Петр Воробьев - Горм, сын Хёрдакнута
- Лавада кайтеар се ту амах! - звонко крикнула из-под серебряного змея Тира, указывая на Боривоя.
Многие ванненцы, чей дух уже изрядно пошатнуло «возвращение» Бродира, понимали древний островной язык. Они-то и пустились в бегство первыми.
- Держите вы сами вашу ворону! - завопил знаменосец и, оставив знамя, устремился к воде.
Древко, на перекладине которого развевалось белое полотно с черной птицей, сжимавшей в когтях три сцепленных круга, зашаталось и шмякнулось. По полотну тут же пробежали десятки ног, с чавканьем втаптывая его в грязь.
- Рассказы Гармангахис о мифах Лейгана оказались очень полезны, - удовлетворенно заметила Тира стоявшему рядом, держась за ее стремя, Горо. - Бельдан и Тридвульф не понимают, что миф - не просто сказка. Миф - это сон народа.
Под натиском Камога, Родульфа, Кривого, и, судя по крикам, большого количества сверхъестественных врагов, включавших Крома, Скади 193 , Нуаду, ниссе, варульвов, каттакинов 194 с Ленгикоттом во главе (эти-то откуда взялись?), альвов, драугров, и йотунов, за ванненцами, бросая мечи и копья в морские волны, устремились и лейганцы, за теми нуиты, а вскоре - и большинство сноргов, не считая десятков пяти, что остались угрюмо стоять до последнего у поверженного знамени, пока их не стоптали Хёрдакнутовы конники. Примерно четверть искавших спасения у кораблей забыла про песчаную косу, отправившись по воде напрямую, и скрылась под волнами, остальные гуртами мокрых крыс лезли через борта драккаров и снеккаров.
- Как мы их, а, пёса? - Горм повернулся в седле, ища взглядом Хана. - Пёса?
- Я ему и говорю: «Что-что ты сожрал?» А он мне в ответ: «Солененькие, кругленькие, и так забавно на зубах чпокают, да!» Оказалось, что правду рассказывали - с недавних пор, жрецы Одина при посвящении повадились сами себе вырывать левый глаз. Их засолили для сохранности, а троллище решил, что это закуска. Копье мне... Что за город Дюпплин, или Свартильборг, никуда без задержки не проедешь!
- Это не Дюпплинн.
- Погоди, дочка, - Хёрдакнут огляделся по сторонам. - Если это не Свартильборг, то что?
- Это Свартильборг, но не Дюпплинн, - объяснила Тира. - Дюпплинном называется только свартильборгский замок, а посад - это Ат Клиат. Дорога от моста - Слиге Мидлуахра, а та, что поперек - Слиге М ' ор.
- Нарочно все запутали, морды синие! По крайности, через перекресток нам прямо.
Ярл неодобрительно посмотрел на стадо гусей, временно перекрывшее движение. При гусях вроде бы имелся пастушок с хворостиной, но вместо того, чтобы направлять их ход сзади, мальчонка зайцем скакал впереди, не особенно успешно пытаясь увернуться от трех или четырех гусаков, поочередно щипавших его босые ноги. Так или иначе, птицы скорее всего следовали к Черному Пруду, подпертому плотиной на южном берегу Руирхефа, и совершенно не торопились. Конечно, Альсвартура можно было пустить напрямую, но рассказ о том, что родственники богини Дану с востока стоптали конями стадо гусей, плохо вписался бы в местную...
- Тира, как по-этлавагрски называется весь свод местных суеверий? - спросил ярл.
- Мифология.
… В местную мифологию. Хёрдакнут поманил пальцем еще одного мальчонку, тащившего за собой по грязи закрытую корзину, в которой что-то злобно и гугниво мяукало. Ярл показал мальцу блестящий медный кружочек, чем полностью привлек его внимание.
- Прогонишь гусей, пока копейка летит, она твоя, - Хёрдакнут высоко подкинул кружочек в воздух.
Вместо того, чтобы бросаться за гусями, молодой дюпплиннец выволок корзину на перекресток и приоткрыл крышку. Оттуда высунулась серая в полоску вытянутая желтоглазая голова и гнусно заорала, что произвело весьма разительное воздействие на ряды пернатых - некоторые из них даже взмыли в воздух, спеша поскорее оказаться подальше от...
- Кто это у него в корзине? - вполголоса спросил ярл у спутницы.
- Похоже на желтогрудого иктиса, но я не сильна в местной таксономии, - Тира пожала плечами.
- Зачем и спрашивал, - тень улыбки скользнула по лицу Хёрдакнута. - Поехали.
Мальчонка степенно прошествовал к месту падения копейки, подобрал ее, и удовлетворенно оглядел приобретение, на одной стороне которого Сварог сокрушал молотом голову змея, а на другой Селимир посадник сжимал копье, точнее, совню. Ярл, анасса, и полдюжины верховых карлов наконец проследовали на юг по Слиге Мидлуахра, чавкая по грязи копытами, и оставив гордого обладателя желтогрудого иктиса и гардарской копейки тащить корзину дальше.
