JustStuff - Unknown
– Ты все время это говоришь, – странное ощущение в животе. Это потому, что я все-таки голоден? Или потому, что она мне улыбается? Или потому, что я вдруг почти поверил ей? Совершенно ясно, что она-то верит в свои слова.
– Да, ведь ты не слушаешь меня. Я все еще жду, когда же ты услышишь. Если ты умный, то будешь избегать меня.
Пришлось улыбнуться, и я увидел, как ее ответная улыбка автоматически становится шире.
– Кажется, мы уже пришли к заключению, что я идиот. Или мелю ерунду, или еще что-то.
– Но я уже извинялась – за последнее высказывание, по крайней мере. Простишь ли ты меня и за первое? Я сказала, не подумав.
– Да, конечно. Ты не должна извиняться передо мной.
– Разве не должна? – вздохнула она.
Я не знал, что ответить, да и всё равно ее слова прозвучали как риторический вопрос. Я рассматривал свои руки, в которых держал бутылку лимонада, не представляя, что делать дальше. Очень странно сидеть здесь с ней – как обычные люди. Я был уверен, что только один из нас обычный.
– О чем ты думаешь? – спросила Эдит.
Я поднял взгляд. Она опять пристально смотрела на меня, в ее золотистых глазах светилось любопытство и, как и в день нашей первой встречи, разочарование. И вновь мои мысли отказывались подвергаться фильтрации:
– Задаюсь вопросом, кто ты.
Улыбка Эдит вдруг стала натянутой, словно она резко сжала зубы, тщательно сохраняя при этом выражение лица.
– И как успехи? – ее голос звучал небрежно, как будто ее не особенно интересовал мой ответ.
Я почувствовал, что шея стала горячей и, вероятно, покрылась непривлекательными красными пятнами. В течение последнего месяца я иногда думал о том, что собой представляет эта девушка, но в результате пришел к совершенно нелепым выводам. В голову лезла только всякая чепуха вроде Кларка Кента и Питера Паркера.
Эдит наклонила голову набок, уставившись мне в глаза, словно прямо сквозь них пыталась пробраться к моим мыслям. Она улыбнулась – на сей раз приглашающе, и устоять было невозможно.
– Не расскажешь об этом?
Но я должен попытаться оказать сопротивление. Эдит и так уже считает меня идиотом. Я отрицательно покачал головой:
– Слишком стыдно.
– Это очень раздражает, – пожаловалась она.
– В самом деле? – мои брови приподнялись. – Так же, как… когда кто-то отказывается рассказать, о чем думает, хотя все время бросает маленькие загадочные намеки, после которых не можешь ночью глаз сомкнуть, гадая, что же она имела в виду… раздражает примерно так же?
Эдит нахмурилась и надула губы – видимо, чтобы отвлечь меня. Но я старался удержать свое внимание на теме разговора:
– Или так же, скажем, как когда она делает кучу других странных вещей – например, в один день спасает тебе жизнь при невозможных обстоятельствах, а назавтра прикидывается, что вообще тебя не знает, и ничего не объясняет, хоть и обещала? Примерно так раздражает?
Ее нахмуренные брови дернулись, а вид стал еще более угрюмым.
– Ты действительно не оставил эту тему?
– Не совсем.
– Поможет, если я еще раз извинюсь?
– Объяснение помогло бы лучше.
Она поджала губы, а затем посмотрела чуть левее меня и хохотнула.
– Что?
– Твоя девушка думает, что я грубо с тобой разговариваю. Кажется, она собирается подойти, чтобы разнять нас.
– У меня нет девушки, а ты просто пытаешься сменить тему.
Вторую часть моего утверждения Эдит проигнорировала:
– Возможно, ты не считаешь ее своей девушкой, но она думает о тебе иначе.
– Это не может быть правдой.
– Может. Я же говорила тебе: большинство людей я читаю с легкостью.
– Кроме меня.
– Да, кроме тебя, – она уставилась мне в глаза, буквально буравя меня взглядом. – Интересно, почему?
Мне пришлось отвернуться. Я сосредоточился на откручивании крышки с бутылки лимонада. Потом сделал глоток, невидяще глядя на стол.
– Разве ты не голоден? – спросила она.
Я с облегчением заметил, что взгляд ее стал не таким пронизывающим.
– Нет, – наверное, не обязательно упоминать о том, что мой желудок ещё недостаточно устойчив для приема пищи. – А ты? – я взглянул на пустой стол перед ней.
– Нет, я тоже не голодна, – она улыбнулась, как будто я не уловил какую-то шутку «для своих».
– Можешь сделать мне одолжение? – спросил я. Слова слетели с моих губ еще до того, как я убедился, что этот вопрос уместен.
Она быстро стала серьёзной:
– Зависит от того, чего ты хочешь.
– Немногого, – пообещал я.
Она ждала ответа слегка настороженно, но с явным любопытством.
