Гинс Г.К. - Сибирь, союзники и Колчак т.2
Это заявление подписано Потейдлем и Слободой.
Заявление мотивировано тем, что переворот 18 ноября, во-первых, противоречит идеалам свободы и народоправства и, во-вторых, нарушил начало законности, которое должно быть положено в основу всякого государства.
Тон чешского заявления вызвал горячую отповедь со стороны национальной печати. «Отечественные Ведомости» (московские «Русские Ведомости», перебравшиеся в Екатеринбург) указали чехам всю неуместность их вмешательства во внутренние дела России. «Сибирский Стрелок» в Челябинске, орган действовавшей армии, писал так:
«Относительно заявления гг. Потейдля и Слободы можем сказать, что братья должны оставаться братьями. Мы очень благодарны за помощь на фронте, но просим не мешать нам строить жизнь, как мы хотим, о чем уже раз и просили г. Рихтера в Омске по случаю разгона Сибирской Областной Думы, где г. Рихтер благодаря неверной ориентировке мог сыграть в судьбе России печальную роль».
Протест Семенова
В бытность свою на Дальнем Востоке адмирал Колчак резко повздорил с Семеновым, о котором он сохранил самое нелестное мнение. Не особенно хороши были его отношения и с японцами.
Семенов отказался признать власть адмирала. В своей телеграмме он потребовал освобождения преданных суду виновников переворота, полковника Волкова, войскового старшины Красильникова и войскового старшины Катанаева (это делалось, конечно, для укрепления популярности среди казачества), а затем заявил, что он не признает адмирала Колчака Верховным Правителем, но согласится признать таковым Деникина, Дутова или Хорвата.
Отношение Дутова и Анненкова
Атаман Дутов, приезжавший в Омск летом 1918 г., произвел на всех впечатление лукавого, неглупого человека, который не гонится за внешними успехами, но любит пожить. Небольшого роста, коренастый, с монгольского типа лицом, он обладал невидной, но оригинальной внешностью.
Интересна его политическая гибкость. Он состоял членом «Комуча», приезжал в Омск для обеспечения некоторых выгод и в то же время считал свое войско никому не подчиненным, так как оно имело свое правительство. Претендовать на звание Верховного Правителя он не собирался. Это связало бы его как человека, любящего прежде всего независимость атамана. Он сразу признал адмирала, но от имени войск Оренбургского и Уральского он сделал запрос адмиралу по поводу отношения его к Учредительному Собранию, так как войска якобы волновались ввиду конфликта между адмиралом и Учредительным Собранием.
Что касается атамана Анненкова, то он временно воздержался признавать новую власть, заставляя, однако, своим поведением думать, что он не считает себя зависимым от этой власти.
Ликвидация фронды
Из всех заявленных протестов наиболее серьезен был, конечно, чешский. За ним стояла реальная сила. Но чехи зависели от союзников, а последние не были очарованы ни Директорией, ни эсерами; они имели гораздо больше оснований верить Колчаку. Военные представители Англии были определенно расположены к адмиралу, и чехам это дано было понять. Они прекратили фронду, но зато последние из оставшихся на фронте или, вернее, вблизи его небольших чешских частей начали поспешно отступать, оставляя фронт на произвол судьбы.
Не желавшим воевать чехам переворот 18 ноября открыл возможность прикрыть истинные причины уклонения от военных действий политическими мотивами. Эсеры много способствовали такому исходу; они, не желая сознавать того, как гибельна их политика для всего дела борьбы с большевизмом и продолжая свою чисто партийную игру, создали себе из чешских эшелонов революционное подполье.
Новой власти был брошен вызов.
