Georgia Carre - Eden
Я по-прежнему внешне выгляжу совершенно спокойной и с улыбкой говорю:
— Я уверена, что дедуктивным методом вы сможете понять это, сэр.
От моего сарказма лицо его покрывается пятнами, он в ярости. Он тычет пальцем прямо мне в лицо.
— Я бы советовал тебе выбирать выражения и быть крайне осторожной, ты ходишь по очень тонкому льду.
— Я вас не боюсь. Я не сделала ничего плохого. Да, с моей стороны было ошибкой спать со своей целью, я признаю, поэтому решила уйти в отставку.
Внезапно, словно вспышка молнии, на меня нисходит озарение. Я теперь настолько четко вижу всю картину, и ту главную деталь, которая постоянно ускользала от меня все это время, которую я все время упускала. Я смотрю на Миллса потрясенными глазами. Все мое внимание приковано к нему, одновременно я испытываю страх, и сама себе не верю, и шепотом спрашиваю:
— Вы не проявили ни капли любопытства и удивления по поводу груза, который должен прийти шестнадцатого. Вы знали о нем еще до того, как я рассказала вам, не так ли?
Он вздыхает.
— Глупая, тупая сучка. Все, что от тебя требовалось это раздвинуть свои гребаные ноги и отвлечь Идена, пока мы реализовывали бы наши планы. Но ты не могла просто так сделать это, не так ли? Конечно, нет, ты должна была поиграть в мисс Марпл, засовывая свой чертовый нос туда, куда тебе совершенно не следовало его сувать.
Вдруг я испытываю страх. Потому что на самом деле бегала, играла в детектива, не имея ни малейшего представления, что происходит в реальности. Джек не является гангстером. Скорее этот мужчина является им. Я вижу это по его холодным, безжалостным глазам.
Дверь. Я должна добраться до двери.
— Я не собираюсь это выслушать, — спокойно говорю я, насколько могу управлять своим голосом, поднимаюсь и иду к двери. Мои колени так сильно дрожат, боюсь, что не доберусь до двери. Уже почти рядом. Я у двери... но прежде, чем я тяну за ручку и открываю ее, Миллс хлопает по ней рукой.
Я отпрыгиваю, как испуганная кошка, хрипло вскрикивая.
— Ты еще не уволена, — шепчет он мне на ухо, и я чувствую ужас от его слов, ползущий по спине. Он улыбается, холодок пробегает у меня по позвоночнику. В его улыбке есть что-то по-настоящему леденящее душу и пугающее. Этого мужчину невозможно узнать, он стал совершенно другим. Не могу поверить, что это один и тот же человек.
— Вернись на свое место. Я еще не закончил с тобой.
Он больше шести футов, плюс шестнадцать стоунов (англ. мера веса 6,35 кг), поэтому мой мозг быстро принимает решение, что лучше успокоить его, пока я не придумаю, что мне делать дальше. Я сажусь, сложив руки на коленях, и наблюдаю за ним, напуганная до глубины души. Он подходит к окну, достает свой мобильный телефон, висящий на ремне в чехле и начинает нажимать кнопки. Пока он ожидает ответа, не спускает с меня глаз. Я подумываю рвануть к двери, но понимаю, что не сделаю этого, поскольку он слишком быстрый и слишком опасный.
— Все произошло намного быстрее, чем ожидалось, — говорит он в трубку. — Мне необходима помощь причем быстро. — Пауза. — Нет, устранения целесообразности в этот раз. — Он опять кого-то слушает. — Да. Прямо сейчас! Не забудь постучать три раза, чтобы я понял, что это ты и не застрелил тебя по ошибке. — Смеется он.
Боже мой! Боже мой. Я — мертвая женщина... я уже выкопала себе могилу, когда так старательно пыталась отделаться о хвоста Джека. Если Миллс завершит начатое, то я исчезну без следа. Я думаю о Джеке и о том, что он для меня значит... Бог ты мой! Он никогда не узнает, что я люблю его всем сердцем. О Боже! Я была такой глупой, сотворив такой ужасный беспорядок.
Миллс завершает вызов.
Мне необходимо подумать. Я начинаю понимать, что теряю контроль и у меня может начаться истерика. Мой мозг пытается проанализировать ситуацию. Кому он звонил? Робину? Или, может быть, Томми Сондерсу?
— Кому вы только что звонили? — спрашиваю я.
— Это должно волновать тебя меньше всего, по сравнению с тем, о чем тебе следует думать, Лили.
Мое имя, произнесенное им, вызывает у меня тошноту в желудке.
— Вы не должны от меня избавляться. Меня можно просто уволить из полиции. Просто отпустите меня, и вы никогда не увидите меня снова. Умоляю вас, — причитаю я. У него на лице появляется выражением крайнего отвращения, знаю я выгляжу жалко и говорю канючившим голосом, но я не хочу умирать. Я хочу жить, хочу быть рядом с мужчиной, которого люблю и видеть, как растут и играют наши дети, похожие на Джека, такие же прекрасные.
