Сьюзен Янг - Программа
И вот он стоит в дверном проеме нашего класса и смотрит внутрь. Рядом со мной сидит Джеймс и смотрит на парту. Он не достал свою тетрадь. Он не шевелится.
- Джеймс, - шепчу я, надеясь не привлекать к нам внимания. - Пожалуйста.
Но он не реагирует.
Я слышу чьи-то шаги и все понимаю еще до того, как поднимаю глаза, понимаю из-за шепота, который раздается в классе. У меня слезы наворачиваются на глаза, но я сдерживаю их и смотрю на своего парня. Я знаю, что сейчас будет.
- Я люблю тебя, - шепчу я Джеймсу. - Ты вернешься ко мне.
Мои слова едва слышны, и в поле зрения у меня появляются белые халаты. Окружают его. Поднимают со стула.
Меня тошнит, но я крепко держусь за край стола, сдерживаю слезы. Другие ученики вокруг нас опускают головы, боятся выдать эмоции. Мой Джеймс. Мой Джеймс.
Обработчики тащат его к двери, но внезапно Джеймс смотрит на меня, его голубые глаза широко раскрыты. Он начинает бороться, вырываться из их рук. Я едва не начинаю рыдать.
- Слоан! - кричит он, падая на колени, а они поднимают его.
- Подождите, - он говорит им с яростью. Но они не слушают. Они тащат его назад, и один из обработчиков смотрит на меня, в его взгляде предупреждение — не реагировать.
Я пытаюсь улыбнуться, сделать хоть что-нибудь, чтобы дать Джеймсу знать, что он переживет это. И что когда он вернется, я буду его ждать. Я целую кончики пальцев и машу ему рукой. Джеймс останавливается и позволяет обработчикам схватить его.
Затем он закрывает глаза и позволяет им поднять его на ноги и выволочь из класса. Когда его нет, несколько человек смотрят на меня. Учительница смотрит на меня. Все ждут, чтобы увидеть, как я отреагирую, буду ли я следующей, не ворвутся ли они сюда снова. Но я ничего не делаю. Внутри себя я умираю, меня разрывает на части, я истекаю кровью. Я так далеко зашла, что не уверена, смогу ли вернуться, но я открываю тетрадь и заношу над ней карандаш, как будто я готова начать писать.
Я слежу, чтобы вздохи были спокойными, размеренными. И потом учительница начинает говорить снова, объясняя последнюю теорему по математике. Я слышу скрип стульев, когда другие ученики поворачиваются к ней, обращают на нее внимание.
Я не вытираю лицо, когда одна слезинка, которая ускользнула от меня, тихо падает на тетрадь. И закрываю глаза.
* * *
Джеймс совершенно не разбирался в математике. Брейди как-то пытался его научить, но это было бесполезно. Мой парень был безнадежен.
Я помню, что как-то раз, когда они делали домашнюю работу, Брейди позвал меня на кухню. Они с Джеймсом сидели за столом, перед ними были раскиданы книги. Прошел месяц с той поездки на природу, когда Джеймс застал меня за тем, что я разглядываю его. Я пыталась делать вид, что ничего не изменилось, даже хотя иногда и видела, как он странно на меня смотрит, как будто пытается решить, стоит ли разговаривать со мной или нет. Он все-таки разговаривал, но я никогда не встречалась с ним взглядом. Я и так чувствовала себя достаточно глупо.
- Слоан, - подозвал Брейди, - глянь-ка на это.
Я вошла на кухню, обеспокоенно взглянув на Джеймса, который попивал содовую и не показывал, что заметил меня.
- Что такое? - спросила я брата, а в животе у меня заныло.
Брейди показал пальцем на задачку на странице, математическую формулу и пример.
- Какой ответ? - спросил Брейди, широко улыбаясь и поглядывая на Джеймса, который продолжал не замечать меня.
Я глубоко вздохнула и прищурила глаза, вычисляя в уме.
- Икс равняется восьми, - ответила я. - А что?
Брейди засмеялся и Джеймс покачал головой с улыбкой на губах. Он засунул руку в карман и вытащил оттуда пятидолларовую банкноту, шлепнув ее об открытую книгу брата.
Брейди торжествующе взял деньги.
- Говорил же, что она умнее тебя.
- Я и не говорил, что это не так, - ответил Джеймс, наконец, бросив на меня взгляд. - Я уже знаю, что твоя сестра умнее меня. Она еще и симпатичнее меня, но я на это не спорил. Я просто хотел, чтобы ты позвал ее, чтобы она снова на меня взглянула. Это стоило пяти баксов.
До того, как до меня дошло, что он сказал, Джеймс уже снова листал книгу. Уголок его рта был приподнят. Брейди вручил мне деньги.
- Ты их заслужила, - сказал он, - за то, что терпишь его выходки.
Я смяла банкноту и бросила ее Джеймсу, и она ударилась о его щеку. Он удивленно посмотрел на меня, и Брейди усмехнулся.
- Я не хочу твоих денег, - сказала я и повернулась, чтобы подняться по ступенькам в свою комнату.
- Тогда чего же ты хочешь? - Джеймс спросил меня вслед веселым голосом, как будто провоцировал меня на ответ. Я остановилась у лестницы, но не обернулась. А потом пошла к себе в комнату.
