Кузнецова, Федоровна - АЯУАСКА, ВОЛШЕБНАЯ ЛИАНА ДЖУНГЛЕЙ : ДЖАТАКА О ЗОЛОТОМ КУВШИНЕ В РЕКЕ
неофициальный штурман тоже приходил порулить: может быть, скучно ему
было, или же капитан предложил внести посильную лепту.
Мерно покачиваясь в гамаке, я смотрела на воду, которая блестела по обеим
бортам корабля — далеко внизу, а Анхель в это время правил теплоходом,
ведя его вперед и вперед. Он и я в основном молчали, и это молчание было
умиротворенным и уютным, а наступившая тишина - совершенной.
В нашем молчании были белые клубы облаков, опрокинувшиеся в реку; и
небо, упавшее в проем облаков; и остановившееся время. Разрезая небо и
воду, подминая их под себя, теплоход неспешно продвигался вперед. Мимо
нас проплывали берега, минута за минутой, час за часом, день за днем. И
когда нас уже тут не будет – они так же будут плыть век за веком. Пейзаж
казался однообразным и успокаивающим в своей монотонности; он
погружал нас в призрачный мир забытья.
Иногда мимо нас проплывали необычной формы деревья, воздевшие свои
ветви к небу, в попытке притянуть его к себе и слиться с ним в объятии - и
тогда, придерживая штурвал одной рукой, Анхель поворачивался ко мне,
чтобы обратить на них мое внимание. Иногда из воды выпрыгивала стайка
цветных рыб — и тогда он негромко говорил: mira! Mira! Смотри! – и
указывал в их сторону рукой. Иногда рядом с нами дугой взлетали в воздух
улыбающиеся розовые дельфины – и он тоже хотел, чтобы я на них
непременно посмотрела.
Какой-то непонятной силой меня занесло в сказочный мир — мир, который
существовал задолго до того, как мы успели разобраться в происходящем и
узнать, что на свете есть не только добро, но и зло. Я попала в мир, где еще
не было оскалившихся и сверкающих клыками хищников и где — чтобы
выжить — не обязательно быть ни ядовитым, ни сильнейшим. В мир, где
просто можно было быть. Я там и была. В утраченной сказке, которая вдруг
обернулась явью.
Совершенно объективно могу сказать, что самому в этом мир просто так не
попасть, и что это все были проделки аяуаски. И чтобы не быть
голословной, хочу в подтверждение добавить, что когда, возвращаясь из
Икитоса, плыла в Юримагвас на теплоходе «Эдуардо II», то там как раз все
было, как и положено по традиционному сценарию: и корабль
неухоженный, и шумно на нем, и душно, и еда - невозможная, и соседка —
назойливая, и сигаретный дым — коромыслом.
Но вот показался порт Икитоса, и судно стало приближаться к причалу.
Справа и слева от нас уже были пришвартованы два других «Эдуарда» - наш
«Эдуард», который Анхель заводил к пристани, должен был решительно
раздвинуть их носом в стороны и освободить себе место для швартовки.
Матросы просунули доски между нашим «Эдуардом VII» и теми двумя, что
были у нас по бокам, и когда наш корабль столкнулся с ними бортами, он
вздрогнул, толстые доски громко и резко хрустнули, разломившись, как
хрупкие спички — но место для швартовки нам было обеспечено. Вскоре
теплоход мягко ткнулся носом в глинистую землю причала, моторы
остановились и заглохли.
Я вернулась в каюту и стала складывать последние вещи в рюкзак. Не успел
воздух вокруг корабля вобрать в себя тишину от умолкших моторов, как
Анхель уже спустился из рубки ко мне в каюту — попрощаться.
Объятья и поцелуи при встрече и прощании в Латинской Америке –
традиция общеизвестная, общедоступная и общепринятая. Или что еще тут
делают, я заметила: например, обнявшись, встречающиеся или
прощающиеся друг друга начинают секунд тридцать методично
похлопывать по спине. Но сейчас все было не так. Анхель осторожно,
словно не был уверен, не исчезну ли и я, как исчезает туман над утренней
Амазонкой, слегка коснулся губами моей щеки. Все. Рейс закончился. Я
прибыла в Икитос.
Спуститься с зыбкого палубы на твердую почву было трудно. На три дня я
попала в изначальный мир, которого не касались ни человеческие руки, ни
человеческий ум. Я не могла быть более благодарна двум мужчинам,
которых здесь встретила. Один принес дыхание жизни в этот первобытный
рай, другой не запрещал ему это делать. Зеленые деревья, скользящие
молчаливыми призраками вдоль пустынных берегов Амазонки; оранжевое
закатное небо; белые звезды, прокалывающие темную реку серебряными
гвоздиками — а потом тишина. А вслед за ней — раскаты грома и розово-
фиолетовые молнии, похожие на изогнутые корни деревьев, которые растут
из земли прямо в небо. Все это вместилось в те короткие три дня.
