Alphard Македонская) - Неделя — и ты моя
— Тебя это смущает? — холодная улыбка растрескалась на губах Кары. — Меня не представили, но, думаю, ты и так знаешь, как меня зовут.
— Да. Карина. Очень приятно, — соврала Саша.
Кара ничего не ответила и лишь так же улыбнулась девушке.
— Пойдем?
— Да, пошли-пошли-пошли! — затараторила Катя. — Все, Сашк, пока. Если что, звони!
Сашка рассеянно обняла свою подругу, а затем, когда Карина и Катя ушли, еще долго смотрела им вслед. Все мысли, посетившие девушку в то мгновение, сводились к одной: «До добра это знакомство точно не доведет».
— Ну что, кошак? Погнали, я тебя покормлю, — взглянув на облезлого серого кота, с грустью протянула Саша.
***
— Ты представляешь! Ну, и я такая в ответ: «А че это вы здесь делаете?» А они мне: «Куличи лепим!» Нет, ну ты себе можешь представить это? — смеясь, Катя рассказывала Карине очередную историю.
Синеглазая вполуха слушала девушку. На самом деле Кара силилась сдержаться и не скривиться: головные боли неторопливо накатывали, пытаясь раздавить. Девушке приходилось призывать на помощь все самообладание, чтобы не подать вида, что ей больно, пытаться хоть как-то слушать Катю и параллельно пить сок, который она заказала.
Девушки сидели в небольшом уютном кафе, расположенном недалеко от дома Глафиры. Так случилось, что и университет находился достаточно близко по отношению к новому месту жительства Карины.
— Нет, не могу представить, — с деланной улыбкой произнесла синеглазая.
— Ой, прости! Я все рассказываю и рассказываю, не даю тебе и слова сказать! — с жаром произнесла девушка. — А расскажи ты что-нибудь, а? Какую-нибудь жутко-загадочную историю из своей жизни? Или веселую? Или грустную? В общем, предоставляю выбор тебе! Да-да!
Карина откинулась на спинку стула, посмотрела в потолок с таким видом, будто бы перебирала в голове сотни различных историй и не знала, какую из них лучше всего рассказать. Однако долго тянуть время нельзя было, потому она ничего толком не сказала:
— Ничего особо выдающегося в моей жизни не было, поэтому и рассказывать-то особо нечего. Кстати, у меня мобильный появился. Номера своего я не знаю, но могу позвонить на твой, так что…
— Отлично-отлично-отлично! Набирай!
Продиктовав девушке свой номер и сохранив затем номер мобильного Карины, Катя, довольная, ослепительно улыбнулась, а затем, вспомнив, что ей ответила синеглазая, спросила:
— Как так?
Изумлению Кати не было предела. Но потом, словно поняв что-то, девушка протянула:
— А-а-а, ну ясно все! Просто для тебя все необычное обычное, поэтому ты и привыкла к этому, потому и обычным считаешь! А для меня, спорю, каждая твоя история будет необычной!
Синеглазая честно пыталась не потерять мысль, но та ускакала вперед бешеным галопом, так что девушка только спустя какое-то время смогла понять, что же до нее хотела донести Катя.
— Расскажи о себе!
— Опять? — иронично изогнула одну бровь Карина.
— Ну, я имею в виду, еще больше, — светловолосая не уставала улыбаться, есть пирожное и периодически стрелять глазами по сторонам — а вдруг что-то интересное происходит рядом?
— Например?
— А как вы с Глафирой познакомились? — девушка превратилась в слух.
— В больнице, — слишком резко отрезала Карина, которой не хотелось вспоминать что-то хоть мало-мальски связанное со словами «больница», «кома», «головная боль».
Догадавшись, что синеглазой совсем не хочется говорить на эту тему, Катя заметно погрустнела и тихонько доела свое пирожное. Карина молча допила гранатовый сок и отодвинула стакан на самую середину, а затем стала раскручивать его так, что он закружился по столу от одной ладони до другой. Светловолосая с интересом наблюдала за ее молчаливыми действиями. В какой-то момент Катя что-то вспомнила и, резко накрыв обе ладони Кары, с тревогой посмотрела на нее. Если бы в стакане еще был сок, то он давно оказался бы на штанах синеглазой. Туман чуть дернулась от неожиданности и подняла недовольный взгляд на Катю, но прежде чем девушка успела что-то сказать, та поднесла к своему лицу руки девушки и пристально стала их рассматривать. На костяшках были темно-багровые корочки от недавней драки.
— Болит еще? Или нет? Если будет чесаться, ни в коем случае не чеши, а то сдерешь все заново, так что еще дольше ранки заживать будут!
Карина не проронила ни слова и поспешно выдернула руки из теплых ладоней девушки. Она себя почувствовала очень неуютно, когда в очередной раз девушка дотрагивалась до нее. Было в этом что-то неправильное, и это больше всего напрягало синеглазую.
— А голова как? — уже осторожно спросила Катя, с тревогой заглядывая в глаза напротив сидящей девушки. — Не болит больше?
— Нет, — сипло ответила Карина и кашлянула, а затем уже нормальным голосом добавила зачем-то: — Не болит.
— Ну, и правильно. Следи за своим сном, за своим питанием и настроением! И тогда голова болеть не будет.
