Эстер Сегаль - Шизофренияяяяяяяя
О! Сны они тоже умеют засекать. Они присасываются к коже на твоих висках и как специальные электронные датчики составляют энцефалограммы, по которым в центре расшифровывают все то, что тебе снится.
Но и это не главное.
Главное, что в каждой таблетке есть маленькая психотропная бомба. Она взрывается не в любой момент, но только тогда, когда таблетка засекла, зафиксировала и передала в центр сведения о растущей в тебе панике.
Если состояние твоих нервов соответствует определенным показателям на разработанной специалистами схеме, то есть, иными словами, если ты близка к приступу, из центра тут же посылают таблетке команду, и внутри аркоксии срабатывает механизм самоуничтожения. Бомба взрывается, и ты становишься ее беспомощной жертвой.
Ты, конечно, не слышишь взрыва, ибо сопровождающий его звук вне пределов восприятия твоего слухового аппарата.
Ты и дыма не видишь. И ничего подобного.
Но из таблетки выделяется незаметный глазу и недоступный обонянию газ, который способен подстраиваться под сорт обуревающего тебя в данный момент страха и воссоздавать соответствующие этому страху образы.
Например, если ты боишься собак, или даже не боишься собак вообще, а именно сейчас вдруг забоялась конкретной или абстрактной собаки, аркоксия тут же моделирует тебе галлюцинацию в виде собаки. И эта собака тем страшнее, чем больше ты была напугана в момент взрыва. И она лает на тебя, набрасывается, кусает за шею, душит и разрывает когтистыми лапами твой живот.
А если ты боишься не собак, а насильника, то таблетка станет свирепым мужиком со стальными мускулами и железным членом. И она (галлюцинация) будет терзать твою плоть так, что ты явно ощутишь текущую по ногам кровь и страшную хватку, покрывающую тебя синяками. И ты будешь биться под насильником, и ударяться головой о кафельный пол собственной ванны или о деревянную спинку кровати. И на следующее утро ты на самом деле будешь с синяками и со страшной болью внутри. Но синяки при этом ты набила себе сама, а боль запустила своим же мозгом, этим коварным властителем тела, который способен и миловать, и казнить, и лечить, и вредить.
Так же, кстати, обстоит дело и с укусами собачьих зубов и с царапинами от собачьих лап.
Теперь вы понимаете, что это за таблетки?
То есть я, конечно, не конкретно эту аркоксию имею в виду, а вообще любые таблетки.
Они ведь как это делают? Очень просто.
Все врачи повязаны. Как только идешь к одному на прием, через компьютер все данные вашей беседы передаются в систему. И вот, например, если у тебя желудок болит, то тебе какой-нибудь омепрадекс пропишут или лозек, а если у тебя рези в мочевом пузыре, то какой-нибудь офладекс или увамин. Но подробности неважны: все эти данные, любые, попадают в центр, а оттуда мгновенно дается распоряжение в аптеку – тоже любую, потому что они тоже в системе. И там, в соответствии с приказом, в подходящую твоему диагнозу и выписанному тебе рецепту упаковку лекарства помещаются хитрые пилюльки.
Они там есть заготовленные на все случаи жизни: и в антибиотиках, и в болеутоляющих, и в антидепрессантах – везде. В конце концов, они же не убийцы. То есть они, конечно, в конечном итоге тебя добьют, но не сразу. Поэтому убийцами они себя не считают, а считают исследователями во благо человечества, а, стало быть, и гуманистами. И значит, не будут они тебе вставлять бомбы в пустышки, а вставят именно в нужное тебе лекарство. Чтобы и изжогу твою исцелить, и от воспаления тебя избавить, и свои эксперименты не упустить. Вот они какие.
И большинство пациентов ни о чем не подозревают! Вот что страшно! Но я-то знаю, о чем говорю.
Я эту свою аркоксию раскусила, как только сирена загудела. Тут мне стало все ясно. Я ведь чего больше всего боюсь? Я госпитализации боюсь. Я обратно в больницу боюсь.
Таблетка это учуяла. И как только учуяла, механизм сработал. И тут же сирена загудела. Скорая. За мной.
Едут, едут. И так мне страшно стало.
И тут же вспомнила: защищаться. У меня на этот случай все продумано. Сначала надо забаррикадироваться – всю подходящую для этого мебель свезти к входной двери и свалить в кучу. Затем надо взять мясорубку.
Вы думаете, потому что она железная, тяжелая и ей удобно бить санитаров по голове? Как бы не так. У меня мясорубка пластмассовая, электрическая. Зато с очень длинным шнуром и острыми лезвиями внутри. И я уже поднаторела: умею заслониться мясорубкой, выставив ее режущую часть на врага. Они этого боятся. Никто ведь не хочет, чтобы его пальцы превратились в фарш.