Я знаю, что на этот раз Джеймс не пойдет искать меня. Как он сделал в тот день, чтобы извиниться. Теперь Джеймс в Программе. Того Джеймса, которого я знаю, больше нет.
* * *
- Слоан, дорогая?
Я слышу, как мать зовет меня из-за двери. Я безучастно лежу на кровати, заставляю себя ответить ей.
- Да?
- Пора ужинать. Ты можешь спуститься? Я тебя уже три раза звала.
Неужели?
- Конечно. Ладно.
Я медленно встаю, смотрю на свою одежду. Я хочу, чтобы на ней были пятна крови, чтобы она промокла от слез, что-то, чтобы показать, как мне больно. Но это всего лишь голубые джинсы и розовая футболка. Это настолько банально, что из-за этого я ненавижу себя. Я спускаюсь по лестнице.
Родители сидят за обеденным столом, на их лица наклеены милые улыбки. Я пытаюсь ответить тем же, но боюсь, что не получается. Отец хмурит брови.
- Я сделала твое любимое блюдо, - говорит мать. - Спагетти с фрикадельками.
Я знаю, что она делала соус целую вечность, так что благодарю ее. Сажусь и думаю, какие таблетки найду в аптечке, найду ли что-нибудь, что поможет мне уснуть.
- Звонил отец Джеймса, - тихо говорит мать. - Он сказал, что сегодня Джеймса отослали в Программу.
От ее слов у меня в животе все сжимается, и я беру стакан воды и отпиваю. Кубики льда в стакане трясутся от того, что рука у меня дрожит.
- Теперь с ним все будет в порядке, - добавляет мать. - Мы все так благодарны Программе. Мы даже не знали, что он был болен.
Я знала. Но теперь я знаю и то, что его нет, а когда он вернется, я больше не буду частью его жизни. Он будет абсолютно чист.
- Слоан, - негромко говорит отец. - Мама говорит с тобой.
Я смотрю на него. На моем лице написана ярость, потому что он выпрямляется на стуле.
- Что ты хочешь, чтобы я ответила на это? - спрашиваю я. едва сдерживая эмоции. - Какой будет подходящий ответ?
- Что ты рада, что ему станет лучше. Что ты рада, что он не причинит себе вреда.
- Они забрали его, - огрызаюсь я. - Они ворвались в класс и уволокли его. Тут нечему радоваться.
- Слоан, - удивленно говорит мать, - ты знала, что он был болен? Ты ведь не пыталась скрыть это, ведь нет? Он ведь мог... - она замолкает, на ее лице ужас.
Не могу поверить, что они не понимают. Может, это потому, что взрослые предпочитают забывать о своих проблемах, как будто неведение — это благословение. Но Программа крадет у нас воспоминания. Они перезагружают нам чувства, чтобы мы стали абсолютно новыми, как будто бы мы не страдали и у нас не было разбито сердце. Но кто мы такие без нашего прошлого?
- Джеймс бы скорее умер, чем попал в Программу, - говорю я и беру вилку. - И теперь я знаю, почему.
Мать кидает салфетку на стол.
- Ему там помогут, Слоан. Разве это ничего не значит? Жаль, что мы вовремя не послали туда Брейди.
Я кричу на нее, злость так велика, что я не могу ее сдерживать.
- Неужели ты такая дура? - ору я на нее. - Ты правда думаешь, что Брейди хотел бы, чтобы его память стерли? Никто этого не хочет, мама. Никто не хочет быть тупым. Они убивают нас!
- Нет! - она кричит мне в ответ. - Это вы убиваете себя. Они спасают вас!
- Отбирая все, что придавало смысл моей жизни?
- Это все из-за Джеймса? Дорогая, я уверена, что когда он вернется …
Я швыряю вилку, и она отскакивает от стены.
- Дело не только в Джеймсе. Они заберут часть меня. Память о Брейди. Я даже не буду узнавать друзей. Я не буду помнить, почему люблю гулять у реки... это потому, что Джеймс поцеловал меня там в первый раз. Ты это знала? Именно там он впервые признался мне в любви. А теперь они отберут это у него, и он не будет помнить это. Он даже не будет помнить, кто он такой.
- Если вы предназначены друг для друга, вы снова встретитесь.
Я усмехаюсь.
- Ненавижу тебя, - говорю я, у меня катятся слезы.
Я уже говорила это матери один раз, после смерти брата. Она пригрозила отослать меня в Программу, и я больше этого не говорила. Теперь я смотрю на нее, и все мои чувства закручиваются в большую черную спираль.
- Вообще-то, я беру свои слова обратно, - говорю я ей и печально улыбаюсь. - Себя я ненавижу больше.
И затем я бегу к машине матери, в гараж. Мне нужно убраться подальше. Подальше от нее. И от всего на свете.
Часть 1. Глава 12
Я еду по проселочной дороге, длинным путем, которым ездили мы с Джеймсом. Я не отключаю пышущий жаром обогреватель. Наоборот, позволяю поту течь по спине. Внутри жарко до духоты, но мне все равно. Я замедляю скорость, когда проезжаю мимо полей, где нет никого, кроме коров. Их и меня.
