Саманта Тоул - Жажда жизни
Как я дошла от того, чтобы быть его психотерапевтом до… чего конкретно?
Того, что хочу поцеловать его… и не только.
Он пациент, ради всего святого! О чем я, черт подери, думаю?
Неужели я допустила бы, чтобы это случилось? Я бы поцеловала его?
Тот факт, что я не могу дать быстрый и четкий ответ на этот вопрос, означает, что мне нужно бежать от него как от огня.
В поле зрения попадает вывеска с названием «Аэродром Шенингтон». Я выдыхаю с облегчением.
Мне просто нужно пережить этот день. Затем мы вернемся к исключительно профессиональным отношениям, и все будет в порядке.
Просто встреча с ним в пятницу во время ужина, вчерашнее случайное столкновение в метро, разговор за чашкой кофе после, а также то, как он прекрасно ладит с Джеттом, и, вообще, целый день с ним… все это приводит меня в смятение.
И не похоже, чтобы у Леандро были ко мне реальные чувства.
Он все время занимается сексом с разными женщинами. Может, и не в последнее время. Но ловеласом он был еще задолго до аварии.
Водитель въезжает на парковку.
Джетт выходит первым. Затем водитель открывает для меня дверь, я выбираюсь из машины, Леандро следует за мной.
— Потрясающее место! — Джетт обходит машину вокруг, на его лице возбужденное выражение.
Обожаю видеть его счастливым, как сейчас.
— Сюда, — указывает жестом Леандро.
Я иду позади, пока Джетт забрасывает его вопросами о сегодняшней гонке.
Вижу, как на него пялятся люди. Кажется, он не замечает, но наверняка он привык к постоянному вниманию.
Иногда я забываю, насколько он знаменит. Когда мы общаемся в моем кабинете, он просто Леандро.
За пределами моего кабинета он всемирно известный пилот Формулы-1.
Проходя через паддок, мы доходим до секции, где нас у двери встречает парень. Он здоровается с Леандро, пожимая ему руку. Затем открывает дверь, и Леандро сначала проводит Джетта и меня, и только потом проходит сам.
Здесь не так много людей. Наверно это закрытый сектор для наблюдения за трассой для картинга.
— Леандро, мать его, Сильва!
Я поворачиваюсь на мужской голос, разозленная тем, что тот произнес ругательство перед Джеттом.
Симпатичный, шатен, милая улыбка. Я знаю его, но не могу понять, откуда.
— Картер, как ты? — приветствует его Леандро, улыбаясь.
Они обмениваются рукопожатием и обнимаются по-мужски.
— Хорошо. А как ты после аварии? Знаю, что это то еще дерьмо…
— Нормально, — перебивает его Леандро, и голос его тотчас же становится жестким.
Картер смотрит на него какое-то мгновение с нахмуренными бровями. Затем на его лице возникает расслабленное выражение.
— Ну, рад это слышать. Но если нужно будет поговорить, ты знаешь, где меня найти. Нам нужно чаще видеться. И спасибо за услугу. Дети обожают тебя.
— Без проблем, — отвечает Леандро, небрежно отмахиваясь.
Взгляд Картера от Леандро переходит на нас с Джеттом, стоящих у него за спиной.
— Картер, это мой друг Индия и ее сын, Джетт. Джетт ярый фанат Формулы-1. Индия, Джетт — это Картер Симмонс.
Картер Симмонс. Теперь я вспомнила его.
Вспомнила аварию. Леандро и Картер были в одной команде, той, в которой Леандро является пилотом до сих пор.
Картер попал в аварию в первый же год. В этой аварии его левая рука была частично разорвана, из-за чего его движения стали ограниченными. Это был его первый и последний год. Помню, в новостях была сильная шумиха по этому поводу, ведь он был многообещающим молодым английским пилотом. Все на него возлагали большие надежды.
Трагично, что его карьера так быстро оборвалась, едва успев начаться.
— Фанат гонок, да? — обращается Картер к Джетту. — Ну, сегодня ты с легендой гонок. Это, должно быть, довольно круто.
— Это так, — усмехается Джетт Леандро.
— Нравится участвовать в гонках?
— Я хожу на картинг, когда могу.
— И как ты, хорош?
— Ну, неплох. — Джетт пожимает плечами.
Картер улыбается.
— У меня предчувствие, что, вероятно, ты лучше, чем просто неплох. Тебе следует приходить иногда и пытаться кататься на трассе.
— Это было бы потрясно. — Джетт сияет.
— Круто. Итак, ребята, могу я принести вам чего-нибудь выпить? — спрашивает Картер.
— Черный кофе, пожалуйста, — прошу я, трясясь.
Я оделась потеплее: в джинсы, джемпер и теплую куртку, — но меня все равно пробирает холод.
— Черный кофе. Сильва, ты что будешь?
— То же, что и Индия.