Вот такая я хитрая.
И когда сирена совсем приблизилась, и я увидела, как скорая припарковалась перед моим подъездом, у меня уже все было готово. Потому что меня голыми руками не возьмешь.
Но они, суки, тоже приготовились к атаке как следует. Ну конечно же! Ах, что ж я за дура, что за дура!
Таблетки-то тут, не уничтожены, расползлись по квартире и следят за мной. Они передали им все, предали меня. Вот почему санитары все знали про баррикаду, и про мясорубку тоже. И вот почему они не пошли через дверь, а полезли в окно.
Но прежде чем они залезли, я успела избавиться от остатков аркоксии.
Это я хорошо сделала, потому что, выдавливая таблетки в туалете и смывая их в унитаз, я заметила, что в упаковке пять свободных гнезд, а я ведь не успела еще принять ни одной. Потому что их лучше после еды брать, чтобы слизистой желудка не навредили. А я еще не ела. Только собиралась приготовить себе обед, как все и началось. Да еще с больной спиной. Я ведь эту проклятую аркоксию купила от болей в спине.
Ха! Съели?! Вот я ее как, вот как! А в канализации водичка холодная, вонючая. Для этого вы делали свои таблетки? Знаю, что не для этого, но как бы не так.
Только ядовитый газ, что они выпрыснули из своего проклятого нутра, уже не остановишь, пока сам не выветрится. Но это еще на час как минимум. Поэтому санитары лезут в окно. Лезут ко мне.
Нет, не надо! Не выкручивайте руки! Пожалуйста! Мне больно! Не мучайте меня! Не надо ремней! Не надо! О, как же они стягивают мое тело. Да не надо же, прошу!
Не надо! Изверги! Душегубы! Не надо кляп. Я же не кусаюсь и не плююсь, только кричу. Не засовывайте! Ненави…
Глава 31. Поэзия
Сегодня вдохновенно творила – в результате родились стихи.
Рождались быстро, только записывать успевала. Сейчас читаю по записанному:
Траплимосто круа псун
Сринагар. Берла, круон.
Афлодерса – брем шлади,
Кра, путерцо мыштромыпш.
При позднейших попытках понять написанное, я смогла обнаружить в этом наборе слогов лишь одно осмысленное слово. Это «Сринагар» – столица индийского штата Джамму и Кашмир. Не значит ли это, что надо туда поехать?
Глава 32. Из дневника Евы
Меня зовут Ева Вайль. Я пишу эту книгу. Моя героиня – больная женщина.
Почему я придумала ее именно такой? Наверное, для того, чтобы самой уберечься от болезни.
Она моя прививка. Она источник антител. Она лекарство от депрессии. Она якорь, который удерживает меня в водоемчике реальности и не дает заплыть куда-то в открытое море фантазии, за которым что-то еще более глубокое и огромное, такое, что не видно берегов. Вероятно, океан безумия.
Почему я думаю, что это мне вообще грозит? Потому что мне плохо. А когда человеку плохо, ему хочется сбежать куда-то, где будет лучше.
Так как на земле я таких мест не знаю, вероятно, путь один – в себя, на глубину, где уже не бывает штормов, а есть только сплошное, ничем непоколебимое спокойствие.
Его невозможно нарушить, потому что там, на том участке шкалы, про который принято говорить, что это ниже уровня моря, уже нет разделения на добро и зло, а потому не может быть никаких тревог, никакого страха.
И именно там, на этой невероятной глубине, ты, как ни странно, обнаруживаешь истинную высоту, как будто вертикаль тоже замкнута в круг, и чем ниже опустишься, тем выше поднимешься.
Я убеждена, что это так и есть.
Многие, кто ищет Б-га, не знают этого секрета и тратят на бесплодные поиски годы и десятки лет, рыская по молитвенным домам или библиотекам, вместо того, чтобы просто прислушаться к себе и заглянуть в себя.
Именно так: и прислушаться, и заглянуть, ибо один процесс не заменяет другого.
Прислушаться – это уловить первое, еще невнятное бормотание сонной души, которая только потягивается после долгого сна.
Заглянуть – это перевести голос души в буквы и приложить немалые усилия для того, чтобы расшифровать текст полученного послания.
Заглянуть больше, чем прислушаться, но одно без другого не бывает.
Зато, если уже сделаешь и то, и другое, тогда точно начнешь постигать секреты мироздания, ведь именно внутри нас их и запрятал Тот, кто все сотворил.
Но если там, внутри, так хорошо, чего же я тогда боюсь?