«Ко всем народам России» лидер учредиловцев Вольский обратился со следующим воззванием:
«17 ноября в Омске кучка заговорщиков арестовала членов Всероссийского Временного Правительства Авксентьева, Зензинова и Аргунова. Часть министров во главе с членом Правительства Вологодским нарушила торжественное обязательство, подписанное ими самими, захватила власть и объявила себя Всероссийским Правительством, назначив диктатором адмирала Колчака. Съезд членов Всероссийского Учредительного Собрания берет на себя борьбу с преступными захватчиками власти. Съезд постановляет: 1) избрать из своей среды комитет, ответственный перед Съездом, уполномочив его принимать все необходимые меры для ликвидации заговора, наказания виновных и восстановления законного порядка и власти на всей территории, освобожденной от большевиков; 2) избрать в состав этого комитета председателя Учредительного Собрания Чернова, председателя Съезда членов Учредительного Собрания Вольского, товарища председателя Съезда Алкина, членов Учредительного Собрания Федоровича, Брушвита, Фомина и Иванова; 3) поручить комитету для выполнения возложенных на него задач войти в соглашение с непричастными к заговору членами Всероссийского Временного Правительства, областными и местными властями и органами самоуправления, чешским Национальным Советом и другими руководящими органами союзных держав. Всем гражданам вменяется в обязанность подчиняться распоряжениям комитета и его уполномоченных».
Гайда, стоявший со штабом в Екатеринбурге, где заседал Чернов с компанией, не оказал им поддержки. Наоборот, там был произведен воинскими чинами самовольный арест Чернова, о котором повествует следующий доклад офицеров и солдат 25-го Екатеринбургского горных стрелков полка на имя командующего войсками екатеринбургской группы генерал-майора Гайды: «19 ноября 1918 г. мы, офицеры и солдаты 25-го Екатеринбургского горных стрелков полка, вернувшиеся с фронта, узнали о провозглашении Верховным Правителем земли Русской адмирала Колчака.
Светлой радостью прониклись сердца наши; засветилась надежда, что с созданием единой твердой военной власти прекратятся партийные распри, предательски разлагающие тыл доблестной армии чехословацкого народа и молодой армии нашей; твердой верой прониклись мы, боевые офицеры и солдаты, в возрождение свободной единой великой России.
Но омрачена была радость эта — радость всего фронта, всех тех, кто отдает свою жизнь для блага России и народа ее, погибающего под игом германско-большевистского гнета.
Усталые от боев и потерь, возвратившись в Екатеринбург, мы увидели предательские воззвания, призывавшие к свержению законной власти Верховного Правителя — того, с именем которого связаны надежды фронта на близкую победу над врагами России, чешского народа и наших великих союзников.
Возмущенные этим и желая спасти наших братьев, оставшихся на фронте, от предательства тыла, мы, видя отсутствие мер по отношению к предателям, решились на шаг, нарушивший воинскую дисциплину. Каждая минута казалась нам промедлением — и потому, не спросив разрешения своих высших начальников, мы арестовали мятежников во главе с Черновым и другими членами Учредительного Собрания, отняли у них припасенное оружие, документы и преступные воззвания, составлявшиеся ими.
Сознавая всю тяжесть допущенного нами нарушения воинской дисциплины, мы просим о предании нас военному суду. Пусть же русский военный суд вынесет свой суровый приговор над нами, как над солдатами возрождающейся армии российской; но мы останемся гордыми и счастливыми, сознавая, что и на фронте и вне его сумели до конца выполнить свой неоплатный долг перед армией и перед нашей великой родиной.
(Следуют подписи офицеров и солдат полка.)
22 ноября 1918 года».
Решительные меры были приняты и в отношении «учредиловцев». Адмирал объявил, что не признает первого Учредительного Собрания законным ввиду неправильных условий его избрания (так было отвечено и Дутову на его запрос от имени казачества). Ввиду приступа «учредиловцев» к организации мятежа и избрания для руководства им особого комитета был отдан приказ арестовать членов Комитета.
«Бывшие члены Самарского Комитета членов Учредительного Собрания, — говорится в приказе, — уполномоченные ведомств бывшего Самарского Правительства, не сложившие своих полномочий до сего времени, несмотря на указ об этом бывшего Всероссийского Правительства, и примкнувшие к ним некоторые антигосударственные элементы в уфимском районе, ближайшем тылу сражающихся с большевиками войск, пытаются поднять восстание против государственной власти; ведут разрушительную агитацию среди войск; задерживают телеграммы Верховного командования, прерывают сообщения Западного фронта и Сибири с оренбургскими и уральскими казаками; присвоили громадные суммы денег, направленные атаману Дутову для организации борьбы казаков с большевиками, пытаются распространить свою преступную работу по всей территории, освобожденной от большевиков.
Приказываю:
§1. Всем русским военным начальникам самым решительным образом пресекать преступную работу вышеуказанных лиц, не стесняясь применять оружие.