Капитан в это время уже находился на берегу и активно отдавал своей
команде какие-то уверенные и нужные распоряжения. Я сошла с корабля на
земляной причал, попрощалась с капитаном, закинула свой рюкзак в
мотокар и поехала в гостиницу «Касона», что значит «Большущий Дом». И
снова оказалась одна на один с галдящим, требовательным, суматошным и
безразличным ко всем нам миром.
16. ВЕЧЕР В ИКИТОСЕ, ПЕРУ
Вечером я спросила у администраторши – администраторши и владелицы
гостиницы в одном лице – знает ли она лично целителя или шамана,
которого могла бы мне порекомендовать для приема аяуаски. Упор был на
слово «лично». Она сказала, что подумает.
Я вышла из гостиницы в жаркий сумрак, прошла по центральным улицам и
по центральной площади города: там было много красивых старинных
домов. По своей архитектуре Икитос походил на небольшой бразильский
городок Кашоэйру в штате Баия - я прожила там год, поэтому глаз сразу
отметил как их сходство, так и различие. Главное различие заключалось в
том, что в свое время из-за большего потока торговли сахаром и каучуком
финансовые возможности в Кашоэйре были несравненно большие, чем в
Икитосе - так что с осмотром центра Икитоса быстро стало все ясно, даже
несмотря на нестандартное двухэтажное здание из железа,
спроектированное Эйфелем.
Но все равно осмотр занял часа полтора. Когда я к ночи вернулась с
ознакомительной прогулки в гостиницу, в холле на диване уже сидел
поджарый молодой американский юноша в больших очках-велосипедах.
Увидев меня, он поднялся с дивана, сделал несколько шагов навстречу и
решительно протянул руку, совсем как на бизнес встрече с клиентом - и пока
мы обменивались крепким рукопожатием, сообщил, что зовут его Карлос.
Мы присели на диван, и он деловито приступил к интервью. Первым делом
Карлос спросил:
- Можно поинтересоваться, чем вызван Ваш интерес к аяуаске?
Вопрос был правильный, но в самом Карлосе было что-то такое, что сводило
всю правильность вопроса на нет, и к беседе с ним никак не располагало.
Когда я работала в инвестиционном бизнесе, надо сказать, что правильно
нас учили во время тренингов: клиент - не всегда, правда, ясно, по какому
алгоритму - но складывает свое впечатление о продавце секунд за тридцать,
и продавцу нужно быть предельно внимательным, чтобы своего клиента в
эти начальные и критические тридцать секунд не упустить.
Но раз уж он специально пришел, чтобы встретиться со мной, – подумала я
с подавленным вздохом, - то нужно собраться и отвечать. Еще раз обреченно
вздохнув и не вдаваясь в подробности, я сказала телеграфной строкой:
- Измененное состояние сознания.
Не знаю, насколько его удовлетворил мой ответ, но не успела моя строка
отзвучать, как он бодро подхватил эстафету и сказал отработанным
американским и компетентным голосом:
- В таком случае рекомендую Вам встретиться с доном Хосуе.
Стоило ему это сказать, как тут же во мне пробудился к жизни
североамериканский потребитель самого худшего толка – я даже как следует
удивиться не успела, откуда что берется – и он мрачно забубнил про себя:
- Это хорошо, что Вы мне его рекомендуете... но Вас-то мне кто
рекомендовал?.. ну ладно... положим, администраторша... а
администраторшу кто мне рекомендовал?.. а... вот то-то же! И вообще, на
чем весь твой рекомендательный авторитет строится?
Пока я так с собой переговаривалась, он воспользовался моим молчанием и
продолжил:
- Дон Хосуе не только шаман, он еще возглавляет NGO, то есть,
неправительственную организацию, – пояснил он на всякий случай и так
всем известную аббревиатуру.
У меня было такое впечатление, что при этом, на манер протестантского
пастора, еще и мысленно воздел палец к небу, чтобы аудитория не упустила
значимость сказанного. А потом, развивая свою тему дальше, Карлос
назидательно добавил:
- Он хочет передать знания о целебных растениях грядущим поколениям.
Собеседование начало принимать форму спектакля, потому что заявления
такого типа слушать обычным образом невозможно: им можно только
внимать - и, включившись в сценическое действие, в ответ следовало