— Не будь дурой, Лили. Мы оба прекрасно понимает, что это невозможно. Слишком многое поставлено на карту и много заинтересованных сторон.
Беспомощные и испуганные слезы текут у меня по лицу. Я на само деле начинаю плакать.
— Ладно, я отпущу тебя.
Я останавливаюсь плакать и смотрю на него. Он играет со мной в игры.
— Вы собираетесь отпустить меня? — понимаю, что это полный бред, но я все равно спрашиваю с надеждой.
— Да, если ты позвонишь Джеку и попросишь его прийти сюда,.. сейчас. Ты мне не нужна.
Странное спокойствие нахлынывает на меня. У него нет не единого шанса, что сможет убедить меня сделать это. «Я никогда не причиню тебе боль, Джек. Не предумышленно, уж точно».
— Я предпочла бы умереть, чем сделать это.
Миллс разражается каким-то странным смехом, похожим на демонический, у меня волоски встают дыбом на руках.
— Забавно, — говорит он, потирая руки. — Мне придется позвонить ему самому.
— У вас нет его номера.
— Нет, но он есть у тебя.
— Я никогда не дам вам его.
Он начинает подходить ко мне. Я на негнущихся ногах отхожу от него со страхом. Когда остается около двух шагов он вытаскивает из кармана пиджака пистолет и спокойно прикручивает к нему глушитель, прислоняет холодный металл к моей щеке. Я невольно вскрикиваю.
— Скажи, — приказывает он. Застыв я смотрю на него в ужасе.
— Скажи мне, или я вышибу тебе мозги.
— Нет.
Он размахивается и дулом пистолета ударяет меня по виску. Удар такой сильный, что я лечу с кресла на пол, адская боль взрывается в голове. Я лежу, распластавшись, оглушенная под журнальным столиком, он вырывает из моих сжатых рук сумочку. Сквозь туман боли я вижу, что он роется в ней, желая найти телефон. Я пытаюсь встать, но он опускает мне на грудь ботинок, надовив, и улыбается, глядя на меня сверху вниз.
Теплая кровь ручейком стекает у меня по щеке. Я начинаю лепетать, умоляя его:
— Нет, пожалуйста. Не зовите его сюда. Оставьте его в покое.
Он отходит от меня с моим телефоном. Я чувствую, как начинаю терять сознание, но пытаюсь удержаться из последних сил, потому что должна оставаться в сознании несмотря ни на что. Во что бы то ни стало, я должна предупредить Джека, даже если это последнее, что я сделаю в своей жизни. Я слышу, как он что-то говорит, но ни слова не могу произнести через мучительную боль. Миллс возвращается ко мне.
Он стоит надо мной и спокойно надавливает носком ботинка на мой раненный висок.
Я кричу в ответ.
— Этого доказательства достаточно для тебя, или мне еще причинить ей боль? — спрашивает он в трубку. Я сжимаю зубы, чтобы удержаться от слез и стараюсь прислушаться к разговору Миллса. — Правильно. Достань ключ из-под коврика и входи. Не пытайся ничего предпринимать или кого-то привести с собой, иначе ты придешь как раз вовремя, когда я вышибу ей мозги.
Миллс отключается и бросает мне телефон. Затем он идет к бару и наливает себе еще бренди, садится в свое кресло и повторно зажигает сигару. Он кладет пистолет на колени и поднимает ноги на кофейный столик. Он занял точно такое же положение, когда я вошла. Я прикладываю руку к пульсирующему виску и вспоминаю о своем записывающем устройстве. Все равно даже если я не останусь в живых, мне нужна его исповедь, записанная на диктофон. Возможно кто-нибудь найдет ее и прижмет этого продажного подонка.
— Почему? — спрашиваю я. — Зачем тебе нужен Джек?
Он делает еще один глоток бренди.
— Зачем? А почему бы и нет, Стром? Территории... деньги... власть... и гангстеры, которых я смогу контролировать.
— Гангстеры, которых вы сможете контролировать? — повторяю я.
Он лениво наблюдает за поднимающемся дымом от сигары.
— Видишь ли, Лили, основная проблема в Идене. Он гребаный динозавр, последний из могикан, и просто таким, как он, нет места в этой индустрии.
Он делает затяжку, выдувает струйку дыма и смотрит на меня темными, совершенно лишенными эмоций глазами.
— Люди, с которыми я работаю, не могут поиметь определенные участки элитной недвижимости, потому что она находится в руках кого-то вроде него. Создав клубы, которые являются законным бизнесом, он сдерживает прогресс.
Я с недоверием спрашиваю:
— Вы хотите сказать, что Джек говорил мне правду! Он на самом деле не гангстер?
— Гангстер? — он начинает смеяться. — Он, бл*дь, для этого слишком тупой. Взяв руководство его клубов, они сразу же превратятся в такие, какие и должны быть. С правильно работающими девушками, и нашей собственной службой безопасности, которая будет контролировать приток наркотиков, и успех будет обеспечен. — Он пожимает плечами. — У меня был другой план захвата, но благодаря твоему вмешательству, ты ускорила весь процесс. После сегодняшнего дня мы получим все.