- Так что за капище Щеня с друидами решили поставить на верху кургана? Сварогово? - ярл оглянулся назад через реку, где тела погибших были погребены в кургане, на отсыпку которого у победоносного войска и окрестных жителей должно было уйти еще полтора-два дня.
- Пантеическое, - ответила анасса, тут же перейдя на танский. - Там будут поминать всех богов и всякого бога, но при одном условии. Если сыщется божество, чьи служители утверждают, что их обряды единственно правильны, их туда не допустят.
- И поделом им, дроттарам, - Хёрдакнут кивнул.
На Слиге Дала, всадники повернули направо, к стенам замка, сложенным из известняка на каркасе из перекрещенных дубовых балок, торчавших из кладки. Последние саженей пятьдесят дороги были даже (по дюпплинским понятиям) замощены - в грязь кто-то накидал необтесанных разноразмерных камней, от голышей до небольших валунов. У раскрытых ворот стояли три телеги с мокрыми ларями, вытащенными с Кормильца Воронов. У ларей, Ньолл, Раскульф, и Йокуль ругались со знакомым Хёрдакнуту бодричем.
- С вас, доней, станется, из-под верхового коня украдете, - возмущался Миклот.
- Что у тебя за печаль? - без особого сочувствия справился ярл.
- Вон, - бодрич указал на одну из телег. - Наша доля!
- Так что не так? Пятнадцать ларей, три телеги, ваших пять.
- Но в ларях-то что? - Миклот откинул крышку.
- Как что? - Хёрдакнут подъехал поближе и пересыпал на ладони серебро.
Бодрич придирчиво оглядел его руку, словно проверяя, не прилип ли один из скиллингов к ладони, прежде чем продолжить: - Где китежское сокровище-то, что они все эти годы на Кормильца грузили? Сам, что ли, на тинге про него не говорил?
Тира невзначай смерила Миклота взглядом, тот несколько убавил голос и добавил: «Хёрдакнут ярл.»
- Говорил, - подтвердил тот. - И грузили.
- Так где ж..?
- Все олово и серебро альвов на йотунскую смесь пошло, - объяснил Ньолл. - По трем морям в распыл.
- Правда, - подтвердили Раскульф и Йокуль.
- Так Йормунрек, головой крысанутый, все свое богатство сгубил? Нуит бешеный, хуже и доней вороватых! - Миклот сплюнул под ноги.
При словах про «нуита бешеного,» Раскульф положил руку на рукоять меча.
- Ну, если тебе серебро не по нраву, можешь его оставить, - предложил ярл.
- Я самому Мстивою жаловаться буду! И Драговиту, - добавил бодрич, своим телом прикрывая телегу.
- А Боривою? - спросила Тира.
- Бориво-о-ою, - неожиданно жалобно протянул Миклот. - Он-то что понимает! «Богатство через Калинов мост не перетащищь!» - говорит. «Только слава живет в веках!» - говорит! Ему-то легко рассуждать, Мстивоеву брату! Вот что, отдай мне Кормильца в счет недостачи?
- Кормилец не мой, чтоб его отдавать, - возразил ярл. - Саппивокова с Нерретом доля.
- Зачем такой корабль рыбоедам вонючим, с загогулинами по всей ко... - Миклот встретился глазами с подъехавшей к Хёрдакнуту анассой и осекся.
- Бродиров Жеребец Весел так на косе и остался, - вспомнил ярл. - Сможешь его стянуть с мели - забирай.
Морскому разбойнику не удалось скрыть огня жадности, загоревшегося в его глазах.
- Всё вы, дони, речами мягки да тихи, а в торгу злобны да лихи, - сказал он, перетягивая ранее открытый ларь кожаным ремнем поверх крышки. - Ну грабь меня, ярл, вдовьего сына, возьму твою подачку.
- Миклот не ведет себя, как подобало бы его положению, - сухо заметила Тира, когда кони отдалились от телег на достаточное расстояние
- Зато как торгуется, - с некоторым уважением признал ярл,. - Сажальные ступени мне!
Ждавшие у коновязи в глубине замкового двора карлы раздвинули небольшую стремянку, до того прислоненную к стене, и вынесли ее вперед. Один взял Альсвартура под уздцы, другого конь попытался укусить - не со злобы, а скорее для порядка. Кряхтя, Хёрдакнут перекинул правую ногу через конский круп и поставил ее на верхнюю ступеньку.
- Что б ты, дочка, в жизни не делала, только не становись старым толстым ярлом, кого собственная спина не держит, - на всякий случай остерег он Тиру, спускаясь на камни.
Та вполголоса спрашивала карла, ловко увернувшегося от конского укушения: - Так и не выходил из замка?
- Нет, дротнинг. Ни конунг, ни Щеня целитель.
Анасса перекинула поводья через голову Кольгриммы, спрыгнула на камни и, не дожидаясь Хёрдакнута, растворила одну из створок двери и вошла в замок. В первом от двери помещении, лежали раненые, которых было не так и много.