— Ты меня сейчас учить будешь? — в сине-серых глазах недобро блеснуло, но Катя не заметила этого, с озабоченным видом рассматривая руки девушки.
— Что? Нет, ты что!
— Слушай, — Карина подалась несколько вперед. — Вот зачем…
«Вот зачем ты вообще так ведешь себя со мной? Ты же меня даже не знаешь. Господи, до чего же бесит меня твоя святая невинность и наивность!» — хотела было сказать Кара, но передумала.
— Зачем что? — Катя улыбнулась.
— Ты меня не знаешь, а хочешь общаться. Зачем?
— Так я всех своих друзей изначально не знала! Но ведь должен же кто-то сделать первый шаг для того, чтобы узнать человека!
— И почему именно я? — сине-серые глаза неотрывно смотрели на Катю.
— Судьба! — горячо воскликнула девушка. — Ты меня спасла! А потом ты еще и курьером оказалась, когда к Арсению приехала!
Услышав знакомое имя, Карина опять внутренне вспыхнула. Утихшая боль с новой силой всколыхнулась в девушке и, разъедая душу, вгрызалась в чувства, мысли и слова. Но синеглазая стерпела и сдержанно улыбнулась, словно говоря этим самым, что да, это судьба.
— Да и человек ты необычный! Хотя бы внешне! Да и внутренне! Я еще не встречала лесбиянок, которые работали бы на железнодорожной станции курьером… хотя зачем там курьер? — по-настоящему задумалась девушка.
— Я не работаю на железнодорожной станции, — сквозь зубы выдавила Карина.
— То есть ты просто работаешь курьером?
— Ты разочарована? — усмехнулась синеглазая.
— Но ты же ведь получала высшее?
— Да. Получала. Недополучила.
— Почему? — удивилась Катя.
Карина, до этого момента пристально смотревшая девушке в глаза, отвернулась и долго молчала. Катя внимательно следила за выражением лица синеглазой. Губы были поджаты, на щеках ходили желваки, а брови хмурились вместе со лбом. Карина молча вспоминала все, что случилось недавно, но в то же время так давно. Девушка не желала вспоминать, но ее заставили, так что теперь она была очень зла. И так не вовремя вновь что-то кольнуло в голову, заставив девушку плотно закрыть глаза и недовольно поморщиться.
Встав со стула, Кара, не говоря ни слова, положила рядом с опрокинутым стаканом деньги и, забрав свою куртку, решительно вышла из кафе. Ее проводил грустный и молчаливый взгляд Кати. Любой бы человек на месте светловолосой вознегодовал бы по поводу столь некультурного поведения, но ведь это лишь внешняя сторона настоящего, а девушка, хоть и казалась практически всем наивным ребенком, видела гораздо глубже, чем остальные люди. Она печально вздохнула и, неторопливо встав, расплатилась, а затем вышла под раздирающий ливень.
========== Глава 7. Второй день ==========
— Карина!
— Нет.
— Господи, ну почему тебя нужно упрашивать? — горестно воскликнула Глафира. — Почему ты такая упрямая?
— О, кто-то показал характер, — усмехнулась синеглазая.
— Боишься?
Кареглазой пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы осмелиться спросить такое у Кары. Она хотела задеть ее самолюбие, и у нее это получилось. Что-то на миг переменилось в лице девушки. Она на секунду замерла, а затем медленно повернулась к кареглазой. Так поступает человек, который принимает вызов. Облокотившись на стенку, Туман вкрадчиво поинтересовалась:
— Сама не боишься?
То, что должно было послужить щитом Глафиры в этом споре, теперь обернулось для нее оружием, которое стреляло очень метко, и девушка, не выдержав пронзительного и какого-то нового взгляда Карины, отвела глаза в сторону и с напускным интересом стала смотреть в окно.
— Что ж, значит, не боишься, — Карина отошла от стенки и, подойдя к Глафире почти вплотную, добавила: — Будем спать вместе.
Все это было сказано таким непринужденно-хрипловатым голосом, что щеки кареглазой не замедлили тотчас же налиться помидорным соком. На самом деле соблазнять Глафиру синеглазая не собиралась, а хрипотца в голосе свидетельствовала лишь о том, что кто-то находится на пороге болезни. Собственно говоря, спор между девушками возник именно из-за этого. Мало того, что вчера Карина вернулась домой мрачнее тучи, мокрая как курица — девушку мало заботил внешний вид, — так она еще упорно продолжала спать на полу, а ведь отопление еще не было включено. Глафира, как человек, дававший однажды клятву Гиппократа, очень горячо воспринимала любое заболевание близкого ей человека. Тут кроткая душа словно перевоплощалась, и кареглазая становилась непоколебимой и твердой как сталь. Растормошив угрюмую Карину, которая поначалу хотела даже огрызнуться и сказать, чтобы ее оставили в покое, она заставила ее выпить чай с малинкой, отогрела девушку и уложила спать на кровать, а сама, почти не смыкая глаз, просидела возле кровати и стерегла сон синеглазой, словно это было самое ценное в этой жизни. Утром Глафира сказала свое решительное «нет» тому, чтобы Карина спала на полу. Разумеется, синеглазая сперва и бровью не повела, но потом, когда до нее дошло, что Глафира не шутит и стоит на своем, спор принял новые обороты и затянулся на полчаса.
