Бут Таркингтон - Великолепные Эмберсоны
Но письмо не место для глубокомысленных рассуждений, посему не стану углубляться в предмет. Из нескольких писем от мамы и одного от тети Фанни я узнал, что ты часто видишься с моей семьей. Надеюсь, ты иногда вспоминаешь о том, кого в этой семье не хватает. В Нью-Йорке я купил серебряную рамку для твоей фотографии, и теперь она стоит на моем столе. Это единственная девичья фотография, для которой я всё-таки купил рамку, хотя, признаюсь честно, у меня уже были фотографии других девушек, но все они были только мимолетными увлечениями, и я частенько спрашивал себя, а способен ли я дружить с женским полом, который я всегда находил пустым, пока не подружился с тобой. Когда смотрю на твою фотографию, говорю себе: "Наконец-то я встретил не пустышку".
Моя верная трубка выкурена. Я встану и набью ее, а потом, в клубах душистого табачного дыма, буду сидеть и предаваться всё тем же мечтам и думать о добром друге, ожидающем моего приезда в июне на летние каникулы.
Друг, пишет тебе твой друг, Д.Э.М.
Джордж не был обманут в своих упованиях. Когда он приехал домой в июне, его ждал друг, по крайней мере, она так обрадовалась, увидев его, что первые несколько минут казалась взволнованной, раскрасневшейся и необычно тихой. Их сентиментальная дружба продолжилась, хотя иногда его раздражали как ее стремление сделать их отношения менее сентиментальными, так и эта ее "высокомерность". По правде говоря, она частенько вела себя с ним как любящая, но взирающая немного свысока старшая сестра, и Джордж подозревал, что подобное снисхождение вызвано не только восьмимесячной разницей в возрасте.
Люси с отцом жили в отеле "Эмберсон", пока Морган строил мастерские на западной окраине, и Джордж ворчал по поводу ветхости и старомодности гостиницы, хотя это и было, "конечно, лучшее место в городе". Он даже вступил в спор с дедом, заявив, что всё благосостояние Эмберсонов "пойдет ко дну, если вовремя не спохватиться". Он разглагольствовал о необходимости перестройки, ремонта, обновления и тяжб. Но Майор даже не пожелал выслушать внука, недовольно прервав словами, что у него и без Джорджа хлопот предостаточно, а потом исчез в библиотеке, нарочито громко запершись там на ключ.
- Впадает в детство! - пробормотал Джордж, качая головой, и подумал, что Майору жить-то осталось недолго. Однако этот вывод опечалил его всего на пару мгновений. Конечно, никто не вечен и неплохо бы передать имущество в руки тому, кто не потерпит всей этой ветхости, над которой смеет потешаться рвань. Ведь совсем недавно, во время визита к Морганам, Джордж попал в неловкое положение. Придя к ним в комнаты, увешанные красным бархатом и обставленные позолоченной мебелью, он столкнулся в мистером Фредериком Кинни, и мистер Кинни повел себя нетактично. Придав голосу веселость, он выразил сочувствие тем, кто из-за недостатка в городе гостиниц вынужден жить в "Эмберсоне", но соперник воспринял слова мистера Кинни не как шутку, но как личное оскорбление.
Джордж вскочил с багровым от гнева лицом.
- До свиданья, мисс Морган. До свиданья, мистер Морган, - сказал он. - С удовольствием зайду к вам в другой раз, когда в гостях будут более учтивые люди.
- Слушай! - взорвался рыжеволосый Фред. - Даже не пытайся выставить меня грубияном, Джордж Минафер! Ни на что такое я не намекал, я просто забыл, что владелец этого старья твой дед. И даже не пытайся говорить, что я грубиян! Я не...
Но Джордж уже покинул комнату с видом горячо негодующего человека, и возмущение Кинни пропало втуне.
Мистер Кинни ушел почти сразу после Джорджа, а когда дверь закрылась за его спиной, расстроенная Люси повернулась к отцу. И с горечью обнаружила, что он хохочет.
- Даже не знаю... даже не знаю, как я сдержался! - выдохнул он и, насмеявшись до слез, начал слепо искать кресло, с которого поднялся, чтобы неразборчиво пожелать мистеру Кинни доброй ночи. Нащупав подлокотник, он обессиленно сел, продолжая издавать бессвязные звуки.
- Папа!
- Как в старые времена! - выдавил он объяснение. - Отец этого самого Фреда Кинни и отец Джорджа, Уилбур Минафер, вели себя в этом возрасте точно так же - да что уж там, и Джордж Эмберсон, и я, и все остальные! - И несмотря на то что уже изнемог, начал передразнивать: - И даже не пытайся говорить, что я грубиян! С удовольствием зайду к вам, когда в гостях будут более учтивые люди... - Он уже не мог продолжать.