— Круто. Ну, Джетт, почему бы тебе не пойти со мной, чтобы стать дополнительными руками? Тогда я смогу представить тебя парням, участвующим в сегодняшних гонках.
Джетт смотрит на меня, проверяя, согласна ли я, и я улыбаюсь ему в ответ, подбадривая.
Он уходит с Картером.
— Хочешь присесть? — Леандро показывает на кресла рядом со смотровой зоной.
— Конечно.
Я подхожу и сажусь, Леандро устраивается рядом со мной.
Сейчас я так чувствительна к нему, но на самом деле не хочу этого.
— Итак, кажется, Джетт может сам себя развлечь, — говорит Леандро.
— Здесь он в своей стихии, — улыбаюсь я.
Вижу, как он наклоняется вперед, руками облокачиваясь на ручки кресла. Он смотрит, как карты на трассе делают прогревочный круг. Леандро издает звук, ужасно похожий на желание.
— Ты правда скучаешь по этому. — Это не вопрос. Я и так это знаю.
Он поворачивает голову ко мне и рукой подпирает щеку.
— Как я могу скучать по чему-то до боли, но в тоже время быть напуганным этим до ужаса?
— Обычно то, что мы любим, и пугает нас больше всего.
Прежде чем снова посмотреть на трек, он долго смотрит на меня.
— Как ты попал в мир гонок? — Я наклоняюсь вперед, размещая руки на подлокотниках рядом с его.
— Отец был чемпионом мира по ралли. Гонки всегда давались мне с легкостью. Начал я с ралли, но интерес к Формуле-1 был сильнее. Я хотел двигаться в этом направлении, и отец полностью поддерживал меня.
— Должно быть, он гордится тобой.
— Гордился. — В его улыбке кроется грусть. — Он умер. Сразу после первого моего года в Формуле-1. Сердечный приступ.
В груди все сжалось от боли за него, из-за его потери.
— Мне жаль.
— Это было давно. — Он пожимает плечами.
Хотелось бы мне, чтобы он этого не делал. Отмахивался так, словно это ничего не значит.
Когда я смотрю на него, то вижу, что его взгляд уже направлен на меня.
— Что? — спрашиваю я застенчиво.
— У меня есть вопрос, но мне страшно спросить. Не хочу пересечь границу этики.
Я смеряю его взглядом.
— Я же извинилась за эти слова. Но, строго говоря, это правда. Общение с тобой неэтично.
— Кто сказал?
— Совет Медицинских Профессий.
— Ой, да что они знают? — усмехается он.
Слишком много. Если бы они могли видеть меня сейчас, то рассердились бы и помахали перед моим лицом лицензией на практику.
— Ну и, в чем вопрос? — Знаю, что захожу на опасную территорию, но чувствую себя обязанной ему. И часть меня хочет дать ему ответ.
— Отец Джетта… где он?
Я мгновенно застываю. Мне приходится постараться, чтобы сглотнуть.
— Не рядом.
— Когда вы поженились?
— Это два вопроса. — Я улыбаюсь, так что пока не похожа на законченную стерву.
— Справедливо. — Он пожимает плечами и не давит на меня.
И из-за этого я хочу ответить.
— Мы не были женаты. Я была молода и наивна. Но, несмотря на эту наивность, я получила лучший подарок в жизни.
— Он чудесный ребенок.
— Он такой. — Я улыбаюсь.
— Ладно, у меня есть еще вопрос, последний.
Я бросаю на него взгляд, который заставляет его рассмеяться.
— Конечно. Почему нет? — Я отмахиваюсь небрежным жестом. Честно говоря, мне нравится общаться с ним вот так.
— Парень, с которым ты встречаешься. Ну правда, ты достойна большего.
Я хмурюсь оттого, что разговор ушел в неожиданное русло, и выхожу из себя.
— То же могу сказать о тебе.
— Что ты имеешь в виду? — В его голосе есть те же нотки самозащиты, что и в моем.
— Кэт Вискер. Ну, то есть, ты серьезно? — Я пытаюсь не закатить глаза. — Ты достоин лучшего, Леандро.
Откуда это взялось? Мне не следовало говорить это.
— Это говорит психотерапевт? — Его голос вдруг становится таким отстраненным, что я не могу его понять.
Говорю ли я ему это как психотерапевт?
Я уже знаю ответ на этот вопрос, и от этого по коже проносится тревожное покалывание. Несмотря на то, что скажу, я наврежу сама себе.
Делаю глубокий вдох и включаю профессионализм.
— Мне не следовало говорить этого. Это было необдуманно.
— Зачем ты делаешь это? — рычит он, вынуждая смотреть ему в глаза.
— Делаю что?
— Начинаешь это свое профессиональное дерьмо, когда сталкиваешься с вопросом, на который боишься ответить.
— Я не боюсь ответить, — огрызаюсь я.
— Тогда ответь мне честно. — Он бросает мне вызов словами и взглядом. — То, что ты сказала о Кэт, было сказано моим психотерапевтом или другом?
