями
Вогнали меня в землю или посадили
Зерно я или крест воткнутый в могилу
Волосы-корни врастают в комья
Сжатых в кулак земляных ладоней
15.10.88
* * *
Что ж ты,
Отпусти сердечко.
Больно, больно
Бубен бьется...
Милый обручил колечко
С пальцем, может приживется.
Богу рассказала слово,-
Он на лбу сложил ладони,
Лошадь, оборвав подковы,
В степи себя гонит, гонит.
Рыжим бряцала браслетом,
Сыплет бисера песок.
В эмбрионе сохнет лето,
Проливной-последний сок.
Лягут тени от рассвета
На висок, наискосок.
* * *
Хор мальчиков...
И стук часов отчасти,
От счастья сердца частое участье.
Хор мальчиков...
И светские, седые
Сидят, сменив солидность на слезу.
Хор замер...
И без ропота, без рвенья
Сорвать все рук аккордом рваным
"Браво!"
И тишина, и тиканье, и стук...
И "Стейнвей" рот открыл от изумленья,
Блестя зубами клавиш,-
Только звук.
И только таинство,
И только вознесенье-
Хор мальчиков.
* * *
Меня знобит...
Набрось мне на плечи
Ладони.
* * *
Умер мой друг,
А мой недуг
Сына родил,
Может в нем
Друга обресть суждено.
* * *
Позовите сюда царя!
Пусть последнюю снимет дань:
С наших женщин сплетенье кос,
А с мужчин безнадеги брань,
А с детей о полетах сны
И еще о любви вопрос,
И пойдем мы все ждать весны,
Отдаваясь капелям слез.
Вытрем насухо-все ж не зря,-
На слезах урожайный год.
Позовите сюда царя!
Пусть последнюю дань возьмет.
А потом о своей любви
Нам споет под мотив родной,
Раньше мы бы подпеть смогли,
Нынче только оскал да вой.
Позовите сюда царя!
Что ж он мешкает, сукин сын!
Мы ль рубахи надели зря?
В коих мамки своих детин
Порождают в господен мир,
Что б носилися до седин
И до хлыщущих кровью дыр.
Вон какая цветет заря.
Баба с брюхом в сердцах орет:
-Позовите сюда царя!
Пусть последнюю дань возьмет!
* * *
И крыльев нет. .
И тянет грудь к земле-полна,
А у младенца на костре
Рот плотно сжат печатью сна,
И я смотрю, как голая луна
Бела плечами, да глупа лицом,
Вот чашка перевернута вверх дном,-
Да не разлито-чудо... За окном
Уродица на кривеньких ногах
Поет навзрыд и плачет в ноте "ля",
Бросая руки вверх, и дым в глазах,
И вздрогнула от холода земля,
И вся в гусиной коже-нет тепла. .
И крыльев нет. .
А грудь я отдала
Младенцу на костре-пусть погрызет
Сухарь соска, пока раздуют жар,
И нянька углей новых принесет,
И все сгорит. И все. И будет жаль.
И крыльев нет.
02.06.90.
* * *
Черный голубь крошки со стола.
Ах, зачем ты белый хлеб ломал?
Я вчера всю жизнь с другим жила.
Что ж ты, милый, белый хлеб ломал?
Буду ли такой, как я была?
Ты так долго белый хлеб ломал.
Сын заплакал:"Как, мол, ты смогла?"
А ты молча белый хлеб ломал.
Перед сном молитвы не прочла,
Осенил крестом и хлеб ломал.
Страшно. Я безбожница. Боюсь.
Улыбаясь, белый хлеб ломал.
-Я прощаю. Спи, я помолюсь.
"Во спасенье милой" хлеб роздал,
Руки на столе-спит Иисус.
Вымолил мя грешницу, устал.
07.06.90
* * *
Скоро стихнет трель
дня,
Подожди меня.
Листьев наберу,
Постелю постель
к утру.
Принесу цветных-
вот.
Листьев хоровод
Будет засыпать
Только нас двоих-
не спать.