В каждом возрасте свои поводы повеселиться, и Люси, так и не поняв, что рассмешило отца, вытерпела сцену с некоторой грустью.
- Папа, по-моему, они вели себя ужасно. Разве нет?!
- Просто... просто мальчишки! - простонал он, утирая слезы. Но Люси даже не улыбнулась и начала яриться:
- Я могу простить беднягу Фреда Кинни. Он потерял самообладание, но Джордж... - ох, Джордж вел себя непозволительно.
- Трудный возраст, - заметил отец, немного успокоившись. - Девочкам в этом плане легче, чем мальчикам, может, помогает врожденная сметливость или что-то в этом роде. - И он вновь зашелся хохотом.
Она подсела на подлокотник его кресла.
- Папа, ну почему Джордж ведет себя так?
- Он вспыльчив.
- Это да! Но почему? Он делает, что хочет, не думая о мнении других. Так почему же он заводится от мелочей, хоть каким-нибудь боком касающихся его или кого-то и чего-то, что с ним связано?
Юджин погладил ее по руке.
- Это одна из величайших загадок человеческого самолюбия, дочка, и я не стану притворяться, что знаю ответ. Всю свою жизнь я вижу, чем заносчивее человек, тем легче его задеть. Те, кому плевать на мнение остальных, и те, кто считает себя выше всех, легче всего срываются, когда что-то идет не так, как им хочется. Самовлюбленные и высокомерные люди не выносят даже малейшего намека на критику. Она просто их убивает.
- Папа, ты считаешь Джорджа самовлюбленным и высокомерным?
- А, он еще мальчик, - успокоил Юджин. - В нем много хорошего - вопреки всему, ведь он сын Изабель Эмберсон.
Люси погладила его по волосам, почти таким же темным, как у нее.
- Кажется, когда-то она тебе очень нравилась.
- Всё еще нравится, - тихо сказал отец.
- Она чудесная - чудесная! Папа, - она замолчала, но тут же продолжила: - иногда я думаю...
- О чем?
- Я думаю, как так случилось, что она вышла замуж за мистера Минафера.
- О, Минафер неплох, - сказал Юджин. - Он очень тихий, но хороший человек, добрый. Всегда был таким, а это что-то да значит.
- Но говорят, ну, я слышала, что он только работает да копит деньги. Мне сама Фанни Минафер сказала, что всё, что есть у Джорджа и его мамы, - всё, что они могут потратить в свое удовольствие, - всегда давал Майор Эмберсон.
- Расчетливость, Гораций!25 - весело ответил Юджин. - Расчетливость у здешнего народа в крови. Первопоселенцы были вынуждены копить, поэтому накопление и экономия всегда считались добродетелями, и даже внуки тех людей не поняли, что сбережения без трат могут привести только к краху. Минафер не верит, что деньги требуют расходов. Он верит, что они созданы Богом для вложения и сбережения.
- Но Джордж не расчетлив. Он беспечен, и пусть он заносчивый, самовлюбленный и вздорный, он очень и очень щедр.
- Так он Эмберсон, - сказал отец. - Эмберсоны не копят. А даже совсем наоборот, по большей части.
- И зря я сказала, что Джордж вздорный, - задумчиво продолжила Люси. - Нет. Он не такой.
- Разве что когда разозлится? - предположил Морган, изображая сочувствие.
- Да, - радостно согласилась она, не поняв, что он таким образом шутит. - Всё остальное время он по-настоящему милый. Конечно, он и сам не осознает, какой он еще совершенный ребенок! А сегодня вечером он вел себя отвратительно. - Она вскочила, вновь рассердившись. - Да, отвратительно, и такое поведение не следует поощрять. Думаю, мне нужно охладеть к нему - на недельку!
Тем временем отец вновь разразился неудержимым хохотом.
Глава 11
Если уж говорить об охлаждении, то Джордж встретил Люси именно так, как она решила встретить его; даже больше, это он начал держать девушку на расстоянии, сведя общение к надменному соблюдению формальностей. Отчужденность длилась три недели, а потом неожиданно пропала, точно испарившись, и они забыли все обиды.
Но иногда Джорджу удавалось находить новые препятствия к дружбе. Он жаловался, что Люси ведет себя как "сельская красавица", а к соперникам относился саркастически, величая "местными мужланами и деревенщиной", и когда Люси напомнила ему, что он такой же "местный", надулся на полдня. Девушка с той же легкостью очаровывала людей постарше; Изабель с Фанни постоянно брали ее на прогулки, приводили домой на обед или ужин и затевали сотни совместных дел; даже Майор не остался равнодушен к Люси, настаивая, чтобы она с отцом ужинала в Эмберсон-Хаусе каждое воскресенье. Как-то вечером, сидя с ней рядом за столом, он сказал, что она умеет заигрывать со стариками, добавив, что ему всегда нравился ее отец, даже когда тот был юным сорвиголовой.