– Ты можешь предупреждать меня заранее, когда в следующий раз решишь меня игнорировать? Для моего же блага или еще для чего-то. Просто чтобы я был готов, – я снова посмотрел на лимонад и провел пальцем по краю горлышка.
– Это кажется справедливым.
Подняв глаза, я увидел, что она сдерживает смех.
– Спасибо.
– А могу я попросить об ответном одолжении? – спросила она.
– Конечно, – настала моя очередь быть любопытным. Чего она от меня хочет?
– Изложи мне одну из твоих гипотез.
Черт.
– Ни за что.
– Ты обещал.
– А ты сама нарушала обещания, – напомнил я.
– Всего одну гипотезу – я не буду смеяться.
– Будешь, – в этом я не сомневался.
Она опустила взгляд, а потом посмотрела на меня сквозь длинные густые ресницы. Ее большие глаза обжигали расплавленным золотом.
– Пожалуйста? – выдохнула она, наклоняясь ко мне. Мое тело невольно подавалось к ней, как если бы она была магнитом, а я скрепкой, пока между нашими лицами не осталось всего несколько сантиметров. Я не мог думать.
Я тряхнул головой, пытаясь привести мысли в порядок, и заставил себя сесть прямо.
– Мм, что?
– Одну маленькую гипотезу, – промурлыкала она. – Пожалуйста?
– Ну, ээ… тебя укусил радиоактивный паук?
Она еще и гипнотизировать умеет? Или я просто безнадежно легкая добыча?
Эдит закатила глаза:
– Не очень-то изобретательно.
– Прости, это всё, что у меня есть.
– Ты даже не рядом с правдой.
– И никаких пауков?
– Никаких.
– Никакой радиации?
– Ни малейшей.
– Ха, – пробормотал я.
Она хохотнула:
– И криптонит меня совершенно не беспокоит.
– Помнится, ты обещала не смеяться?
Она сжала губы, но плечи все еще тряслись от еле сдерживаемого смеха.
– В конце концов я это выясню, – пробормотал я.
Ее шутливое настроение исчезло так быстро, словно его выключили:
– Лучше бы тебе не пытаться.
– Как я могу не думать? Я имею в виду… ведь ты невозможна, – я не критиковал, просто констатировал факт. Ты не возможна. Ты больше, чем что-либо возможное.
Эдит поняла.
– Но что если я не супергерой? Что если я отрицательный персонаж, злодейка? — она сказала это шутливо, с улыбкой, но в ее глазах читалось какое-то тяжелое бремя, которого я не мог себе представить.
– О, – сказал я удивленно. Ее многочисленные намеки начали складываться вместе, пока наконец не обрели смысл. – Ну хорошо.
Она ждала, напряженно застыв. Мне показалось, что в эту секунду все невидимые стены вокруг нее исчезли.
– Что конкретно ты имеешь в виду под словом «хорошо»? – спросила Эдит очень тихо, почти шепотом.
Мне хотелось привести свои мысли в порядок, но ее явная тревога заставила меня ответить быстрее. И слова вырвались без предварительной подготовки.
– Ты опасная? – это прозвучало как вопрос, с большой долей сомнения.
Она была меньше меня, ничуть не старше, изящного телосложения. При нормальных обстоятельствах я рассмеялся бы, применив слово «опасный» в отношении кого-то вроде нее. Но она не была нормальной, и я не знал никого похожего на нее. Я вспомнил, как при первой встрече Эдит смотрела на меня с ненавистью и в тот момент я по-настоящему испугался, не поняв причины, а секундой позже подумал, что это было глупо. Теперь я понимал. При всех сомнениях и полной несовместимости слова «опасная» с ее стройным идеальным телом, я чувствовал, что в главном не ошибаюсь. Опасность была реальной, хотя мой ум и не мог понять этого. И все это время Эдит пыталась предупредить меня.
– Опасная, – пробормотал я снова, пытаясь сопоставить это слово с девушкой, сидящей передо мной. Ее бледное лицо все еще было незащищенным, без всяких преград и секретов. Глаза были широко открыты в ожидании моей реакции. Казалось, она готовится к какому-то удару. – Но не злодейка, – прошептал я. – Нет, я не верю в это.
– Ты ошибаешься, – сказала она чуть слышно. Опустив глаза, она взяла мою крышечку от лимонада и закрутила ее волчком между пальцами. Я воспользовался тем, что Эдит отвлеклась, чтобы внимательно вглядеться в нее. Она явно говорила серьезно. Ей нужно, чтобы я ее боялся.
Но я сильнее всего был… очарован ею. И немного нервничал, конечно, сидя так близко к ней. Боялся выставить себя дураком. И все же хотел только одного: сидеть здесь вечно, слушать ее голос и наблюдать за ее лицом, выражение которого менялось быстрее, чем я успевал понять его. Но тут я заметил, что кафетерий почти опустел.
